Намечалось самое интересное – поединки сам на сам. Для этого на дереве близ ристалища повесили два деревянных щита (мира и войны), один из которых был окован железом. Каждый из желающих принять участие в турнире мог сделать свой выбор – собирается ли он сражаться тупым (турнирным) оружием или острым, боевым, и с кем именно. Для этого ему следовало ударить древком копья по деревянному щиту мира или же острым наконечником по железному щиту войны и выкрикнуть имя своего противника.
Ханс фон Поленц присматривался к полякам. Ему хотелось выбрать соперника побогаче. Увы, его намерениям поправить свое финансовое положение не суждено было сбыться – всех иноземных рыцарей «разобрали» тевтонцы, ведь право первого выбора сначала предоставлялось известным, опытным воинам. Впрочем, юный рыцарь, как это обычно свойственно молодости, несколько завышал свои возможности. Все поляки и венгры были рыцарями, видавшими виды; они имели немалый боевой опыт, поэтому вполне могло так случиться, что не он кого-то из них мог ощипать, а его бы выпотрошили, как глупого задиристого петушка. Но Ханс даже думать о таком неприятном повороте не хотел.
Раздосадованный юноша уже хотел присоединиться к рыцарям, которые решили не принимать участие в боях сам на сам (в большинстве своем это были те, кого «уронили» на землю прошлым днем; падение в полном воинском облачении, да еще под копыта лошадей, всегда сопровождалось травмами и болезненными ушибами), как неожиданно раздалось дребезжание металлического щита, по которому ударили острием копья, и чей-то сильный голос выкрикнул:
– Ханс фон Поленц! Я вызываю тебя сражаться копьем, палицей и мечом!
Юный рыцарь заледенел – он узнал этот голос. Буркхард фон Хорнхаузен! И он предлагает сражаться всеми видами боевого оружия! Дьявол! Отказаться нельзя, иначе он будет опозорен до конца своих дней, но как устоять супротив такого грозного противника? Ханс беспомощно оглянулся, словно ища поддержки или хотя бы сочувствия, но увидел лишь ехидные усмешки. Похоже, рыцари предвкушали потешное зрелище, которое намеревался устроить Буркхард фон Хорнхаузен. Крестоносец, изрядно повоевавший в Палестине, был великолепным бойцом, и что он скрутит в бараний рог юного выскочку, из-за которого так опростоволосился вчера, можно было даже не сомневаться.
На какое-то время над ристалищем повисла тишина. Слышно было лишь фырканье коней и бренчанье колокольчиков, украшавших лошадиную сбрую. Все ждали, что ответит Ханс фон Поленц.
Юноша решительно направил своего курсера к дереву и с силой ударил по окованному железом щиту острым наконечником копья.
– Я принимаю вызов! – воскликнул он несколько охрипшим от волнения голосом.
Рыцари заулыбались, одобрительно загудели. Они считали Ханса обреченным, тем не менее все отдали должное его мужеству. А это стоило дорогого. Юноша приободрился и стал дожидаться свой очереди сражаться. Он плохо различал, что творится на ристалище, хотя пристально наблюдал за схватками рыцарей. Мыслями Ханс фон Поленц был в своем отрочестве, в том времени, когда он осваивал азы рыцарского искусства под руководством отцовского вассала, старого вояки, которого звали Ульрих Меченосец.
Он был весьма примечательной и колоритной личностью. В свое время Ульрих вступил в «Братство воинов Христа» – орден меченосцев, основанный в 1202 году в Риге Теодорихом Торейдским для миссионерской деятельности в Ливонии. Ульрих был оруженосцем первого магистра ордена, жестокого и своенравного Винно фон Рорбаха. Но его служение в этой должности оказалось недолгим.
Винно фон Рорбах оскорбил Вигберта фон Серрата, потоптав во время осенней охоты хлеба на его землях и ударив безоружного рыцаря бичом, – тот посмел заступиться за своих крестьян. А когда фон Серрат прислал вызов на поединок чести, магистр в оскорбительных выражениях отказался с ним сражаться, мотивируя отказ своим высоким положением в ордене меченосцев. Тогда рыцарь ночью проник в замок Венден, главную крепость ливонцев, и убил Винно фон Рорбаха ударом кинжала. Увы, Ульрих слишком поздно прибежал на шум схватки…
После такого фиаско безутешный оруженосец пошел в Крестовый поход, чтобы в Святой земле замолить свой грех – Ульрих считал, что в смерти магистра виновен не только фон Серрат, но и он. В Палестине бывший оруженосец Винно фон Рорбаха близко сошелся с отцом Ханса, и когда пришла пора возвращаться домой, Ульрих, у которого не было поместья, получил приглашение поселиться в землях фон Поленца, приняв вассалитет. Так Ульрих Меченосец оказался в качестве наставника юного Ханса.
Становление будущих рыцарей начиналось рано. До семи лет мальчик обычно оставался на попечении женщин, потом приходило время сурового военного воспитания. Целыми днями Ханс пропадал в лесах, окружавших отцовский замок, – сражался на мечах, копьях, бился на палицах, стрелял, ездил на коне, плавал, учился переносить походные тяготы и выживать в любых условиях. Ульрих Меченосец обучал его и охотничьим навыкам: обращаться с соколом, носить его на руке, напускать на птицу, охотиться с собаками, учил ставить ловушки и капканы. Охота была любимым развлечением рыцарства в свободное время.
Однако о развитии ума своих отпрысков мужского пола и обучении их каким-либо наукам отец Ханса не заботился. Он и сам не умел ни читать, ни писать. Грамота считалась женским делом. Сестер Ханса учил домашний священник, и потом они с удовольствием читали молитвенник и героические баллады. Мальчикам оставалось лишь слушать песни бродячих жонглеров, забредших в отцовский замок, восхищаться подвигами героев и давать себе обещания подражать им в течение всей жизни.
Но если старшие братья не утруждали себя написанием замысловатых закорючек и изучением алфавита, то Ханс, самый младший в семье, оказался гораздо более любопытным и любознательным, чем они. Учеба давалась ему легко, хотя над книгами приходилось корпеть по вечерам, при свете свечей. В том, что Ханс обучился грамоте, была большая заслуга матери – он был ее любимчиком.
В двенадцать лет начальное воинское воспитание под руководством Ульриха Меченосца завершилось. Отец отвез его в замок своего богатого друга-барона, где Ханс стал оруженосцем. Забот у юного соискателя рыцарского звания было немало: он ухаживал за лошадьми и собаками барона, встречал его гостей, помогал им сойти с коня, накрывал столы, прислуживал за обедом, подавал вино, разрезал мясо. И усваивал неписаный кодекс рыцарства, те идеалы, которым должен был следовать каждый воин после посвящения в рыцари.
Когда это случилось, Ханс фон Поленц не остался в замке барона ни единого лишнего дня. Ему надоело быть прислугой; юному рыцарю хотелось повидать новые земли и совершить большое количество подвигов. А главное – заработать своим мечом много денег, чтобы занять высокое положение в обществе. Изрядно начитанный юноша прекрасно понимал, что одними идеалами сыт не будешь.
Ханс вспомнил слова Ульриха Меченосца: «Запомни, мой мальчик: если очень сильно захочешь жить, то сможешь перепрыгнуть в полном боевом облачении пять коней. Воина на поле брани поддерживает не столько его выучка (кстати, в любом случае она должна быть безупречной), сколько желание остаться в живых любой ценой. Что это значит? А то, что для выживания все средства хороши. Когда сражаешься не на жизнь, а насмерть, забудь о благородстве, высоких помыслах и прочей дребедени. В бою нет правил; главное – ударить первым, да так, чтобы противник, во-первых, не ждал этого удара, а во-вторых – нанести удар с неожиданной стороны. Главная доблесть в бою – коварство. Перехитрить противника, сбить его с толку неожиданным приемом – вот ключ к успеху в противоборстве».