Насладившись произведенным эффектом – а именно, выражением досады и разочарования на лице Рика, Тео отпила вина, теперь уже медленно, смакуя. Вечер даже начал ей нравиться – тепло, удобно, выпивка есть, собеседник интересный… «Ох какой интересный, что аж мурашки, уже второй раз за час, не к добру», – отметила про себя Тео и спросила:
– Когда сюда добирался, где проходил?
Бард чуть сжал пальцы, забыв, что стаканчики не металлические и даже не глиняные, и часть напитка вылилась на руку. Хмуро глянул на магичку. И все молчал и молчал, подыскивая способ ответить на вопрос, но сказать как можно меньше. Тео не торопила его. Сидела, цедила вино. Снаружи, судя по звуку шагов, прошли несколько солдат, разговора не было слышно; приглушенный смех и фырканье говорили о том, что они просто весело бредут, заплетая ноги, к своим палаткам. Но Тео на всякий случай проверила магически – не вертится ли кто вокруг, подслушивая. Было чисто.
Бард наконец решился.
– Из Тэнниела в Турен, оттуда еще в какой-то город южнее, не знаю, как называется – и потом уже сюда. Не слишком близко, день я потратил на то, чтоб доехать уже верхом. – Он кисло улыбнулся. – Ну что, еще один раунд честности?
– А почему бы нет. Спрашивай.
– Кто руководит этим ополчением? Кто главный?
– Лионель. Ну, или тот, кто называет себя Лионелем, сыном Тристэна, я его пока не имела чести лицезреть, – ответила Тео.
– Да ладно. Я хочу знать, кто на самом деле тут главный.
– Говорю же – Лионель. Завтра солдат спросишь, если не веришь, они подтвердят.
Тео отвечала честно. Насчет того, что за «законным королем» стоит ее бывший ученик, она и сама не была уверена, и раскрывать свои сомнения Рику не собиралась. Да и объяснять пришлось бы долго – ученик, а что за ученик, а откуда и почему…
– Теперь я. – Тео улыбнулась барду и тот приглашающе повел рукой. Глаза у него блестели, но магичка не обманывалась – если он и захмелел, то лишь самую малость. Уж как барды пьют, она знала – чтобы усыпить в нем осторожность, и десятка фляг не хватит. – Давно у вас в библиотеке стоит магическая дверь с защитой от посторонних?
– Что? – Рик не ожидал такого вопроса.
– Повторить?
– Нет, я понял… просто… а, ладно. Сейчас постараюсь вспомнить. – Он прикрыл глаза. – Лет пять.
– А Дверями в пространстве пользуешься давно?
Рик погрозил пальцем, мол, два вопроса подряд нечестно – но ответил:
– Четвертый раз. С… прошлого года.
– Ага. – Тео призадумалась. В принципе, могло быть и так. Выводы делать только на основе этих двух ответов было рано, но они не противоречили тому, что знала она. Теоретически Кендрик мог связаться с верхушкой Ордена, мог и защиту поставить, и Двери установить… Интересно, в обмен на что… альтруизмом он никогда не страдал, а уж после пребывания в камне…
– Я хочу спать, – заявила магичка, вытряхивая капли вина со дна стаканчика на язык.
– За мной еще один вопрос, – пробурчал Рик.
– И я даже знаю, как он звучит.
– Как?
– «Где я буду спать?»
Бард покосился на одноместную низенькую кровать, на которой так по-хозяйски расположился.
– И каков ответ?
– На полу.
– Ты смеешься? Он ледяной! И сыро на нем. Жалости в тебе нет ни на…
– Ладно, – смилостивилась Тео. – Только не вздумай толкаться ночью, или храпеть, или по малой нужде ходить каждый час – кстати, вон горшок в углу палатки, – а если надумаешь вдруг претворить в жизнь нашу легенду о влюбленных, так не то что на полу очутишься… как бы не в лесу. – Она состроила грозную физиономию, и та, кажется, впечатлила барда. По крайней мере, он закивал часто, и ладонь к груди приложил.
– Никто не покусится на твою… э-э-э, красоту, обещаю. Одеяло у меня свое есть, а подушки не надо – на локте посплю.
Не ожидая дополнительного приглашения, бард стал устраиваться на ночлег.
– Вот и ладненько, – ответила магичка.
Скажи кто ей неделю назад, что она будет бок о бок сладко спать с этим прохвостом… Хотя еще неизвестно, сладко ли, вдруг он и впрямь храпит. Если б так и оказалось, она вряд ли стала бы его прогонять на пол – насчет его сырости Рик был абсолютно прав, и про холод верно заметил, а про то, что пол был еще и твердый, а внизу дуло, умолчал из скромности, не иначе.
«Тьфу на него», – устало подумала Тео, – «Пусть спит… Ножом не ткнет – и то хлеб».
Она задула масляную лампу, скинула сапоги, куртку. И легла на кровать боком, чтобы и барду места хватало. Накрылась одеялом и буркнула:
– Спокойной ночи.
Рик не ответил – то ли не придумал сразу остроумного ответа, то ли уже заснул.
Примерно в это же время за тысячи миль от того места, где засыпала Тео, Гринер тоже добрался до кровати и устало ткнулся головой в подушку. Сегодня обучение приятно разнообразила уборка дома – вместе с Дереком они мыли окна, скребли пол жесткими щетками и смахивали паутину. Эти хлопоты напомнили юноше жизнь в замке – но было и отличие. Даже с тряпкой, метлой или ведром воды в руках Дерек продолжал проверять знания ученика, а тому куда было деваться… Гринер чистил камин и рассказывал об оптических иллюзиях. Ему на голову сыпалась пыль с потолка – а он отвечал на вопрос «Чем отличается твердое состояние жидкости от жидкого состояния твердого материала, например, металла?». И все в таком духе.
Это было весело, но устал он смертельно – закончив осеннюю уборку чисткой конюшни, Гринер даже в бассейн под домом не пошел, хоть и полюбилось ему нежиться в теплой воде в последнее время, особенно после того, как Дерек рассказал, какие болезни можно подхватить, если долго не мыться. Гринер сомневался, что после изменения его тела у Белых его подкосит какая-нибудь хворь от грязи, но предпочел не рисковать. А потом ему даже понравилось. Но сегодня он слишком устал, поэтому просто подогрел магически воду в бочке и вывернул себе на голову, скинув изгвазданную одежду на землю. И, волоча ноги, побрел на второй этаж, спать, даже не пожелав Дереку спокойной ночи – маг куда-то делся и сил искать его не было. Между сном и вежливостью Гринер выбрал первое, и совесть его нисколько не мучила.
Однако, как часто это бывает, едва голова его коснулась подушки, сон тут же улетучился. Юноша поворочался в постели – стоило закрыть глаза, как перед внутренним взором возникали странные фигуры: то слишком большие, то неправдоподобно маленькие. Наконец он забылся сном…
В этом сне все было очень ярко и реалистично. Он оказался в странной многоугольной комнате, с окнами на каждой стене. Какие-то из них были закрыты ставнями, за другими, открытыми, висел туман. Посреди комнаты, освещенной непонятно чем – ни светильника, ни даже магических шаров, как в купальне, Гринер не заметил, – стояло старое кресло, обитое потрескавшейся кое-где темно-красной кожей. Он подошел к одному из окон – и заметил, что по приближении туман рассеивается и становится видно, что находится там, снаружи. А там… тот самый лес, в котором он побывал в своем видении у Белых. Но от него не веяло спокойствием и теплом – он был похож… просто на картину, безжизненную, хоть сочную и глубокую. Он собрался вылезти в окно туда, пойти в лес, как услышал голос позади: