Спустя неделю адмирал, сопровождавшие его Безуар и Вуич, имея направление в Бомбей, в штаб Индийской армии, на английском пароходе отбыли из Йокогамы в Шанхай.
Новоприбывшие в этот порт устроились в гостинице Шанхай-клуб, пожалуй, одной из лучших по комфортабельности и качеству обслуживания на Дальнем Востоке. Колчак в первую ночь не мог заснуть. Он вставал с постели, ходил по толстым мягким коврам из одной комнаты в другую и снова ложился. Наконец, накинув халат, вышел на балкон. Над ним простиралось южное звездное небо. Моряк без труда определял каждое созвездие, но они не радовали его, казались чужими. Только отысканные у горизонта на севере семь четких звезд Большой Медведицы были родными, но бесконечно далекими, вызывавшими лишь душевную тоску.
Поздним утром адмирал нанес визит русскому генеральному консулу. Через несколько дней он вошел в колею новой жизни и установил для себя вполне рациональный режим занятий и отдыха: с утра до обеда – изучение английских инструкций по полевой службе, после обеда – прогулка по городу, потом чтение буддийской литературы или военной истории, вечером – стрельба в тире стрелкового общества. Безуар и Вуич мало беспокоили своего шефа и проводили время по своему усмотрению.
В Шанхае русским морякам пришлось, однако, задержаться. Произошло это не по их воле. В Китае, уже не в первый раз, вспыхнула эпидемия чумы. Все пароходы находились под надзором карантинной службы и не выпускались в море.
Как ни старался Колчак отвлечь от себя внимание, все же не избежал встреч с несколькими лицами из русской колонии. В гостинице он познакомился с казачьим сотником Жевченко. От него узнал о формировании в Маньчжурии белогвардейских казачьих отрядов во главе с есаулами Семеновым и Калмыковым и атаманом Гамовым. Отряд Семенова уже перешел русско-маньчжурскую границу и вел бои в Забайкалье с красногвардейцами. Не хватало оружия, за которым Жевченко и прибыл в Китай. Колчак связался со здешним русским морским агентом и просил его посильно содействовать сотнику в этом предприятии.
Наконец, в начале марта Колчак и его товарищи прибыли в Сингапур. Русскую морскую группу встречал английский генерал Ридаут с телеграммой в руке. Разведотдел Генерального штаба английской армии извещал, что обстановка на Месопотамском фронте изменилась и адмиралу рекомендовано выехать в Пекин. Об этом просит его и находящийся там князь Н. А. Кудашев.
В ожидании парохода, следующего из Сингапура в Шанхай, русские офицеры остановились в местной гостинице «Европа». Вскоре группа Колчака на пароходе отправилась в обратный путь и в Шанхае без задержки пересела на пекинский поезд.
Князь Кудашев принял адмирала радушно. Колчак начал было тут же, почти что с порога, докладывать о полученных в Сингапуре рекомендациях английской военной разведки, но князь остановил его и предложил немного отдохнуть. Через пару часов гладко выбритый и как бы помолодевший адмирал предстал перед послом. Он пригласил гостя сесть с противоположной стороны письменного стола, придвинул ему коробку с папиросами, а сам украдкой разглядывал гостя. Адмирал был худощав, темноволос и темноглаз, с короткой прической на косой пробор, с резкими чертами волевого лица и крупным, прямым и словно точеным носом. Турецкая природа его не оставляла никаких сомнений. Штатский костюм сидел на нем ладно, подчеркивая изящную, некрупную фигуру.
Посол начал разговор с характеристики внутреннего положения России, отметив, что процесс повсеместного захвата власти большевиками прекратился.
– Легко было взять власть, куда труднее оказалось ее удержать. Россию теперь затягивает петля, которую накинули на нее сами большевистские вожаки похабным Брестским миром с немцами и их союзниками. Под немецкий сапог попали Украина, Польша, Прибалтика. В Мурманске высадились американские, английские и французские войска – и тоже безнаказанно, потому что в России нет теперь армии и флота. На страну, потерявшую украинскую житницу, надвигается голод, растет спекуляция, усиливается разруха, саботаж чиновников – словом, господствует анархия. Создается благоприятная обстановка для свержения власти Советов и восстановления должного государственного порядка. Пришло время и наших действий, – заявил князь. – Задача состоит в том, чтобы объединить все самочинные отряды в организованную вооруженную силу и двинуть ее против Советов. Руководство всей организацией и подготовкой русской маньчжурской армии предлагается взять вам, Александр Васильевич. Формально вы войдете в члены правления Китайско-Восточной железной дороги и получите должность начальника ее охраны. Положение на КВЖД сейчас непростое, – продолжал посол. – Китайцы, используя неблагоприятную обстановку в России, хотят захватить дорогу. Они явочным порядком насаждают свою полицию на железнодорожных станциях, уже назначили своего губернатора председателем общества КВЖД. А дорога – русская, построенная главным образом на средства и акции Российского государственного банка. На нее также зарятся французы. Но в Северной Маньчжурии идет соперничество и между нашими соотечественниками, военными и невоенными. Что ни командир, то удельный князь, не признающий никакой власти над собой и действующий по собственному разумению и, что греха таить, далеко не всегда с идейными целями. Ваша задача – формировать вооруженную силу в полосе отчуждения КВЖД.
Колчак, недолго раздумывая, согласился взвалить на себя эту нелегкую ношу. Новое назначение сулило ему перспективу возглавить священную борьбу против большевиков. Вот где, понял он, сейчас его настоящее место – и по долгу, и по совести. Новое святое дело, освобождающее от унизительной роли кондотьера, отныне будет целью его жизни.
У прибывших в Пекин представителей правления КВЖД Колчак после первого же знакомства оставил благоприятное впечатление. Управляющий дорогой инженер-генерал Л. Д. Хорват долго не отпускал руку прославленного адмирала, выражая надежду, что их сотрудничество будет плодотворным. Одновременно Колчак познакомился с известным в России капиталистом-акционером А. И. Путиловым, членами правления Русско-Азиатского банка Э. В. Гойером и В. А. Славутой. В последующие дни он изучил положение дел на КВЖД, особое внимание уделил анализу обстановки в Харбине. Он убедился, что и в самом городе, и на станциях царили бесчинства различных отрядов и групп, собранных из деморализованных элементов, дебоши пьяных офицеров, в поездах – ограбления пассажиров, имевших ценности или тайно провозивших наркотики, аресты лиц, подозреваемых в связи с большевиками. Нередко они сопровождались кровавыми расправами тут же на месте. Это чаще всего было дело рук белогвардейских контрразведчиков, имевшихся при каждом, даже небольшом отряде. Дальневосточный комитет, состоявший из бежавших из России членов различных контрреволюционных партий (от правых монархистов до левых кадетов) и раздираемый внутренней политической борьбой, не мог навести порядок в стане русской эмиграции и тем более объединить ее разрозненные вооруженные силы.
Узнал Александр Васильевич и о том, что в Маньчжурии формирование белоказачьих и белогвардейских отрядов началось с помощью Китая и Японии уже с декабря 1917 года. Основные из них к началу 1918 года дислоцировались в трех пунктах: на станции Маньчжурия – самый крупный отряд во главе с казачьим есаулом Семеновым, в городе Сахаляне (Хейхэ) – отряд атамана Гамова, в районе станции Пограничная – казачьи отряды Калмыкова и Врангеля. В Харбине же размещались белогвардейские части полковников Орлова и Маковкина, штаб железнодорожных войск генерала А. Н. Самойлова и общеармейский штаб генерала Н. П. Плешкова. Все русские вооруженные контрреволюционные силы в Маньчжурии формально входили под его начало. Фактически же отряды подчинялись лишь своим командирам и действовали самостоятельно, по указке большей частью стоящих за ними иностранных покровителей и руководителей. Именно поэтому Япония, как начал понимать Колчак, и предложила Хорвату (а он был под контролем японцев) возглавить Дальневосточный комитет и взять в свои руки сплочение всех самочинных русских эмигрантских отрядов и частей в единую вооруженную силу, способную выступить против большевиков в Сибири и на Дальнем Востоке. Теперь организация этой силы поручалась ему, Колчаку.