Book.

Но к весне 1915 года, как видно, вопрос со сменой командования Северо-Западным фронтом уже был решен на самом высоком уровне. Великий князь Андрей Владимирович 16 марта в своем дневнике записал:

«По случаю возвращения с войны, я был у Государя, и в разговоре по поводу здоровья генерал-адъютанта Рузского он мне сказал, что в последний проезд через Ставку Николай Николаевич показал ему письмо Рузского, в котором он просит его вовсе уволить от занимаемой должности по болезни.

– Я бы не поверил этому, – сказал Государь, – если бы сам не видел его письмо.

Николаша в отчаянии, не знает, кем его заменить…

Днем Кирилл (брат – великий князь Кирилл Владимирович) мне говорил – он только что прибыл из Ставки, что вопрос о Рузском окончательно решен и на его место назначается Алексеев».

От «отчаяния» до решения проблемы прошло всего несколько часов…

18 марта в «Новом Времени» был опубликован высочайший рескрипт императора следующего содержания:

«Николай Владимирович! Ваша многолетняя служебная деятельность в пределах Западного края в качестве генерал-квартирмейстера штаба Киевского и начальника штаба Виленского военных округов, а затем помощника командующего войсками Киевского же военного округа предоставила Вам возможность всесторонне изучить тот район, где с возникновением военных действий должны были развиться крупные и важные боевые столкновения.

Это обстоятельство, в связи с хорошо известными Мне качествами Вашими как опытного и искусного военачальника, дало Мне основания к назначению Вас командующим 3-й армией.

Ближайшие же вслед за назначением Вашим события вполне оправдали Мои ожидания.

Рядом блестящих операций, заключившихся взятием 21 августа минувшего года укрепленного города Львова, было положено начало к закреплению за Нами древнерусской земли нашей – Галиции.

Столь ярко выразившиеся, под руководством Вашим, успехи нашего славного оружия побудили Меня использовать Ваши военные дарования на более высоком и ответственном посту главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта.

И в этой должности Вы выказали присущие Вам высокие качества, победоносно отразив яростные атаки австро-германских войск на город Варшаву.

Последовавшие за сим упорные бои, имевшие результатом своим поражение неприятеля под Праснышем, еще раз подтвердили Ваше искусство в управлении войсками.

В свое время мужество и доблесть Ваши побудили Меня пожаловать Вас кавалером ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия 4-й, 3-й и 2-й степеней и назначить Вас Моим генерал-адъютантом; ныне же за столь высокие заслуги престолу и отечеству выражаю Вам Мою душевную признательность.

К сожалению, расстроенное неустанными трудами и тягостями военно-походной жизни здоровье Ваше не позволяет остаться Вам долее в рядах вверенных Вам доблестных армий, с коими Вы сроднились на общем великом деле борьбы с упорным и дерзким врагом Нашим.

Ценя в Вас не только выдающегося военачальника, но также опытного и просвещенного деятеля по военным вопросам, каковым Вы зарекомендовали себя как член военного совета, Я призвал за благо назначить Вас ныне членом Государственного Совета.

Пребываю к Вам неизменно благосклонный.

Искренно Вас уважающий и благодарный Николай».

Следующим именным указом Рузский был назначен членом Государственного совета, с оставлением в звании генерал-адъютанта.

Таким смещением с должности командующего фронтом Рузский был обижен. В ближайшем кругу сторонников он сказал, что хотел совсем другого, и незадолго до своего смещения написал Верховному главнокомандующему письмо, в котором просил предоставить ему всего несколько недель отпуска для отдыха. В ответ же он получил телеграмму, в которой сообщалось о смещении. Прочитав ее, Рузский в сердцах сказал своему начальнику штаба генералу Гулевичу:

– Прогнали! Что же я буду теперь делать? Я более 45 лет своей жизни отдал армии и не представляю свою жизнь по-иному, а ее придется перестраивать на старости лет.

Командующий фронтом генерал Н. В. Рузский и начальник его штаба генерал М. Д. Бонч-Бруевич.

Тем не менее, довольно быстро собравшись, Рузский вначале уехал в Петроград, а затем в Пятигорск, где занялся своим здоровьем. По воспоминаниях тех, кто видел его в Пятигорске весной 1915 года, Николай Владимирович не выглядел очень несчастным и морально подавленным человеком, хотя и сторонился шумного общества. Окружив себя несколькими военными, причем не только генеральского звания, он часами гулял по аллеям или сидел с ними в отдаленной беседке, о чем-то оживленно разговаривая.

Отдохнув, он снова вернулся в Петроград, где уже по линии Государственного совета включился в дела армии. Его часто можно было видеть в зданиях военного министерства и Генерального штаба, несколько раз с докладами он ездил в Царское Село к императору.

Смещение Н. В. Рузского не улучшило положение войск на фронте. Нехватка артиллерии, прежде всего тяжелой, и артиллерийских боеприпасов делала русские войска беззащитными перед хорошо вооруженным противником. На сто выстрелов врага они отвечали одним и то среднего калибра. Под ударами неприятеля к августу 1915 года русские соединения оставили Польшу, Буковину со Львовом, западные районы Белоруссии и Прибалтики. Создалась угроза для Петрограда.

23 августа Николай II принял на себя Верховное главное командование, сместив при этом Николая Николаевича и генерала Янушкевича. Новым начальником штаба Верховного главнокомандующего был назначен генерал М. В. Алексеев, который до этого командовал Северо-Западным фронтом. Для защиты столицы было решено объединить усилия сухопутных войск и Балтийского флота. С этой целью Северо-Западный фронт был разделен на два – Западный и Северный. Западный фронт принял генерал А. Е. Эверт. Командование Северным фронтом было поручено генералу Н. В. Рузскому.

Рузский был невысокого мнения о полководческих талантах Николая II и с тех пор занял крайне осторожную, выжидательную позицию. Во второй половине 1915 года в полосе Северного фронта не было проведено ни одной значительной операции. А в конце года, сославшись на состояние здоровья, Николай Владимирович взял отпуск и выехал на лечение в Пятигорск, откуда он с ревностью наблюдал за успехами Брусиловского прорыва. В то же время, оценивая наступление войск Юго-Западного фронта, в одном из писем он говорил: «Когда, наконец, войска получили то, чего им так не хватало в прошлом году, в том числе артиллерию и снаряды, когда на смену многим неудачам пришел успех, пусть даже временный, не хватило мудрости закрепить его, сделав достоянием всех армий, столь необходимой для них победой».

После этого Рузский развернул активную деятельность, добиваясь возвращения на фронт. Это ему удалось только в конце августа, когда что-либо исправлять было уже поздно.