Ставка оперативно отреагировала на это сообщение, разрешив перегруппировку с ворошиловградского направления 242-й стрелковой дивизии, выделила из своего резерва 278-ю стрелковую дивизию, 156-ю и 168-ю танковые бригады [128] . Однако прибытие их в район будущих действий можно было ожидать не ранее 20–23 мая.
Докладывая И.В. Сталину обстановку на Южном фронте, генерал-полковник А.М. Василевский указал на критическую ситуацию в полосах обороны 9-й и 57-й армий. Он предложил прекратить наступление войск Юго-Западного фронта, а часть сил из состава его ударной группировки использовать для ликвидации угрозы со стороны Краматорска. В тех условиях иного способа спасти положение, по его мнению, не было, так как фронт в этом районе резервами не располагал. Сталин, однако, предварительно переговорив с С.К. Тимошенко, счел, что мер, принимаемых командованием юго-западного направления, вполне достаточно, чтобы отразить удар врага против Южного фронта [129] .
Не успел штаб направления справиться с отдачей боевых распоряжений, как поступили тревожные сведения из 38-й армии. Генерал К.С. Москаленко доложил, что захвачены важные оперативные документы противника. В них речь шла о том, что немецкое командование намеревалось еще 11 мая приступить к подготовке удара силами 3-й, 23-й танковых и 71-й пехотной дивизий из района Балаклеи в юго-восточном направлении на Савинку, Изюм. Срок начала этой операции назначался на 15–20 мая. Выяснилось также, что документы были захвачены еще 13 мая, но в штаб 38-й армии попали лишь недавно.
Сопоставление полученных данных с произошедшим ударом крупной танковой группировки противника на южном фасе барвенковского плацдарма приводило к логичному выводу, что враг намерен окружить советские войска, находившиеся внутри выступа. Становилось очевидным, что войска, действовавшие в выступе, могли оказаться в еще более угрожаемом положении, если бы Паулюсу удалось в ближайшие дни повернуть две танковые дивизии с волчанского направления на южное, навстречу ударной группировке Клейста.
Требовалось срочно прекратить дальнейшее наступление южной ударной группировки на Харьков, привлечь основные ее силы для ликвидации совместно с Южным фронтом и резервами главкома прорвавшихся в район Барвенково вражеских войск. Однако Тимошенко ограничился тем, что приказал перегруппировать из полосы 6-й армии генерала Городнянского дополнительно еще и 21-й танковый корпус, а вслед за ним 248-ю стрелковую дивизию, считая, что этих сил для восстановления положения в полосе обороны 9-й армии будет достаточно. Тогда же он подтвердил свой первоначальный приказ войскам Юго-Западного фронта о продолжении на следующий день наступления на Харьков.
Почему опытный военачальник С.К. Тимошенко своевременно не оценил всей глубины грозной опасности, нависшей над войсками обоих фронтов? Почему сразу же не принял радикальных мер к ликвидации прорыва противника?
Видимо, здесь следует обратиться к событиям более раннего периода, а именно к тем, которые произошли еще в ноябре 1941 г. Тогда же тот самый Клейст начал наступление на Ростов, а Тимошенко, осознавая реальную опасность захвата противником города и его последующего прорыва на Северный Кавказ, тем не менее основными силами Южного фронта нанес удар на юго-запад – во фланг и тыл 1-й немецкой танковой армии. Он упорно продолжал наступление, несмотря на то что 21 ноября Клейст все же взял Ростов. В результате действий армий Южного фронта ударная группировка группы армий «Юг» потерпела серьезнейшее поражение. Немецкие войска были выбиты из Ростова и отброшены за р. Миус.
Не на подобное ли развитие событий уповал главком направления, продолжая сейчас наступление? И в самом деле – своевременный ввод в сражение танковых корпусов коренным образом изменил бы обстановку, группировка Клейста сама оказалась бы под угрозой удара во фланг и тыл. Однако промедление оказалось роковым, а спешно принимаемые меры – запоздалыми. Да и силы противника были далеко не те, что в конце ноября 1941 года.
Кризис в полосе обороны 9-й армии продолжал обостряться. Приказ главкома – совместными усилиями 2-го и 5-го кавалерийских корпусов и 14-й гвардейской стрелковой дивизии разгромить прорвавшуюся в район Барвенково вражескую группировку не мог быть выполнен. Ко времени его получения 5-й кавалерийский корпус уже втянулся в оборонительные бои с превосходящими силами противника на широком фронте и не имел возможности сосредоточить главные силы для удара на одном направлении.
С утра 18 мая немецкое командование нарастило силу ударов из района Барвенково в направлении Великой Камышевахи и из Долгенького на Изюм. В боевых действиях здесь участвовало до 150 вражеских танков. Используя большой перевес в вооружении и боевой технике, противник сломил сопротивление 5-го кавкорпуса и 51-й стрелковой дивизии. К 10 часам он овладел Каменкой, Малой Камышевахой и южной частью Изюма. Части 30-й кавалерийской дивизии под командованием полковника В.С. Головского, остатки 12, 15, 121-й танковых бригад и 51-й стрелковой дивизии отошли с боями на рубеж Северского Донца вблизи сел Студенок и Богородичное и до исхода дня упорно оборонялись от наседавшего со всех сторон врага.
Там, в районе Студенок, подразделениям обеих дивизий удалось удержать небольшой плацдарм на правом берегу Северского Донца. Особую стойкость проявили артиллеристы и пулеметный эскадрон 138-го кавалерийского полка. За день боя они уничтожили не одну сотню вражеских солдат и офицеров.
Не сумев форсировать реку в районах Студенок, Изюм, немецкое командование изменило направление удара своих танковых частей, устремив их на запад вдоль правого берега. Этим маневром враг отрезал от переправ остальные силы 5-го кавалерийского корпуса и присоединившуюся к нему часть сил 9-й армии. Против оставшихся на правом берегу Северского Донца наших частей вражеское командование выдвинуло свежую 389-ю пехотную дивизию. Кавалеристы, ведя упорные бои, медленно отходили на северо-запад.
Оценив все более увеличивавшуюся огромную опасность на правом крыле Южного фронта, А.М. Василевский еще раз предложил Верховному Главнокомандующему прекратить наступление под Харьковом, повернуть основные силы барвенковской ударной группировки, ликвидировать прорыв противника и восстановить положение в полосе 9-й армии. Сталин переговорил по телефону с Тимошенко. Тот, по словам И.Х. Баграмяна, заверил, что нет никакой необходимости в отвлечении основных сил 6-й армии и группы генерала Бобкина для отражения удара Клейста. «Узнав об этом докладе главкома И.В. Сталину, – пишет И.Х. Баграмян, – я немедленно обратился за помощью к члену Военного совета. Мне тогда казалось, что последнему удастся убедить Верховного Главнокомандующего отменить ошибочное решение, принятое главкомом направления. Однако Сталин, видимо, учтя личные заверения Тимошенко о том, что и без привлечения основных сил 6-й армии и группы Бобкина он ликвидирует угрозу, создавшуюся районе Барвенкова, отклонил сделанное предложение» [130] .