– А я выпью укрепляющий отвар. – Она показала ему язык и повернулась к ученику. – Бьюсь об заклад, ты не сам додумался, тебе помогли. У тебя мозгов бы не хватило.
Гринер пропустил шпильку мимо ушей, помешал осиновой ложкой варево.
– Хотя результатом я довольна. Ну, что там, готово уже?
* * *
Выпив снадобье, Тео заметно приободрилась, даже потрепала Гринера по шевелюре, и наказала идти спать.
– Я не настаиваю, но завтра подниму тебя на рассвете. Надо бы собрать кое-какие травы и…
– Я хотел бы завтра отдохнуть, сходить в деревню.
Тео и Дерек переглянулись, потом оба захохотали.
– Хорошо, ученик, завтра у тебя выходной. Но послезавтра… А тебя, Дерек, я попрошу отнести меня в кровать, потому что ноги меня все-таки не держат. Двенадцать Прыжков за полтора дня, такого у меня не было даже во время… неважно.
Ну вот, подумал Гринер, все хорошо, что хорошо заканчивается. Завтра он пойдет в деревню, познакомится там с симпатичной девушкой, потанцует с ней… И Тео вроде довольна, совсем уже не сердится. Кстати, он заметил, что когда она только изображает гнев, то выражение ее глаз чуть отличается от того, когда она действительно выходит из себя. Что-то лукавое появляется в них. Но видимое только если приглядеться, заглянуть в самую их глубину, темную, с янтарной искрой на черном зрачке…
– Эй, парень… – позвала Тео.
Гринер, очнувшись от дум, вскинул голову. Дерек стоял в дверях, высокий, наполовину в тени, словно готовясь раствориться во тьме; на руках держал Тео, а она обнимала его за шею, и мягко улыбалась.
– Завтра, перед тем, как уходить в деревню, разбуди меня, хорошо? – попросила Тео. – Мы с тобой вместе разобьем вреднометр. Все равно он теперь без надобности.
На деревянном крыльце сидели: Тео, «серый» маг непонятно какой категории, женщина весьма загадочного нрава, который ее недруги предпочитали называть «сумбурным» и «скандальным», и Гринер, юноша пятнадцати лет, обширного, хоть и пока поверхностного ума, и приятной наружности.
Они чистили грецкие орехи, и пальцы у них были коричневые. Кожура летела во все стороны, очищенные орехи – в корзину шагах в семи от крыльца. Тео промахивалась чаще, возможно, потому, что не особенно старалась попасть. Ни один из них не пытался встать и подвинуть корзину поближе.
– Вот ты у меня пятый, – с ленцой в голосе произнесла Тео, отправляя очередной орех в полет, – а я все не перестаю удивляться вашей неаккуратности. Носки по всему дому, мусор не выносится, обувь не чищена, а вчера я до двух ночи чинила камин, который по твоей милости был забит сажей и Боги знают чем еще.
Она почесала нос, отчего он тоже стал коричневым, и добавила со вздохом:
– Ученики…
– Могли бы магией починить, – буркнул Гринер, косясь на нос наставницы, и раздумывая, сказать о пятне или нет. Потом решил, что все равно уже поздно, и смолчал.
– Я же тебе сто раз объясняла… или не тебе? А, ладно, расскажу еще раз. – Тео отложила орех в сторону, освобождая руки для оживленной жестикуляции. – Ну вот, смотри… У нас на кухне есть высокая этажерка, и на ее полках стоит куча банок. Скажем, тебе нужна банка с четвертой, если считать снизу, полки. – Для наглядности Тео показала на пальцах «четыре», а потом провела ладонью по воздуху, обозначая высоту полки. Сторонний наблюдатель решил бы, что об умственных способностях своего ученика она совсем уж низкого мнения. – Что ты сделаешь?
– Подойду и возьму ее.
– Правильно. А если тебе нужна банка с самой верхней полки, что под потолком?
– Пролевитирую ее к себе.
– Правильно. А знаешь, почему?
Гринер пожал плечами.
– Потому что использование магии требует определенной энергии. Иногда легче подойти своими ножками и своими ручками взять банку с нижней полки, затратив на это всего лишь физические ресурсы своего тела. Но вот для того, чтобы взять банку с верхней полки, придется идти через весь дом к кладовке, доставать лестницу, нести ее в кухню, расставлять, залезать, доставать банку, потом складывать лестницу, относить ее в кладовку, а потом возвращаться назад. Энергии, да и времени уходит гораздо больше, так что в данном случае экономнее будет использовать магию. Аналогия ясна?
Гринер задумался, потом мотнул головой:
– А не проще ли держать лестницу рядом с этажеркой?
Тео посмотрела на ученика долгим взглядом, отчего по спине юноши забегали морозные мурашки.
– Проще. – Ровным тоном сказала магичка. – Но это всего лишь пример. Аналогия.
Гринер выставил руки перед собой.
– Да я понял, понял, я просто так ляпнул…
Тео собралась уже было высказать что-то уничижительное, но тут паузу разрезал тонкий свист, и через секунду в деревянную ступеньку рядом с ногой магички вонзилась стрела – и замерла, подрагивая белым оперением. Вокруг стрелы была обернута бумажка, плотно стянутая крепкой нитью. Гринер, хоть и был раньше свидетелем странных способов получать послания (взять хотя бы огромного бурого медведя, заявившегося однажды со свежими новостями и не таким уж и свежим оленьим окороком), все же вздрогнул от неожиданности.
– О, это от короля, – Тео тут же забыла о намечавшейся головомойке и, выдернув стрелу из доски, принялась отматывать красную нить.
– Скажите, а эта стрела, она никогда… не промахивается?
– Было пару раз, когда она мне кружку с элем разбивала напрочь, но я чуть подправила заклинание… О… Как интересно…
Гринер вытянул шею.
– Что там?
– Король прибудет в гости через двадцать минут. – Тео нахмурилась, оглядев себя. – Конечно, он ко многому привык, у королей железная выдержка, но это, по моему, слишком… пойду переоденусь.
Этим утром, отдавая дань столичной моде, она напялила на голову соломенную шляпу, чтобы жаркое солнце не обожгло щеки, а в остальном отдалась на волю судьбы, то есть – что первое попалось под руку, то и надела. Правда, Гринера поначалу слегка шокировали кружевные панталоны, но большая часть их скрывалась шелковым халатом с рисунком из крупных хризантем (явно из Араханда), так что беспокоиться было не о чем. Но короля обижать таким домашним видом не следовало.
– И, кстати… – Тео, уже стоя в проеме двери, ведущей на кухню, озорно подмигнула ученику. – У тебя на носу пятно от орехового сока.
И она исчезла в доме, а Гринер только и успел заметить, что нос у нее абсолютно чист. Почесав свой собственный, он понял, что в очередной раз стал жертвой специфического юмора наставницы, также входившего в программу обучения.