Англичане, как моряки, прекрасно понимали всегда эти вопросы, и последняя антарктическая экспедиция на «Дискавери» ушла под начальством командира лейтенанта Скотта, германский «Hauss» ушел так же, как и мы, под начальством Дригальского, но что из этого выйдет – покажут результаты. Мне приходилось слышать, что начальником ученого предприятия должен быть ученый, вообще человек с научной подготовкой. Я полагаю, что начальником должен быть просто образованный человек, ясно и определенно сознающий задачи и цели предприятия, а будет ли он специалистом по геологии, не имеющей никакого отношения к ходу самого дела, – это не имеет значения. Для начальника удобнее не иметь никакой специальности, а иметь побольше способностей управлять и руководить всем делом, заходить в жизнь и внутренние мелочи хозяйства, а не «экскурсировать» с «казенными» целями, часто преследуя в ущерб всему свои специальные или «научные задачи». Вот подчиненный ему состав должен обладать научной подготовкой, а для того, чтобы выполнять и руководить ходом морского предприятия, прежде всего надобно быть моряком, а затем что значат «научные работы» в море: хороший боцман сумеет поднять тяжелую драгу или трал на палубу лучше всякого ученого, не знающего, как и сколько положить шлагов линя на барабан лебедки, наложить стопор. Я знаю, что не моряки не согласятся со мною, но я пишу эти строки вовсе не для того, чтобы кого-либо в чем убеждать, а вношу то, что думаю и вывел из собственного опыта и знания условий многих подобных предприятий и работ.

Последнее заседание, в общем, ничего не выяснило по отношению к организационным вопросам: там мы прощались с великим князем и членами комиссии и на следующий день должны были уйти в море или, вернее, в Кронштадт, где надо было принять уголь, хронометры и инструменты из Морской обсерватории, и затем уже идти в Ревель, где барон Толль хотел нас оставить и приехать на «Зарю» в Бергене».

Итак, мечта Александра о научных планах постепенно начинала сбываться. Она становилась реальностью.

Глава 2. В поиске «земли санникова»

21 июня 1900 года «Заря» покинула Санкт-Петербург. Проводы были почти торжественные. В основном, правда, это были родные и близкие участников экспедиции. Александр распрощался с пришедшими Василием Ивановичем, Соней, Катей и племянниками. Немало было представителей морской и научной общественности. Среди них вице-адмирал С. О. Макаров, полковник А. Н. Крылов, капитан А. К. Цвингман. Разговор шел больше всего о задачах этой полярной экспедиции, ставшей важным научным событием начала нового века. Так как главная ее цель была изучение условий мореплавания по Северному морскому пути, а также поиск «Земли Санникова», то вспомнили еще раз и о посещении бароном Э. В. Толлем острова Котельный в 1885–1886 годах, откуда он впервые увидел контуры четырех гор, и самого промышленника Я. Санникова, заметившего эту загадочную землю еще в 1811 году.

В Кронштадтском порту экспедиция встретила полное содействие и гостеприимный прием у адмирала С. О. Макарова, который в день выхода из Кронштадта лично с супругой провожал ее до выхода за бочки Большого рейда. На пути Н. Н. Оглоблинский докончил уничтожение девиации экипажных компасов, простился с командой и на катере отвалил от борта. К вечеру «Заря» прошла мимо Голландского маяка, а к утру случилось повреждение питательного клапана котла. Пришлось прекратить пары и вступить под паруса. Ветер был очень слабый, остовый, и лишь через сутки «Заря» отдала якорь на Ревельском рейде, где стоял в это время артиллерийский отряд. Барон Толль и В. И. Бианки, провожавший команду до Ревеля, съехали с «Зари». Один за другим появлялись и исчезали знакомые Александру еще с первых кадетских плаваний мысы и маяки: Суроп, Пакеротр, Тахкона, Дагерорт. Копенгаген прошли не останавливаясь. На другой день в Каттегате встретили свежий северный ветер и небольшое волнение. При слабой машине «Зари» яхта еле продвигалась вперед, паруса помогали мало.

Яхта «Заря» на зимовке.

Не желая терять времени, Н. Н. Коломейцев изменил курс и лег на Фридрихсгавн – небольшой датский порт на северном берегу Ютландии, за мысами которого и стали рано утром. Здесь запаслись свежей провизией, немного отдохнули. Ветер тем временем стих. После полдня «Заря» уже шла вдоль берега Ютландии, под вечер вышли в Скагеррак и пошли к норвежскому берегу. Как вспоминал в своем отчете Александр, режим у команды был следующий: стояли на три вахты, причем Коломейцев стоял вахты с четырех до восьми утра и четыре часа днем, остальное время Матисен и Колчак сменяли друг друга. Завтракали в 12 часов, в 3 часа дня пили чай и в 6 часов вечера обедали. Свободное от вахты время уходило на всякие необходимые дела – разборку, укладку инструментов и другие подготовительные работы. Где можно, несли паруса, хотя погода мало благоприятствовала парусному плаванию. Было большею частью тихо или же маловетрие от противных курсам румбов. Держались, чтобы иметь больше свободы для парусов, вдали от берегов, посетив в ходе перехода только несколько маяков. Наконец стали на якорь в гавани Бергена.

В Бергене нашли лоцмана для проводки норвежскими шхерами до Трансё. По окончании работ в машине и всяких поделок на палубе, главным образом по устройству приспособлений и установке приборов для зоологических и гидрографических работ, вышли из Бергена и пошли шхерами в Трансё. Местами шхеры были удивительно красивы. Они представляли оригинальные картины своими высокими отвесными скалами, нередко суживающими проход до какого-то узкого ущелья, по стенам которого тонкими нитями и пыльными столбами струятся потоки воды и небольшие водопады. Местами они приближались к характеру хорошо знакомых Александру финляндских шхер, только в большем масштабе. Чем дальше на север, тем шхеры становились величественнее и оригинальнее, принимая мрачный и суровый вид огромных утесов и скал, падающих под большими углами в море. Отсутствие растительности придавало безжизненный арктический вид ландшафту, скорей импонирующему своим безобразием, нежели красотой.

Погода стояла большей частью ясная, иногда туманная. В общем, переход, как считал экипаж, был сделан очень спокойно. Вечером вышли на рейд Трансё и отдали якорь против города. Здесь застигли шведскую канонерку «Swenksund», готовившуюся идти на Шпицберген к зимовке шведской экспедиции. Первая попытка пройти туда не удалась из-за льда. Вообще сведения о состоянии льда в Ледовитом океане были очень неблагоприятны: в этом году лед спустился очень далеко к югу и держался в таких широтах, где его обыкновенно в это время не бывает. В Трансё «Зарю» задержали около недели брикеты, не пришедшие еще из Англии. Пополнили кое-какие запасы, приняли лес для постройки магнитного дома, запасные доски, сушеную рыбу и прочее. Плавали на байдарках, ходили на стрельбу на противоположный берег, наконец дождались парохода, привезшего брикеты, и после погрузки их снялись с якоря и пошли в Екатерининскую гавань. К утру обогнули Нордкап и продолжали идти, имея попутный ветер под парусами и парами. Море было спокойно, и на другой день рано утром увидели берега Рыбачьего полуострова. К полудню стали на якорь в Екатерининской гавани.