– Нет, мэм, – сказала она и слегка толкнула меня локтем, чтобы убедиться, что я поняла ее шутку. – Уверена, они поднимут этот вопрос раньше, а не позже.
– Вам нравится быть в Совете?
– Вовсе нет, – призналась она, – но меня назначили, и я решила, что Рэймонд хотел бы, чтобы я это сделала.
При упоминании имени дедушки Калеба я поморщилась.
– Что-то не так? – спросила она с беспокойством.
– Ничего, просто… – запнулась я. Калеб хотел рассказать о своем дедушке всей семье сразу. Потерять кого-то было таким потрясением. Когда у тебя есть нареченный, тебя всегда могут вылечить, так что ранняя смерть была необычным делом в их среде. Тот факт, что это не был несчастный случай и что Рэймонда убили так зло и подло, только ухудшал положение вещей. – Просто пытаюсь… выработать стратегию, – нашлась я.
Я улыбнулась Калебу, который бренчал на гитаре, пока милый, мелодичный голосок Марии разносился по комнате под мелодию Колби Кэйллат. Он подмигнул, и я не могла не усмехнуться ему.
– Ну, переходи к стратегии, девочка, – сказала бабушка, – потому что пришла пора.
Я хотела спросить, что она имеет в виду, но увидела, как Дональд пересек комнату, ведя за собой остальных членов Совета. Мария как раз заканчивала песенку. Калеб, поморщившись, встал, затем быстро подошел ко мне, взял за руку и заслонил собой. Я хотела напомнить ему, что в опасности он, а не я.
– Пошли, Уинифред, – скомандовал Дональд. – Сейчас состоится суд.
Бабушка молча отправилась с ними, и они удалились без единого слова.
Оставшуюся часть этого долгого дня ожидания мы смотрели выступления всех желающих. У каждого был какой-то талант, порой связанный с их способностями. Кто-то был довольно забавен, а кто-то – фантастически искусен.
Калеб обнял меня сзади. Я чувствовала, как он усмехается, пока мы смотрели на светловолосого парня с зеленой бабочкой, который показывал фокусы. Калеб пытался сконцентрировать мое внимание на других вещах, а не на том, что происходило в задней комнате. Я была благодарна ему за это, но не собиралась пускать все на самотек.
– Все будет хорошо, – шепнул он мне на ухо и поцеловал в шею. – Я обещаю.
– Ты прав, будет. – Я улыбнулась. – Потому что я пойду туда.
– Мэгги…
Я повернулась к нему:
– Я же говорила, что не собираюсь сидеть сложа руки и наблюдать.
Он поднял руки, словно говоря «как бы там ни было, действуй».
Я поцеловала его и прошла в комнату, куда удалились члены Совета. Питер перехватил меня.
– Могу только догадываться, что ты собираешься делать, – лукаво заметил он.
– Калеб не стал бы просто сидеть, пока меня судят, не так ли? – спросила я и увидела, как осветилось лицо Питера. Даже по прошествии всех этих недель он еще не мог осознать тот факт, что его сын принадлежит мне и я так же горячо беспокоюсь о его безопасности и счастье, как и он о моем.
– Знаю, это ничего не изменит, – сказал он осторожно. – Их решение уже принято, но я так горд, что ты попытаешься.
– Я должна, – коротко бросила я и прошла к «комнате вынесения приговора», подумав, что надо называть вещи своими именами.
Стоя в коридоре, я ожидала нужного момента, чтобы ворваться с воззванием об освобождении Калеба от ответственности за убийство. Он спасал меня, разве это не должно считаться?
Я ждала… и ждала, и ждала. Они говорили о чем угодно, только не о Калебе. Я стояла там больше часа, ожидая, пока они дойдут до сути. Когда они начали в очередной раз обсуждать треснувший потолок в золотой комнате, я сползла по стене и с раздражением присела на корточки. Что происходит? Они ходили кругами.
Затем я поняла, что речь идет об одном и том же, повторяясь слово в слово. Проклятие!
На комнату наложили чары! Так же, как когда Рут попросила Родриго наложить чары на комнату, чтобы никто не мог подслушать наш разговор. Я попыталась сфокусироваться, чтобы услышать слова бабушки и остальных, но не смогла. Все их мысли были заблокированы, и я точно знала почему.
Подлые обманщики!
Не медля больше ни секунды, я ворвалась в комнату. Все удивленно уставились на меня, сидя за круглым столом, чтобы быть лицом к друг другу. Потом они встали и слегка поклонились. Эта комната тоже не была лишена отделки, хотя мне некогда было ее разглядывать. Но только я хотела заговорить, как Дональд обратился ко мне в своей официальной, раздражающей манере:
– А, Провидица. Мы как раз обсуждали результаты твоего теста на беременность. Оказывается, ты не беременна! Разве это не чудесно? – Он радостно улыбнулся и замолчал, ожидая, что я разделю его чувства.
– Мне об этом известно, – сухо ответила я. – Я здесь, чтобы просить помилования для Калеба. Хочу объяснить, что произошло: то, что он сделал, было крайне необходимо.
– Мы никогда не сомневались в том, что Калеб думал, что поступает правильно, – сказал Паоло и снова слегка поклонился мне, словно только что вспомнил. – Провидица, проблема в том, что закон гласит: ни при каких условиях…
– Я знаю, уже слышала об этом раньше. Но я хочу сказать, что это была не самозащита. Он поступил так, чтобы спасти меня. Один из членов клана Уотсонов преследовал меня с пистолетом в руках.
– Пистолетом! – вскричал Дональд и громко рассмеялся. – Зачем Асу вдруг понадобился пистолет?
– Потому что у них нет способностей, – напомнила я, хотя мне было почти жаль Уотсонов, которым пришлось к этому прибегнуть. Что еще делать злодею без силы?
– Пистолет, – повторил Дональд, по-прежнему смеясь и раздражая меня этим не на шутку. – Если бы ты сказала про нож, например, или даже бейсбольную биту, возможно, прозвучало бы более убедительно.
– О чем ты, Дональд? – прошипел Паоло, и его глаза неуверенно забегали.
– Я просто хочу сказать, что наша Провидица, судя по всему, взволнованна… и, возможно, немного запуталась. – Дональд встал и угрожающе навис надо мной. – Я говорил с Марлой, и она рассказала мне о твоих небольших проблемах с новой силой: как ты разбиваешь стекла и лампочки. Мы даже видели вчера твое маленькое представление с… голубыми штуками.
– Энергетическими лентами, – отрезала я.
– Да, с ними. По-моему, совсем не стыдно признаться, что все это слишком для тебя.
– Это не так, – ответила я, но стаканы на столе начали дребезжать, расплескивая воду на деревянную поверхность. Я глубоко вздохнула, молясь, чтобы Калеб не ворвался сюда, чтобы посмотреть, в чем дело. – Такие вещи происходят, когда я расстраиваюсь. Или злюсь, – резко бросила я Дональду. – Это не значит, что я не могу себя контролировать, и мои воспоминания о том дне не беспорядочны. Я помню все достаточно четко. Калебу стреляли в живот, – при этих словах бабушка вздрогнула, – и мне нужно было спасти его своим прикосновением. Вообще-то я могу вам показать.