Рик разодрал рыбешку на части, и, посасывая плавник, задумчиво сказал:
– Значит, дракон как-то связан с будущей королевой… или ее отсутствием? Неужели он ее сожрет? Какая тема для баллады…
– Я удивлена, что ты не поддерживаешь кандидаток в королевы от баронов. Поправь меня – но разве Храм не поддерживает во всем Совет?
– В целом да, но у меня свое мнение.
– И какое?
– Ты ничего не попутала? Это я должен задавать вопросы.
– Ну, задавай…
Тео откинулась ни спинку стула, расслабленно куснула яблоко.
– Почему ты и твой чернобородый друг постоянно переходите мне дорогу?
– Мы не любим интриганов. Следующий вопрос.
– Это не ответ. Мне в вашей неприязни чудится личная… подоплека.
Тео вздохнула.
– Помнишь Будер? Квартал Пятнадцати Башен? Ты тогда крупно подставил графа, моего хорошего знакомого, взбудоражил население, устроил сожжение на костре…
– И здорово потоптался по мозолям старины Клопика, – рассмеялся Рик.
– Клопика?
– Клопстофера. Ты его наверняка знаешь.
– Знаю… ну да ладно. Одним словом – вы за баронов, а я их не люблю, еще ни разу они не сделали или сказали чего-нибудь дельного и полезного для короля. А я за ним… присматриваю.
– Любопытно…
Тео прекрасно понимала, что сейчас Рик анализирует каждое ее слово, как ранее делала это она. Извлекает пользу, сопоставляет и делает выводы. И каждое, даже самое невинное замечание может выдать информацию, которую она предпочла бы скрыть.
– Так дракон… – напомнил Рик.
– Улетит через несколько дней, выполнив свою задачу – приведя короля к его будущей жене.
– А кто жена?
– Рик… мы же договорились, что я расскажу тебе о драконе… про королеву не было сказано ни слова.
– Ладно. Где живет этот дракон? Должен же он где-то жить…
– В пещере на север от столицы.
Тео умолчала о том, что пещера, где томилась Шезара и время от времени бывал дракон, наверняка находилась неподалеку от Кровавых Камней. Потому что горы Святой Эниле раньше назывались Овечьими. Еще один пример могущественной магии везения.
– А как ты заставила его прилететь и делать… то, что ты скажешь?
Задумавшись, Тео упустила подоплеку этого вопроса, и начала было отвечать прямо:
– Я и он… – но спохватилась, взглянув на довольное лицо Рика, и закончила совсем по другому, нежели собиралась вначале. – … старые знакомые.
– Поразительно… – прокомментировал Рик.
– Мне нужно объяснять тебе, что этот разговор не должен покинуть стен этого приятного заведения?
– Что ты… – притворно испугался Рик. – Я не рискну разозлить мага.
– Да нет, – широко и опасно улыбнувшись, ответила Тео. – Я никогда не злюсь. В ярости люди делают ошибки.
Рик приподнял кружку с пивом, и Тео заметила, что «Кано» практически исчез, слез с него, как старая кожа. Теперь перед ней сидел Рикардо Риомболь, бард, зачем-то нацепивший балахон жреца.
– За ошибки! – провозгласил он тост, – Именно они делают нас людьми!
– А маги не совсем люди, – ухмыльнулась Тео, но подержала тост, с хрустом откусив кусок яблока.
Через два часа, на рассвете, когда Тео уже спала без задних ног в «Куриной гузке», а Рикардо Риомболь валялся в своей комнате на мансарде, располагающейся в доме номер шесть по улице Увеселений, изобразив перед этим смертельно пьяного перед хозяйкой (хотя был всего лишь сильно навеселе), сенешаль короля провозгласил Поход Чести против дракона. Двадцать семь воинов, среди которых было двенадцать баронов, шесть графов, три маркиза, три высших чина королевской гвардии и сам король, отпили воды из священной чаши, осенили себя знаком Древа и тронули коней шагом, направляясь к Овечьим горам.
И магичка, и бард, благополучно проспавшие это событие, проснувшись и узнав, что пропустили, использовали почти одни и те же ругательства.
Гринер нанизал куски вяленого мяса, парочку грибов и ягод на палочку и поднес к огню. Хоть какое-то разнообразие. Череп по-прежнему не разрешал даже близко подходить к людским жилищам. Они уже подошли к подножию гор, названия которых Гринер не знал. Леса, росшие на отрогах, густые, дремучие, внушали почтение – чего стоили одни сосны, толстенные, огромные… Они чуть слышно скрипели верхушками, невозмутимо роняли иголки на землю, и, спроси кто у Гринера – безмолвно наблюдали за одиноким путником, рискнувшим потревожить их покой. По крайней мере у него было именно такое ощущение – он все время чувствовал на себе взгляд, пристальный, ищущий…
Юноша шел днем, спал ночью, и всего раз они с черепом, удобно устроившимся в сумке Гринера, встретили человека – пастуха. Он помахал издали рукой молодому парню, Гринер ответил тем же. Больше они никого не видели. Всего день пути до столицы, а тут такая глушь, удивлялся Гринер. Череп рассказал, что раньше тут стояло несколько деревень, но потом люди ушли. Причины ухода он объяснять не стал.
Гринер доедал последнюю порцию мяса, но уже вечером они будут на месте… и будет уже не до пищи, а потом, когда все закончится, думал юноша, он сумеет раздобыть еду. Он в который раз успокоил себя мысленно: все будет хорошо, он все делает правильно…
– Ты долго еще будешь утолять свой голод, маг? – спросил череп скрипучим голосом. Ему-то не надо было есть, и он вел себя так, будто и Гринеру это делать совсем необязательно.
– Пока не наемся, – огрызнулся Гринер. – А почему вы все время называете меня магом?
– А кем ты еще можешь быть?
Гринера раздражала бы такая манера говорить, но он вот уже больше полугода ходил в учениках у Тео, а это что-то да значило.
– Я ученик…
– Но цвет ты уже получил?
– Нет.
Гринер сказал это легко, непринужденно. Пусть его экзотический спутник не думает, что он чувствует себя неполноценным от того, что еще не определился с цветом. Дерек сказал как-то, что знает мага, который только через тринадцать лет после начала ученичества определился.
Мясо было жестким, и у юноши ныли челюсти.
– Это может кое-что изменить… – пробормотал череп.
Гринер пропустил его слова мимо ушей и спросил:
– А как становятся магами… с Цветом? Тео говорила, что это происходит непредсказуемо, само собой…
– А она не все тебе говорит… – череп сверкнул глазницами. – Не врет, конечно, но умалчивает. Что же… Маг обретает цвет чаще всего после сильного магического напряжения. Его структура становится упорядоченнее, принимая форму…