Когда он появился в Охотничьей зале, Тео смерила его саркастическим взглядом – что на недовольном лице инспектора смотрелось еще страшнее, – и поманила его к себе. Он послушно подал ей книгу.
– Надеюсь, ты сломал ногу, поэтому шел так долго. – Проворчала она и протянула книгу барону. – Вот, ваша светлость, параграф одиннадцать, пункт пятый. Страница, если я не ошибаюсь, двадцать шестая.
«Что она делает?» – только и успел подумать Гринер, но барон уже раскрыл томик в красной кожаной обложке.
– Что? – брови его взлетели вверх. – Еще три тысячи? Вы с ума сошли!
– Не я написал этот пункт… – сладчайшим голосом объявила Тео. – Его составил Совет баронов, и Его Величество одобрил. Вы обвиняете Совет либо короля в сумасшествии?
– Нет, конечно нет…
– В таком случае… мы останемся еще на день, а, возможно, и дольше, чтобы разобраться со всем. Или вы предпочтете выплатить мне три тысячи прямо сейчас?
Даже не дожидаясь ответа, Тео с поклоном вынула книгу из пальцев окаменевшего барона и, схватив ученика за локоть, вышла в коридор, успев сказать на прощание:
– Передавайте привет вашей несравненной супруге. До завтра, ваша светлость.
Отойдя на приличное расстояние и завернув за угол, она прислонилась спиной к стенке и тихонько засмеялась.
– «Необычайные любовные приключения Агнесс» только что позволили нам задержаться тут еще на день, ученик. А что это у тебя такое лицо? Я же рассказывала тебе о иллюзорных чарах, нет?
– Что? А.. да. Но…
– Никаких но. Сейчас дойдем до комнаты, я упаду в кровать, сниму эти проклятущие сапоги и ты расскажешь мне все, что узнал.
– Вы не туда свернули. Мы живем в другом крыле.
– Ну, веди.
Тео, похоже, прекрасно видела в полутьме, потому что ни разу не споткнулась, чего нельзя было сказать о Гринере.
– Ладно, ученик. Поскольку ты будешь мучаться этим вопросом всю ночь, станешь ворочаться и задавать дурацкие вопросы, объясню сейчас. Я часто бываю при дворе, а все дамы там сейчас без ума от этой книжечки. Мне надо быть осведомленной в таких вопросах, иначе не получится завязать откровенный разговор, а ты и представить себе не можешь, сколько тайн можно узнать у придворных дам…
– Просто я подумал.. такая книга – и вы…
– Вспомни, чем мы занимались вчера днем. Ты думаешь, что мне могут быть действительно интересны надуманные приключения сладкой барышни Агнесс?
– Мне – интересны… – пробурчал Гринер.
– Это потому что ты пока что не столкнулся в жизни с такими Агнесс… И Альбертами. Выдуманная жизнь гораздо скучнее настоящей. По крайней мере нашей, магической.
– Значит, все книги ложь…
– Литература в любом случае играет с твоими чувствами. Но уж лучше пусть это будет умная, интересная, тонкая игра. Или сложная, напряженная, заставляющая тебя думать. Ну, или на худой конец, забавная и легкая. А тут – ничего забавного. Сладкая патока.
– Эх… – вздохнул Гринер. – Вот наша комната, следующая дверь. И я должен вам рассказать обо всем что я узнал, я помню. И… наверное, это интереснее, чем про Агнесс, потому что я узнал такое…
Тео улыбнулась.
– Одну минуту. Сначала… – она закрыла изнутри дверь на засов, потом обошла по периметру комнату, поморщившись при виде пыли и несвежего белья. – Защиту я установила. Тебя покормили?
– Да.
Гринер распахнул окно пошире, чтобы сладкий дым от трубки наставницы не щипал глаза. Дождался, пока она уляжется и выпустит пару колечек – и только тогда сказал:
– Самое главное – я видел дверцу.
– В Красном коридоре?
– Коридора такого тут нет, но есть дверца в подвале. Открыть я ее не смог.
– А я видела у баронессы на поясе маленький золотой ключик… – хмыкнула Тео.
– Ага!
– Погоди победно «агакать», что еще?
– Я поговорил с прислугой – с Мейбл, кухаркой, и конюхом. Собственно, он меня и запер, я думаю.
– Зачем? Хотя стой, стой, расскажи сначала основные новости.
Гринер пересказал самые главные факты, услышанные от Мейбл и добавил то, что узнал у Лайда, престарелого конюха.
– Он подтвердил то, что сказала кухарка, ну, насчет пожара. Первая жена барона действительно то ли сама себя подожгла, то ли это был несчастный случай – барон непричастен. И еще Лайд сказал, что… видел призрак старой баронессы! – выкладывая главную новость, Гринер самодовольно улыбнулся. – И вы не поверите, но он описал ее…
– Наша знакомая с мельницы? – усмехнулась Тео. – Нетрудно догадаться…
– А в подвале я оказался…
– Итак, подведем итоги, – не слушая его, сказала Тео, устраиваясь на кровати поудобнее. – Барон изменял этой, как ее звали… Клеменсии, и она то ли покончила с собой, то ли просто сгорела. Вернее, не просто, раз она уже восемь лет шляется тут как призрак… Все последующие жены барона умирали от непонятных болезней, и, скажу я тебе, нынешняя тоже выглядит неважно. Так, будто ее точит какой-то червь… что-то высасывает ее жизненные силы.
– Вы думаете, что первая жена барона ее… убивает?
– Вопреки распространенному мнению, призраки не способны нанести прямой физический вред людям. Но они могут обмануть, завести в тумане к пропасти или в болото, подточить доверие или внушить уныние либо даже желание покончить с собой… но извести напрямую… нет.
– А если магически?
– Магией призраки тоже не владеют. А это значит, что Клеменсия нашла способ сделать что-то с Мелиссой… опосредованно. Хм… – Тео прикусила губу в задумчивости. – Нам надо проследить за Мелиссой сегодня ночью.
– Почему ночью?
– Днем она на виду. Или же у себя в комнате, но попасть к ней обычным путем мы не сможем. Так что дождемся темноты, а там уж либо проберемся в покои покойной – каков каламбур, – баронессы, либо, если Мелисса покинет их, проследим, куда она пойдет. И нам надо постараться все узнать сегодня же, потому что завтра – в крайнем случае послезавтра, – по моим расчетам, к замку приковыляет оставшаяся часть мертвецов.
– Я понял… а в подвале я оказался потому что конюх не заметил, что я туда зашел, и закрыл крючок…
– Неважно. Ложись спать, до полуночи четыре часа.
Тео вытащила одну из подушек из-под головы и кинула Гринеру. Он, обняв ее, ушел в угол, где стояла низенькая кровать для него, явно лучшие свои годы проведшая в кладовой.
Снилась ему Агнесс в весьма неприличных видах.
Тео проснулась оттого, что в нос, казалось бы, набили мокрую горячую овечью шерсть. К вечеру подул холодный ветер, а открытое настежь окно здоровью не способствует.
«Стоило становиться магом, иметь защиту почти ото всех природных ядов, снотворных и невероятную стойкость к алкоголю – чтобы тебя мог настигнуть самый обычный насморк», – с грустью подумала она. Потом посмотрела на Гринера, сопящего под двумя одеялами с расслабленно-счастливым лицом, и прогундосила: