Играет на пианино и поет — не более того!
Разумеется, Раневская не могла согласиться с подобной трактовкой своей роли. Она доработала роль, углубила ее и представила на суд зрителей не даму, которая просто играет на пианино и поет, а узнаваемый социальный типаж — этакую псевдобогемную особу.
Случайно ли или намеренно, таперша вышла очень похожей на Веру Холодную, знаменитую русскую актрису начала двадцатого века, звезду немого кинематографа. Не на ту Веру Холодную, которая знакома зрителям по фильмам, а на ту, какой она могла стать через лет двадцать…
Таперша не только пела и аккомпанировала себе самой. Она курила, грызла монпасье (были такие леденцы, продаваемые в жестяных коробках) и здоровалась со знакомыми: «Здрасьте, Матвей Степаныч!»
Надо сказать, что биографические факты из жизни героя Гражданской войны Александра Пархоменко, погибшего в 1921 году, советского зрителя интересовали мало. Как и во многих историко-революционных фильмах того времени, у публики наиболее ценились сцены «разложения» врагов.
Батька Махно, сыгранный прекрасным актером Борисом Чирковым с неподражаемым декадентским шиком, тянул с экрана свое заунывно-флегматичное:
Любо, братцы, любо,
Любо, братцы, жить!
С нашим атаманом
Не приходится тужить!
У Таперши была своя песня, написанная композитором Никитой Богословским:
И летят, и кружат пожелтевшие листья березы,
И одна я грущу, приходи и меня пожалей,
Ты ушел от меня, и текут мои горькие слезы,
Я живу в темноте без живительных солнца лучей.
Старый сад потемнел под холодною этой луною,
Горьких слез осушить ты уже не придешь никогда,
Сколько грез и надежд ты разрушил холодной рукою,
Ты ушел от меня, ты ушел от меня навсегда…
Пожилые зрители украдкой смахивали с глаз набежавшие слезы и вздыхали о былых временах. Молодежь просто наслаждалась душевной песней, столь непохожей на постоянно звучавшее вокруг:
Страны небывалой свободные дети,
Сегодня мы гордую песню поем
О партии самой могучей на свете,
О самом большом человеке своем…
(«Песня о Партии». Слова: В. Лебедев-Кумач)
Таперша запомнилась настолько, что в ответ на вопрос «Вы смотрели фильм «Александр Пархоменко»?» чаще всего звучало: «А, это где Раневская поет…»
Немного позже Фаина Георгиевна сыграла тетушку Адель в картине Сергея Юткевича «Новые похождения Швейка». Героя Ярослава Гашека перенесли из Первой мировой войны во Вторую, и в результате получился бодрый и веселый фильм про бравого солдата Швейка, который никого не боялся и постоянно шутил. Попав в ряды немецкой армии, Швейк крупно помог партизанам в борьбе против фюрера.
Раневская также снялась у режиссера Владимира Брауна в короткометражном фильме «Три гвардейца», вместе с новеллой «Пропавший без вести», посвященной морякам-подводникам, составившей фильм «Родные берега».
«Родным берегам» не суждено было выйти в прокат. Сразу после завершения картина угодила в архив и ни разу не демонстрировалась на экране при Советской власти.
Бытовало мнение, что это случилось из-за того, что в картине ни разу не упомянут товарищ Сталин. По другой версии, на полку «Родные берега» попали как раз из-за Фаины Раневской. Точнее, не из-за нее самой, она на тот момент уже была признанной актрисой, единственной из всех снявшихся в новелле имевшей звание заслуженной, а из-за ее героини — Софьи Ивановны.
Героиня Фаины Георгиевны — директор провинциального музея, расположенного на территории, оккупированной немцами. Действие картины происходит в период наступления Красной Армии, то есть уже после перелома в войне.
В город, где находится музей, засылается десант из трех гвардейцев, получивших задание отвлечь на себя внимание немцев, чтобы дать возможность основным силам наших войск подготовить и провести наступление на другом направлении.
Гвардейцы тайно пробираются в музей. В музее расквартирован немецкий гарнизон. Директор музея, Софья Ивановна, не эвакуировалась, так как во время эвакуации из музея не были вывезены все экспонаты, а бросить без присмотра доверенные ей ценности она не смогла и ради сохранения народного достояния предпочла превратиться в прачку, обстирывающую оккупантов.
Софья Ивановна и гвардейцам, которым она конечно же очень обрадовалась, не разрешает вольно обращаться с экспонатами. Стоит одному из них попытаться использовать какой-то экспонат для маскировки, как хранительница древней старины набрасывается на него с воплем: «Эта вещь помнит еще Пушкина!» Ответственнейшая Софья Ивановна успокаивается лишь после того, как гвардейцы соглашаются использовать плюшевого медведя. «Это медведь из гардеробной, он никого не помнит», — говорит она им.
Фильм был снят по принятым канонам того периода — с неизменно счастливым концом. В конце его после ожесточенного неравного боя все герои остаются в живых. Три мушкетера-гвардейца и присоединившаяся к ним Софья Ивановна вылезают живые и невредимые из-под руин музея (не уберегла-таки старушка народное добро), и героиня Фаины Георгиевны не хватается за пузырек с сердечными каплями, как того следует ожидать, а произносит патетически возвышенную речь в духе того, что мы пойдем на любые жертвы для того, чтобы победить врага. Теперь ее совершенно не беспокоит судьба вверенного ей музея со всеми его экспонатами. Победа стоит много дороже.
Правда, Софья Ивановна являет собой не лубочно-штампованный образец героизма, столь полюбившийся всем видам советской коммунистической пропаганды. Директор музея вышла живой, осязаемой, смешной, настоящей. Как и положено у Фаины Раневской.
Трагическое и смешное причудливо смешались в образе Софьи Ивановны. С одной стороны, она героически исполняет свой гражданский долг и идет на любые жертвы для того, чтобы вначале сохранить вверенные ей экспонаты, а затем помочь советским солдатам выполнить поставленную им задачу. С другой же стороны, она столь интеллигентна и наивна, слишком погружена в мир собственных грез и не всегда правильно ориентируется в происходящем. Все это не пристало герою того времени, совершенно не пристало.
Да и разговаривает она странно. Ее встреча с советскими солдатами начинается с глупого вопроса: «Вы пришли?», а прощание — с не столько уже глупого, сколько провокационного вопроса: «Вы уходите?» Да вдобавок в финале новеллы героиня Фаины Раневской читает стихи, написанные Анной Ахматовой.
Конечно же, авторство Ахматовой, разумеется, не указывалось ни в самом фильме, ни в титрах, и стихи вдобавок были слегка видоизменены, но многим и так было понятно, из-под чьего пера вышли эти строки:
Так молюсь за твоей литургией
После стольких томительных дней,
Чтобы туча над скорбной Россией
Стала облаком в славе лучей…
Разница лишь в том, что у Ахматовой в отношении России используется эпитет «темной», а не «скорбной».