Тут Майкл Сондерс обратил внимание на то, какими глазами смотрят на него Роджер, Джулия, Дженет и Мур. И рассмеялся:
– Не бойтесь, до следующего понедельника я не собираюсь давать вам никаких уроков. Мне надо отдохнуть. Нянчить дракона-подростка – не шутки, я теперь как выжатый лимон.
С точки зрения Мура, нянчить грифона-младенца было ничуть не лучше. Перед сном он накормил Кларча поплотнее и заснул, всерьез надеясь, что Кларч проспит до утра. Казалось бы, вполне обоснованная надежда. Когда Мур выключал свет, Кларч лежал в своей корзинке на спине, выкатив тугой круглый животик, и храпел, словно полный улей пчел.
Но нет же. Около часу ночи Мура разбудила Мопса – тыкалась носом и скреблась лапами. Когда он со стоном включил свет, оказалось, что Кларч, снова тощий как жердь, стоит на задних лапах и заглядывает Муру в лицо.
– Ням-ням, – печально сказал он Муру.
– Хорошо. – Мур вздохнул и поднялся.
Это была трудная и грязная работа. Кларч требовал, чтобы ему разрешили есть самому. Задача Мура состояла в том, чтобы подхватывать выпадавшие из клюва куски и складывать их обратно в миску Кларча, чтобы Кларч снова их разбросал. Мур в тридцатый раз сонно отскребал фарш с ковра – и тут услышал резкий стук в окно. А потом глухой удар.
«Интересно, что теперь сотворили Роджер и Джо со своим летательным аппаратом? – подумал Мур. – Спятили. Окончательно спятили!»
И пошел открывать окно.
В комнату со свистом влетела метла, на которой боком, по-дамски, сидела Марианна. Мур отскочил в сторону и вытаращил глаза. При виде Мура Марианна испуганно вскрикнула, соскочила с метлы и с размаху села на ковер.
– Ой, прости, пожалуйста! Я думала, это чердак!
Мур поймал метлу, а то она норовила вылететь обратно за окно.
– На самом деле это комната в башне, – сказал он и запер окно, чтобы метла не сбежала.
– У тебя горел свет, вот я и решила, что это Джо! – оправдывалась Марианна. – А на каком чердаке тогда поселили Джо? Он мой брат, мне надо с ним поговорить.
– Джо отвели маленькую комнату внизу, возле кухни, – ответил Мур.
– Как – внизу? – оторопела Марианна.
Мур кивнул.
– А я думала, слуг всегда селят на чердаках, – сказала она. – Вот прямо надо спускаться до самого низа?
Мур опять кивнул. Он уже совсем проснулся – и был потрясен тем, какая Марианна бледная и несчастная. Одна щека у нее была в синяках, губу пересекала большая ссадина – больно, наверное! – как будто девочку недавно избили.
– Значит, чтобы добраться до Джо, мне нужно спускаться мимо всех-всех ваших колдунов и волшебников? – уныло уточнила Марианна.
– К сожалению, так и есть, – сказал Мур.
– Да у меня, наверное, храбрости не хватит, – проговорила она. – Ой, мамочки, ну почему у меня в последнее время все выходит наперекосяк?!
Мур понял, что сейчас гостья заплачет. Он видел, как она изо всех сил сдерживает слезы, и не представлял себе, что сказать. К счастью, именно в этот момент Кларч доел свой фарш – то есть все, что лежало в миске, – и на заплетающихся лапах потопал через комнату посмотреть, почему новый человек сидит на полу и огорчается. Марианна изумленно уставилась на него – и изумилась еще сильнее, когда Кларч зацепился передним когтем за ковер и шлепнулся клювом вниз у ее колен.
– Ой, я думала, ты пес! А ты совсем не пес…
Марианна подсунула руки под морду Кларча и помогла ему подняться на ноги. Потом помогла отцепить коготь от ковра.
– У тебя клюв, – сказала она, – и, кажется, крылья растут.
– Он грифон, – объяснил Мур, радуясь возможности сменить тему. – Его зовут Кларч. Он вылупился из яйца, которое ты мне дала.
– Значит, это и вправду было яйцо! – Марианна забыла о своих бедах – по крайней мере, настолько, чтобы привстать на колени и погладить Кларча по мягкой пушистой шерстке. – Я подумала, может, это яйцо оказалось у нас, потому что на гербе Пинхоу тоже грифон. И еще единорог. Их нарисовал на вывеске гостиницы мой дядя Чарльз – в молодости. Между прочим, для того чтобы стать похожим на нашего грифона, тебе еще расти и расти, – сказала Марианна Кларчу. – Для начала хотя бы перья нужны.
– Уже! – обиделся Кларч.
На это Марианна сказала – совсем как Милли:
– Я и не думала, что они разговаривают!
– Учусь, – заявил Кларч.
– Получается, не зря я отдала яйцо, – понурилась Марианна. – Вряд ли ты сумел бы вылупиться там, где оно хранилось. – Она подняла голову, посмотрела на Мура, и по распухшей стороне лица потекла слезинка. – За то, что я отдала тебе яйцо, мне страшно влетело, – сказала Марианна. – И за то, что я старалась поступать, как ты советовал, и говорить правду. Ты ведь мне говорил – будь увереннее в себе и все такое… А теперь со мной никто в Ульверскоте не разговаривает!
Мур почувствовал, как на него медленно наползает ответственность, сопровождаемая угрызениями совести.
– Я это и себе тоже говорил, – признался он. – Что ты из-за меня натворила?
Марианна вскинула лицо и сжала расцарапанные губы, чтобы снова не заплакать. Но потом все равно разрыдалась.
– Вот зараза! – всхлипывала она. – Терпеть не могу плакать! Ты ни в чем не виноват, и я тоже. Это все Бабка! Просто мне никто не верит, когда я говорю, что это она. Понимаешь, Бабка повредилась в уме и насылает на Фэрли лягушек и вшей и все такое прочее, пачкает им стираное белье и затопляет дома. Поэтому Фэрли жутко разозлились. И тогда уже они наслали на нас невезение и коклюш. Мою дальнюю родственницу Николь увезли в больницу с коклюшем и говорят, что она умрет! А Бабка еще наслала на всех чары, чтобы ее в этом никто не обвинял!
Тут Марианна разрыдалась всерьез, и Мур колдовством призвал ей целую кипу своих собственных носовых платков из комода.
– Ой, спасибо! – всхлипнула Марианна и прижала к мокрому лицу сразу три, не меньше. А потом описала драку с девочками Фэрли и как она уничтожила белый порошок. – Я, конечно, сглупила, – рыдала она, – но это было очень сильное зелье, с ним же надо было что-то делать! А Джосс Каллоу рассказал папе, что мы подрались, и папа накричал на меня за то, что я обидела Фэрли, а я же их не обижала! Я рассказала папе про порошок, который они везли к нам, и он вечером сходил туда посмотреть, а там же ничего нет, я ведь сама все сожгла, и он вернулся и еще раз накричал на меня за то, что я раздуваю ссору с Фэрли…
– А что это был за порошок? – спросил Мур.
– Какая-то тяжелая болезнь с язвами и волдырями. – Марианна шмыгнула носом. – Может, оспа…
«Ой!» – подумал Мур. Он не очень хорошо разбирался в болезнях, но про эту знал. Если и выживешь, останешься уродом на всю жизнь. Эти девчонки Фэрли не шутили.
– Как же они не боялись сами заразиться?