Book.

– Мне не нужно устраивать оваций, – сказал Каледин, напрягая голос так, чтобы его все слышали. – Я не герой и мой приход не праздник. Не счастливым победителем я въезжаю в ваш город… Была пролита кровь и радоваться нечему. Мне тяжело. И прибыв к вам, я исполняю только свой гражданский долг…

Он прервал фразу, тяжело опустился на селение и сделал знак водителю продолжать движение. Безмолвная, пристыженная толпа покорно расступилась, давая дорогу автомобилю.

На следующий день после взятия Ростова Алексей Максимович вернулся в Новочеркасск, где заседал Войсковой круг. Атамана встретили овациями, которые он решительно прервал. После краткой информации о ростовских событиях он приступил к изложению своей программы дальнейших действий.

Нельзя останавливаться и успокаиваться на ликвидации этих первых выступлений большевиков на Дону. Мы имеем перед собой сильного, умного и коварного противника, который ради достижения политических целей умело воздействует на самые низменные стороны характера простого малограмотного русского человека. Солдатам обещано прекращение войны, крестьянам – земля, рабочим – заводы и имущество зажиточных горожан. Все это рекомендуется получить немедленно, а где требуется – и силой. При таком подходе кровопролитие неизбежно. Оно может прийти и на донскую землю, хотя казачество менее восприимчиво к лозунгам анархии. Но зараза большевизма уже у границ области, – предупреждал он. Затем продолжил:

– Мы начали борьбу с большевиками, и в ней нельзя ограничиваться рамками только родного Дона. Для успешной борьбы мы должны привлечь все силы и широко открыть двери всем противникам большевизма. Только приложив и собрав вокруг себя эти силы, мы можем одержать верх в этой борьбе.

Табличка на доме Парамонова в Ростове, где размещался штаб Л. Г. Корнилова.

Тогда Каледин пока еще не назвал в качестве Алексеевскую организацию, уже дважды оказавшую большие услуги белоказачеству. Он знал, что даже среди членов Войскового казачьего круга есть такие, кто верит в возможность казаков самостоятельно отстоять свою независимость от большевистского центра и, в связи с этим, не желающие ни с кем посторонним делить будущую власть. Нужно было осторожно переубедить их в этом, или же обезопасить весомым коллективным решением. И Каледин – неумелый политик, шел к намеченной цели с солдатской прямотой.

Спустя несколько дней на очередном заседании Войскового круга Алексей Максимович потребовал для себя диктаторских полномочий.

Атамана надо поставить иначе, чем он был до сих пор, – решительно заявил Каледин. – Сейчас исключительный момент. Чтобы справиться со страшно сложным положением, нужна власть сильная не только атамана, но и Войскового правительства. Поэтому предлагаю привлечь к управлению областью также не казачье население, представительство которого в правительстве окажет огромное влияние на позицию не только крестьян, но и рабочих. Конечно, участие в этом правительстве большевиков исключается.

По залу прошел шум. Казакам явно не понравилось предложение атамана. Но Каледин был заранее готов к такой реакции. Повысив голос он продолжал переходя к главному:

Атамана надо поставить вне правительства для гарантии казачества. Поставить его как президента республики с правом останавливать решения объединенного правительства, если они будут вредить интересам края.

Плакат большевиков 1918 г.

Далее в своей речи под предлогом необходимости проведения ряда реформ по военной части он испрашивал для себя права командующего армией с полнотой власти в «отношении личного состава, реорганизации и реформирования частей, единоличного употребления и дислокации воинских частей». В помощь войсковому атаману предлагал учредить должность походного атамана и полевое управление. В завершение заседания Каледин снова напомнил о необходимости единства действий всех антибольшевистских сил, представители которых нашли приют на Дону.

– Нельзя в нашей борьбе с большевизмом отгораживаться от тех, кто к нам пришел, уходя от революционного движения. Эти силы мы должны использовать на благо России. С ними нас связывают самые крепкие узы – узы общей борьбы с общим врагом.

Войсковой круг после непродолжительных прений нашел доводы атамана справедливыми, а предложения – резонными. На заседании 9 декабря он, на основании того, что область «стала в положение, угрожаемое извне», постановил: «Предоставить Войсковому атаману и Войсковому правительству все полномочия по принятию необходимых мер для защиты области включительно до мобилизации всех тех сил войска Донского, которые сочтет нужным мобилизовать Войсковой атаман и Войсковое правительство». Это был первый шаг к превращению области в мощную базу крепнущего «белого» движения.

Возвращение Ростова под атаманскую власть не остановило процесс вползания Дона в гражданскую войну. Более того, после ростовских событий большевики увидели в Каледине прямую угрозу своим завоеваниям.

Вооруженной борьбе предшествовала политическая. Был выдвинут лозунг: «Мир с казаками и война с Калединым!», который должен был внести раскол в ряды казачества. Еще 25 ноября Совет народных комиссаров принял документ «От Совета народных комиссаров трудовым казакам». В нем говорилось о тех благах, которые несет казакам Октябрьская революция, и о противодействии бывшего генералитета прогрессивным преобразованиям. Документ завершался призывом: «Объединяйтесь со всем народом против его врагов. Объявите Каледина, Корнилова, Дутова, Караулова и всех их сообщников врагами народа, изменниками и предателями. Арестуйте их собственными силами и передайте их в руки Советской власти…»

По городам и станицам Донской области пошли агитаторы, неся в массы большевистскую правду.

Каледину и его сторонникам было известно об акциях большевиков. Больше всего атамана возмущали явно несостоятельные лозунги и обещания его противников.

– Хорошо обещать то, что тебе не принадлежит, – однажды сказал он Богаевскому. – Петроградские большевики призывают не верить атаману. Ему был известен один очень показательный случай из биографии Каледина, тогда еще командующего 8-й армией. В конце 1916 года его подчиненный командир 79-й артиллерийской бригады генерал П. П. Сытин предложил для укрепления фронта объявить солдатам, что земля – помещичья, государственная и церковная – будет отдана в собственность крестьян, но исключительно тем, кто находится в Действующей армии. Однако Каледин резко отверг это предложение. Более того, он вычеркнул Сытина из списка кандидатов на должность начальника дивизии. Вследствие генерал Сытин одним из первых перешел на сторону советской власти и в 1918 году был командующим Южным фронтом.

Плакат белых «Кощунства большевиков», 1918 г.