Последняя надежда найти пропавших без вести людей рухнула. Колчак пришел к убеждению, что Толль и его спутники погибли на переходе между островами Беннетта и Новая Сибирь, поскольку такой переход на шлюпке и байдарке в условиях полярной ночи, ноябрьских снежных штормов и кашеобразного состояния льда практически невозможен. 17 ноября весь экспедиционный состав покинул Котельный и 7 декабря благополучно прибыл в Казачье.

Так закончилась почти семимесячная поисковая экспедиция с беспримерным 90-дневным морским санно-шлюпочным походом семерки отважных моряков. Это был, по оценке вице-председателя Российского географического общества П. П. Семенова, «в полном смысле слова необыкновенный и важный географический подвиг, совершение которого сопряжено с трудом и опасностью».

Правда, непосредственные руководители более чем скромно оценили заслуги участников экспедиции. За это рискованное предприятие, исполненное на пределе человеческих возможностей, участники его были отмечены всего лишь медалями.

Более долгую память о себе оставил только один активный участник поисковой экспедиции, одинокий полярный скиталец Михаил Иванович Бруснев. Его имя получил остров за рейдом Лены, а в 1968 году на берегу бухты Тикси в честь М. И. Бруснева был установлен бетонный обелиск.

До 4 января 1904 года Колчак находился в Казачьем, занимаясь делами, связанными со сдачей имущества экспедиции. 26 января он с командой прибыл в Якутск, где узнал о начале войны между Россией и Японией. С телеграфного разрешения Морского министерства и с согласия Академии наук Александр Васильевич направился в Иркутск для дальнейшего следования в Порт-Артур. Все документы и материалы экспедиции он передал в Якутске для отправки их в адрес Академии заведующему местным музеем Н. С. Оленину.

6 марта в Иркутске состоялась радостная встреча: к Колчаку прибыли из Петербурга невеста Соня и отец. Не откладывая более, молодые люди обвенчались в одной из иркутских церквей.

Через несколько дней, распрощавшись с женой и отцом, передав им свои личные вещи и собственные материалы исследований, Колчак с Бегичевым выехал поездом в Порт-Артур с намерением вступить в действующую 1-ю Тихоокеанскую эскадру. Лишь спустя три года Александр Васильевич сумеет на материалах последней экспедиции в Географическом обществе сделать доклад: «О современном положении Русского Заполярья». Тогда же по итогам спасательной экспедиции он составил «Предварительный отчет начальника экспедиции на землю Беннетт для оказания помощи барону Толлю» и опубликовал статью «Последняя экспедиция на остров Беннетт, снаряженная Академией наук для поисков барона Толля». Кстати, и поныне один из островков, открытых А. В. Колчаком, в архипелаге Литке, а также южный мыс на полуострове Чернышева (острове Беннетта) носят имя Софьи Федоровны Омировой, «милой Сони», как называл чаще всего ее Александр Васильевич. Возможно, это был самый дорогой свадебный подарок Колчака будущей жене.

Небезынтересно и то, что один из островов в Таймырском заливе барон Толль окрестил в честь А. В. Колчака (в 1932 году переименован в остров Расторгуев в честь одного из матросов «Зари»).

Глава 3. Первая боевая награда

В Порт-Артур лейтенант Колчак прибыл 17 марта 1904 года и в тот же день представился командующему 1-й Тихоокеанской эскадрой вице-адмиралу С. О. Макарову. Тот принял его как старого знакомого. О тщетности поисков группы барона Толля Степан Осипович знал еще в Петербурге. Тем не менее у него еще теплилась надежда, что его ученый-единомышленник объявится где-нибудь на островах Полярного бассейна. После же обстоятельного доклада Александра Васильевича о том, с какой тщательностью велись поиски пропавших, адмиралу оставалось одно – выразить глубокое сожаление о потере для Отечества страстного полярного исследователя, специалиста высшего класса и замечательного человека.

Спросил Степан Осипович и о дальнейших намерениях Колчака. Тот выразил горячее желание принять активное участие в боевой деятельности флота. Попросил миноносец. Но Макаров, подумав, отказал лейтенанту в его просьбе, отдав распоряжение о назначении Александра Васильевича вахтенным начальником на крейсер «Аскольд», где сам отдыхал и ночевал после полного забот дня на штабном «Петропавловске». Таким назначением он, видимо, преследовал две цели: предоставить Колчаку после трудной экспедиции на какое-то время службу поспокойнее, а также поближе познакомиться с честолюбивым молодым офицером. Бегичева же, прибывшего вместе с Александром Васильевичем, командующий эскадрой и флотом Тихого океана (такое назначение С. О. Макаров получил в тот же день) определил боцманом на миноносец «Бесшумный», на котором отважный моряк вскоре был награжден Георгиевским крестом «за отличия в аварийной обстановке».

В штабе флота Колчак встретил немало знакомых по учебе в Морском корпусе, службе на «Рюрике», «Крейсере», «Князе Пожарском», «Полтаве» и «Петропавловске». Они и поведали ему о прошедших событиях Русско-японской войны, особенно о действиях Тихоокеанского флота и буднях Порт-Артура. Утешительного в их рассказах было мало.

…Ночь с 26 на 27 января 1904 года в далеком от столицы Порт-Артуре почти ничем не отличалась от всех предшествовавших. Главные силы русской Тихоокеанской эскадры стояли на внешнем рейде. Дежурные и караулы несли свою службу, личный же состав кораблей, крепости и береговых батарей отдыхал после обычных трудовых будней. Приближалась полночь. В офицерском собрании заканчивалось чествование супруги коменданта Порт-Артура генерала А. М. Стесселя – ей исполнилось 40 лет. В 23 часа 30 минут отряд японских миноносцев атаковал русские корабли в Порт-Артуре. Почти одновременно другой японский отряд кораблей совершил нападение на корейский порт Чемульпо, где находились крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец» (на которую мичман Колчак пытался перевестись весной 1898 года). С рассвета к Порт-Артуру подошли главные силы японской эскадры под командованием адмирала Х. Того. Меткий огонь русской артиллерии вынудил японского командующего отдать приказ прекратить огонь и вывести эскадру из-под обстрела крепостных орудий. В 5 часов утра 27 января царский наместник на Дальнем Востоке адмирал Е. И. Алексеев направил императору телеграмму. «Всеподданнейше доношу Вашему императорскому Величеству, – говорилось в ней, – что около полуночи с 26 на 27 января японские миноносцы произвели внезапную минную атаку на эскадру… Подробности представлю Вашему императорскому Величеству дополнительно»

Общий вид Порт-Артура в 1904 г.

«К пяти часам вечера 27 января, – вспоминал граф А. А. Игнатьев, в то время слушатель курсов офицерской кавалерийской школы, – все офицеры гвардии и Петербургского гарнизона были созваны в Зимний дворец. По окончании молебна в дворцовой церкви в зал вошел Николай II в скромном пехотном мундире и с обычным безразличным ко всему видом. Все заметили, что он был бледен и более возбужденно, чем всегда, трепал в руке белую перчатку. Повторив известное уже всем краткое сообщение о ночном нападении на нашу порт-артурскую эскадру, он закончил бесстрастным голосом: