Послания, о которых рассказала миссис Симмонс, Диана получила от супруга королевы Елизаветы II герцога Эдинбургского Филиппа Маунтбеттена в период с 1994 по 1995 год. Между тем, послания, датированные 1992 годом, демонстрируют нежные отношения, установившиеся между принцем Филиппом и принцессой Дианой. К примеру, тогда леди Ди обращалась к свекру не иначе как «дорогой Па» и хвалила его за «понимание и колоссальное чувство такта». Черная кошка, пробежавшая между членами королевской семьи и Дианой, называлась Охлаждением, — охлаждением, наступившим сначала между Чарльзом и Дианой.

На судебных заседаниях, многократно проходивших после гибели принцессы, и возобновляемых в связи с вновь открываемыми подробностями жизни и смерти леди Ди, ее подруга Симона Симмонс называла себя «доверенным лицом принцессы». Начиная с 1993 года, Симона лично консультировала Диану по пять раз в неделю, не считая продолжительных бесед по телефону. Она знала много нелицеприятных фактов, которые хранились в семейном шкафу вместе с пронафталиненными скелетами дворцовых тайн. Можно ли назвать письма герцога Эдинбургского, хранимые принцессой Дианой, компроматом? Ведь, как известно в свете последних новостей, касающихся факта пересмотра дела гибели принцессы Дианы, она обладала внушительным компроматом на членов королевской семьи, что и могло сослужить роковую службу, став причиной ее убийства. Но обо всем этом речь пойдет впереди.

А так как к свидетельствам миссис Симмонс мы обратимся еще не раз, стоит сказать, что она специализируется на экстрасенсорно-энергетическом воздействии, приемах аюрведы, коррекции биополя пациентов наложением рук и других методиках нетрадиционной медицины. Вместе с тем многие отмечают ее медиумический дар, отмечают ее умение общаться с призраками, в том числе с призраком… принцессы Дианы.

Между прочим, в своем общении с медиумами и магами принцесса Диана была не одинока; подобная практика общения выработалась еще в давние времена у всех Виндзоров, ближних и дальних членов их семьи. Был у леди Ди и личный астролог Пэнни Торнтон. Ему принадлежат следующие слова:

— Диана часто признавалась, что ее ранняя жизнь была ужасна. Она говорила о постоянном чувстве одиночества, которое, словно пустота, наполняло все ее существо. Также она говорила об отсутствии к ней внимания, что ее никогда по-настоящему не слушали, не проявляли к ней ни искренней привязанности, ни любви, в которых она так нуждалась.

Симона Симмонс называла себя «доверенным лицом принцессы»

Глава 4. МОРСКИЕ СВИНКИ, ПЕРЕХОДНЫЙ ВОЗРАСТ И «НЕВЕСТА КОРОЛЯ»

Нам стоит вернуться во времена, когда будущая принцесса была маленькой девочкой, постигая азы жизни. После развода с матерью ее отец выбрал для своих младших детей в качестве учебного заведения частную школу Силфилд в Норфолке. Это учебное заведение, ведущее свою историю с 1955 года, предназначалось для обучения детей от пяти до одиннадцати лет, и находилось в просторном особняке начала XX века.

Жанет Томсон, помогавшая Спенсеру с детьми и по дому, рассказывала:

— Диану нельзя назвать трудным ребенком, но она была очень упряма. Она с детства отлично знала, что ей хочется. С ней было нелегко. Другим детям скажешь, и они выполняли беспрекословно. Но только не Диана. Если ее просили что-нибудь сделать, это всегда превращалось в противостояние характеров.

Джин Лoy, директор школы в Силфилде, высказывала восторг по поводу того, как Диана хорошо читает и как красиво пишет, обратив внимание, что все свои рисунки малышка посвящает «мамочке и папочке». А «мамочка и папочка» приезжали к дочурке на уикенды, по очереди, приводя сладости. Миссис Лоу писала в 1981 году: «Я очень хорошо помню, когда Диана благодаря своему браку стала самой славной из всех ее бывших воспитанниц, — ее приветливость по отношению к младшим детям нашей школы, ее положительную общую успеваемость, ее любовь к животным, ее высокие результаты в соревнованиях по плаванию и вообще ее ловкость во всем, что бы она ни делала».

Юная Диана. Фото конца 1960-х гг.

Когда Диане исполнилось девять лет, ее перевели в школу Ридлсуортс, расположенную в двух часах езды от Парк-хауса. Здесь детям разрешалось приносить в школу домашних питомцев. Диана тут же привезла любимую морскую свинку со смешным именем Бесценок. Как только в стенах школы был организован живой уголок, ответственной за него назначили Диану. А вскоре девочке вручат памятный приз как «Лучшему смотрителю за морскими свинками». Со свойственной ей наивностью она признается:

— Я воспринимала этих животных как детей, в сущности, как свою семью. Я нуждалась в них, нуждалась в том, чтобы меня окружали создания, которые дарят мне любовь и получают ее от меня.

Среди школьных наград принцессы — кубок Легатта за «услужливость» и многочисленные грамоты за призовые места по плаванию. Но девочка обожала не только плавать, но и танцевать.

Через три года, проведенных в Ридлсуортсе, Диана, так же, как до этого ее старшие сестры, поступила в частную школу Уэст Хит, расположенную в живописных окрестностях графства Кент. Вместе с переездом начался период, именуемый переходным возрастом. Перед ее глазами был пример сестер, которые входили во взрослую жизнь с разными «достижениями». Тогда как шестнадцатилетняя Джейн была отличницей, их сестру Сару, числившуюся до этого прекрасной теннисисткой, исключили за… пьянство. Юная бунтарка скажет о том не самом красивом периоде своей жизни:

— Я пила просто потому, что мне было скучно, и пила все: виски, джин, шерри. Но больше всего мне нравилась водка, потому что казалось, что ее запах скрыть легче всего.

С любимым домашним питомцем

Диана тоже попыталась стать бунтарем, но у нее это не получилось. А вот что действительно хорошо удалось, так это легко терять душевное равновесие, переходя незаметно для себя от широкого веселья к глубокой депрессии.

В этом заведении к танцам и плаванию добавилось новое увлечение — девушка всерьез принялась играть на фортепьяно.

Отличительной чертой учебного заведения была утвержденная форма и дисциплинарный порядок. Директор школы Рут Радж распорядилась, чтобы воспитанницы носили форму или матроску с плиссированной юбкой и черными колготками или чулками. Спали девушки в комнатах, которые сами они называли не иначе, как «хлев». «Хлев», в котором довелось спать Диане, украшал портрет принца Чарльза, и не раз перед сном будущая принцесса присматривалась к персоне наследника британского престола, словно предчувствуя, что вскоре сама судьба сведет их вместе.