Book.

С императором и наследником в штабе Ставки.

В ночь на 28 февраля государь убыл из Ставки. Он сообщил, что едет в Царское Село. В темно-серой черкеске – форме кавказских пластунских батальонов – Николай II выглядел внешне спокойным. Сопровождал его министр двора. Спустя несколько часов от него пришло сообщение, что поезд задержан на станции Малая Вишера в связи с занятием Любани отрядом мятежных войск. Состав повернул на Псков.

Генерал Алексеев немедленно связался с начальником штаба Северного фронта, сообщив ему о маршруте следования царского поезда. Тогда же, исходя из сложившейся обстановки, он передал телеграфом на имя государя очередное ходатайство о «даровании стране ответственного министерства во главе с Родзянко», а также проект соответственного манифеста. Председателю Государственной думы Михаил Васильевич рекомендовал немедленно выехать в Псков, где встретиться с Николаем II.

1 марта в столице началось формирование Временного правительства во главе с князем Львовым. Георгия Евгеньевича Михаил Васильевич хорошо знал как главу земского союза, много работавшего по вопросам обеспечения армии. На запрос Алексеева о функциях этого органа власти и его составе из Петрограда пришло разъяснение, весьма туманное, о том, что создается оно Временным комитетом Государственной думы как «совет выдвинутых министров». Кроме исполнительной власти Временное правительство, по мысли Родзянко, должно «нести в себе отчасти и задатки законодательной инициативы». Все члены правительства принадлежали к буржуазным партиям. Лишь Керенский, занявший пост министра юстиции, являлся представителем социалистических течений.

Днем генералу Алексееву доставили копии телеграфных лент переговоров генерала Рузского с Родзянко, так и не приехавшего на встречу с императором в Псков. Ознакомившись с текстом, он составил на имя командующих войсками фронтов и командующих флотами телеграмму, которая приобрела поистине историческое значение в последующих событиях в России. В ней излагалась общая обстановка так, как она была обрисована Родзянко в разговоре с Рузским, приводилось мнение председателя Государственной думы о том, что спокойствие в стране, а следовательно, и возможность продолжения войны «могут быть достигнуты только при условии отречения императора Николая II от престола в пользу его сына, при регентстве великого князя Михаила Александровича».

– Обстановка, по-видимому, не допускает иного решения, – писал тогда Алексеев. – Необходимо спасти действующую армию от развала, продолжить до конца борьбу с внешним врагом, спасти независимость России и судьбу династии. Это нужно поставить на первом плане, хотя бы ценой некоторых уступок. Если вы разделяете этот взгляд, – обращался к военным руководителям фронтов и флотов Михаил Васильевич, – то не благоволите ли вы телеграфировать весьма спешно свою верноподданническую просьбу его величеству, известив об этом меня.

Прошло два-три часа.

На основе полученных сообщений Алексеев направил государю очередную телеграмму. В ней передавалось содержание ответных ходатайств на высочайшее имя командующих Кавказского фронта – великого князя Николая Николаевича, Юго-Западного – генерала Брусилова и Западного фронта – генерала Эверта. В разных выражениях все три упомянутых лица просили императора принять решение, высказанное председателем Государственной думы, признавая его единственным могущим спасти Россию, династию и армию. Со своей стороны, Михаил Васильевич поддерживал это мнение, считая, что только отречение «может дать мирный и благополучный исход из создавшегося более чем тяжелого положения». Несколько позднее были получены телеграммы от командующих Румынским фронтом и Балтийским флотом.

Тем временем обострилась обстановка в столице. Председатель Государственной думы Родзянко телеграфировал в Ставку начальнику штаба Верховного главнокомандующего: «Необходимо для установления полного порядка и для спасения столицы от анархии командировать сюда на должность главнокомандующего Петроградским военным округом доблестного боевого генерала, имя которого было бы популярно и авторитетно среди населения… Комитет Государственной думы признает таким лицом доблестного, известного всей России героя, командира 25 армейского корпуса, генерал-лейтенанта Корнилова».

Итак, Родзянко просил о приезде Корнилова «для спасения столицы от анархии». Исполняющий обязанности начальника Генерального штаба генерал П. И. Аверьянов в телеграмме тому же Алексееву, посланной десятью минутами позже, выразился еще более определенно. Он рекомендовал немедленно «осуществить меру, изложенную в телеграмме председателя Государственной думы», и «безотлагательно» командировать Корнилова в Петроград, «дабы дать опору Временному комитету, спасающему монархический строй». Телеграммы Родзянко и Аверьянова были получены в Ставке в седьмом часу вечера. И если исходить из опубликованных документов Ставки, то можно думать, что со стороны Алексеева не последовало никаких возражений. Через некоторое время он отдал приказ № 334. В нем говорилось: «Допускаю ко временному командованию Петроградским военным округом… генерал-лейтенанта Корнилова».

Вместе с тем другие документы Ставки позволяют связать осторожность, проявленную Алексеевым в вопросе о новом назначении Корнилова, с необходимостью согласования этого решения с царем.

В тот же день из Могилева пошли телеграммы в Псков Николаю II, а также командующему Юго-Западным фронтом Брусилову, которому был подчинен Корнилов. Алексеев просил их выполнить просьбу председателя Государственной думы. Любопытен ответ Брусилова, отправленный в тот же вечер. Он «по совести» докладывал Алексееву, что считает Корнилова «малоподходящим именно для этой должности, т. к. он отличается прямолинейностью и чрезмерной пылкостью». Впрочем, заканчивал Брусилов, «если окажется хорошим, буду очень рад». Между тем Ставка и штабы фронтов торопливо переговаривались между собой, лихорадочно решая вопрос о корниловском назначении. Михаил Васильевич подгонял штаб Северного фронта в Пскове. «Спешно передайте дворцовому коменданту генералу В. Н. Воейкову, – телеграфировал он, – просьбу ускорить решение царя». «Среди изменивших войск, – сообщал Алексеев, – идет усиленная, небезуспешная пропаганда рабочих депутатов. Новая измена поведет к анархии и террору в столице. Еще надеются, что популярное имя Корнилова удержит войска от повторения бунта».

Вечером 2 марта в Могилеве получили телеграмму из Пскова: «Государь император соизволил на отозвание в Могилев генерал-адъютанта Иванова и на назначение главнокомандующим войсками Петроградского военного округа комкора 25 генерал-лейтенанта Корнилова».

Верховный главнокомандующий Николай II, начальник штаба Верховного М. В. Алексеев и генерал-квартирмейстер штаба М. С. Пустовойтенко.