Город лежал словно на огромной ладони и если вытянуть руку, можно было ощутить его тяжесть. По рельсам ползли трамваи, прокручивая город стальными колесами.
– А ты слышал байку? – вдруг вспомнила Инна. – Дети рассказывают ужасную историю про черный трамвай.
– Что за история? – Сергей повернул лицо и его внимательные глаза стали близко-близко.
– Так. Глупости… – отмахнулась она и заунывным голосом, каким обычно рассказывают страшилки, начала. –"В одном большом-большом городе ездит черный-черный трамвай, а кто сядет в него, у того выпьют всю кровь, и тот превратится в мертвяка и будет вечно-вечно ездить, пока снова кто-то не сядет в этот трамвай." И так далее… Ерунда в общем.
– И все? – как-то слишком серьезно спросил Сергей. – Ничего нового. Это я тоже слышал…
– Ну да. А что тебе этот трамвай?! – удивилась она. – Обычные детские глупости. Ты что-то интересное рассказывал, говори дальше… В чем секрет? Про вид.
– А… Да. – Сергей стряхнул задумчивость. – Как ни удивительно ничего такого, что не вписывалось бы в законы физики. Еще в середине двадцатого века группа физиков во главе с Нильсом Бором доказала, что реально существуют лишь наблюдаемые события. Таким образом объект можно назвать реальным в том случае, если один или несколько его параметров могут быть замерены наблюдателем. Хотя бы одним.
Из чердачного окна вылетела ворона. Ветер шевельнул кусок кровли. Маленький камешек сорвался вниз, и в ответ из двора поднялось непомерно большое эхо.
– Какие параметры? – поторопила Инна Сергея.
– Да любые. Положение в пространстве, цвет, масса, размер, температура… Что угодно. Если же ни один из параметров замерить нельзя, то нет возможности назвать объект реальным.
– Но ведь математически можно высчитать и ненаблюдаемые объекты! – возразила Инна.
– Можно. Но тогда это будет не реальностью, а абстракцией. То есть математические расчеты могут быть верными, а могут и нет. Подтвердить реальность существования чего бы то ни было, можно лишь наблюдением.
Инна задумалась. Ветер теребил края сарафана.
– Вот например. Ты когда-нибудь видела живого кита? – неожиданно спросил Сергей.
– По телику. – автоматически ответила Инна.
– Так бывают киты, или нет?
– Бывают, конечно!
– Потому что ты видела их по телику? Но тогда бывают и динозавры парка юрского периода. – рассмеялся он.
Ветер подул сильнее. Трамваи сильнее звенели на рельсовых стыках.
– Не путай меня! – отмахнулась девушка. – Китов видели другие и рассказали об этом в книгах.
– Тогда существуют и морские змеи, о них тоже много написано в древности. – усмехнулся Сергей.
Инна не знала, что на это ответить.
– Ладно, я тебе помогу. – Сергей распрямился и посмотрел вдаль. – Весь секрет в том, что наблюдаемое человечеством пространство несоизмеримо больше пространства, которое может наблюдать один человек. Вот ты никогда в жизни китов не видела и скорее всего никогда не увидишь, а есть люди, которые только тем и занимаются, что наблюдают китов. Лично с этими людьми ты тоже вряд ли встретишься, но даже если это произойдет, возникнет проблема доверия. То есть кит для тебя уже не то, чем является на самом деле, а то, что о нем расскажет наблюдавший его человек.
– И что из этого следует? Это ведь понятно и так.
– Не понятно. Ты просто к этому привыкла и не задумываешься. На самом деле возникает некий дребезг реальности. Когда тебе начнут рассказывать про китов, что-то наверняка упустят, что-то может быть преукрасят, и в результате кит для тебя будет хоть немножко другим, чем для человека, видевшего его. А когда начнут рассказывать мне, упустят что-то другое и тогда наши с тобой киты будут разными. Немножко.
– Ну и что? – разочарованно пожала плечами Инна. – Это ни на что не влияет. Да к тому же можно взять научную книжку, где про китов написано все, с подробностями.
– И в ней ты обязательно найдешь слова: «Некоторые ученые считают, что…». А другие считают иначе.
Одинокий трамвай проехал по проспекту совсем рядом, провода зазвенели, словно настроенная струна.
– И зря ты говоришь, что это ни на что не влияет. Понимаешь, человек с каждым годом начинает получать все больше информации о предметах и событиях, которых сам никогда не видел. А поскольку теория наблюдателя была доказана физиками экспериментально, мы получаем странную вещь. С каждым годом пространство, в котором живет человечество, все сильнее и сильнее вываливается из реальности.
– У тебя явные проблемы с определениями. – снисходительно улыбнулась Инна. – Что ты называешь реальностью?
– Ну… Самой реальной реальностью можно назвать гравитацию. Ее наблюдают все, хотя никто не знает, что это такое.. С домами уже хуже, папуас и русский при слове «дом» представят очень разные объекты. Самыми нереальными можно назвать атомы. Их наблюдало очень мало людей, да к тому же не впрямую, а посредством сложных экспериментов. Информация о них искажена настолько, что большинство считает атомы шариками, вокруг которых летают другие шарики. На самом деле никаких шариков, конечно нет, это лишь абстрактная модель, позволяющая в реальности оперировать этим понятием. А представь себе, что есть многое, чего никто из людей никогда не наблюдал. Или наблюдали единицы. Допустим нет подходящих приборов, или нечто появляется только в определенных условиях. Как Несси, снежный человек, летающие тарелки или «черные дыры». Все это лежит на самой грани реальности, а то и за гранью. Нельзя доказать их существование, пока не возникнет определенное число наблюдателей, которым можно доверять, но нельзя доказать и то, что они не существуют.
– Вот ты меня загрузил. – рассмеялась Инна. – А трамваи-то тут при чем?
Она беспокойно оглянулась, то ли стало холоднее, то ли потянуло сквозняком, то ли ее зазнобило от пережитых волнений. Не хватало только заболеть.
– При том же, при чем и часы. Даже не только часы, а все, связанное с ритмом. Чем четче ритм, тем сильнее он удерживает пространство в определенном слое реальности. Вот сейчас десять минут двенадцатого, через час будет десять минут первого. Мы это точно знаем, потому что так уже было не раз. Чем точнее мы сверим часы, тем точнее будет мое и твое утверждение, тем больше оно будет соответствовать реальности.
– Забавно… – усмехнулась девушка, глядя на спутанные волосы трамвайных путей. – Значит расписание трамваев позволяет предсказать хоть в чем-то, хоть с какой-то достоверностью, состояние города в определенный момент?
Сергей взглянул на нее с интересом:
– Что-то вроде того. В этом плане трамваи отличаются от всего остального транспорта, который ходит по расписанию, еще и тем, что они движутся по строго заданным траекториям. Кроме того ритм заставляет людей делать похожие вещи – вставать утром, идти на работу, завтракать, смотреть телевизор. Это удерживает их в на одном уровне реальности, не дает обществу развалиться на части.