– Мы знакомы? – девушка глянула в зеркальце заднего вида.
Фели не знала что ответить. Слишком все давнее. Да это Светка, и она ее точно не узнала. Да. Точно. Неужели за два года можно так измениться? Фели с равнодушием вспомнила, как когда-то Светка казалась ей образцом городской девушки. И надо ли возвращать то, что давно ушло?
– Нет. Извини. Ошиблась. – решительно сказала Фели.
– Бывает. – девушка глянула в зеркальце пристальней, но огонек узнавания так и не появился в глазах.
Ну и пусть, с облегчением подумала Фели. Сколько раз представляла эту встречу, но сейчас даже обрадовалась, что они не узнали друг друга. О чем можно говорить с бывшей подругой, если из-за ее глупой шутки Фели лишилась самого дорогого для себя человека? Ведь мама в те дни даже не собиралась звонить, Фели узнала об этом позже, но так и не смогла понять мотивы столь бесполезной лжи. И простить не смогла. Раньше Светку хотелось убить, уничтожить, но потом, отстаивая собственную жизнь, Фели поняла цену чужой. И еще она поняла, что каждый все равно получит положенное, и иногда, чтобы отомстить, просто нужно быть безупречной.
Жигулька подъехала к метро «Василеостровская» и остановилась у тротуара. Людей вокруг море, словно пик белой ночи вызывал непреодолимое желание выйти на улицы. Деня открыл дверцу и помог выбраться Фели, но она ступила на асфальт как-то неловко, флейта выпала из руки и покатилась к сливной решетке.
– Деня! – крикнула девушка, надеясь на реакцию вампира.
Тот не понял что случилось и тоже замешкался, но стоявший на тротуаре полноватый мужчина ловко подхватил дудочку у самой решетки.
– Отдайте пожалуйста! – испугалась Фели. – Зачем она Вам?
Незнакомец с интересом оглядел инструмент.
– Я милицию позову. – предупредила девушка.
Деня обошел незнакомца по кругу и стал заходить со спины.
– Ну… – незнакомец приветливо улыбнулся. – Милицию звать глупо. Я как раз там и работаю. Следователем.
– Да? – Она оглядела мужчину и, заметив в его глазах желание продолжить знакомство, добавила. – Извините. Спасибо.
Терентьев с улыбкой протянул флейту.
– Спасибо. – повторила Фели, стараясь не выдать волнения.
Все-таки бояться ментов превратилось у нее в привычку.
– Не за что. – снова улыбнулся Максим, но Фели уже отошла от него, давая понять, что в ее планы дальнейшее знакомство не входит.
Очень кстати из машины выглянула Светка:
– А вам куда-нибудь ехать?
Она многозначительно улыбнулась.
– Вообще-то я шел к метро. – признался он.
Следователь оглянулся – Фели, взяв под руку своего белобрысого попутчика удалялась.
– А у меня сегодня началась неделя добрых дел. – улыбнулась водительница. – Всех вожу бесплатно. Вам куда?
– До Гостинки. – смутился Терентьев.
Он побаивался таких. Мрачноватых, с хищной раскраской на лице. Познакомишься, чтобы развеяться, а получится сплошная проблема. Или истерику устроит. Или еще что-нибудь.
– Ну так садитесь. – поторопила его водительница.
– А водите-то нормально? – явное перевозбуждение незнакомки от него тоже не ускользнуло.
– Легко! – хвастливо подмигнула брюнетка, устраиваясь за рулем поудобнее.
– Понимаю. – кивнул Терентьев и сел на переднее сиденье.
Она решительно наступила на газ, и машина рванула.
Фели с Денисом остановились около «Макдональдса».
– Лихо он ее снял. – Деня завистливо посмотрел вслед..
– Еще кто кого… – улыбнулась Фели.
– Ну-ну. – усмехнулся Денис. – Если бы не упавшая флейта, хрен бы ему что обломилось. Вот что значит оказаться вовремя в нужном месте.
– Завидуешь?
– Да мне-то что? – хмыкнул вампир. – Так. Восхищаюсь техникой.
– Ладно. – оборвала его Фели. – Давай не будем об этом.
– Давай. Помнишь, что играть?
– Помнить-то помню, но как получится… – она поднесла флейту к губам.
Вздохнула и опустила снова.
– Надо быть уверенной в своих силах. – усмехнулся Денис.
– А я думала, нам нужно денег заработать.
– Это одно и то же. Без уверенности не заработаешь.
– Тогда лучше ты играй. Нет, серьезно. – Фели протянула флейту вампиру.
– Я на флейте не мастер.
– Врать ты мастер. Мелодию ведь ты мне напел.
– Ну…
– Ты стесняешься, что ли? – удивилась девушка. – Давай будем вместе работать – ты играешь, а я спою. Помнишь диск, который мы слушали?
– Ну.
– Там есть такая песня про Питер, помнишь?
– «В конце проспекта»?
– Нет, про дворника.
* * *
Дворжек уже привык к тишине и темноте. Принял, как данное. Просто такое место. Если закрыть глаза, то темнота вообще не имела значения, оставалась лишь тишина.
Нормально. Он многое понял, лежа во тьме.
«Если смотреть на камень», – учил Мацудайра-сан, – «Можно понять, что движет звездами. Учись созерцать. Просто смотреть и чувствовать, иначе тебе никогда не понять суть вещей. Думай об этом и пробуй. У тебя должно получиться».
И получилось. Сначала однажды, потом еще и еще. Было очень трудно и получалось далеко не всегда – лишь когда очень хотелось и было очень уж нужно. Как сейчас. Но Дворжек все равно обустроил пару мест.
Правда везде, где он пробовал раньше, был ветер. А тут ветра не было – кто-то позаботился о его полном отсутствии. Был бы хоть сквознячок, хоть малейшее движение воздуха… Тогда бы Дворжек уже ушел . А так приходилось впитывать мир по капле, набирать его, чтобы раствориться в нем без остатка.
Иногда Дворжек срывался на сон. Часто? Когда нет времени, слово «часто» уже не имеет значения. Снился конечно же ветер, его было много, как всегда в жаркой степи на полуострове Тарханкут. Ветер, парус и тугая вода за бортом – точно как мармелад. Если лечь на корме, то сквозь воду было видно белый песок дна. Весь в мелких барханчиках, чем-то напоминавший рыбью чешую.
А на берегу песок был сухим и походил на искрящийся слой чистой соли. Если поискать, можно было найти затертые водой и песком стеклышки – шершавые, забывшие об острых гранях. Как камушки, только все же прозрачнее, зеленые и коричневые, в цвет разбитых когда-то бутылок.
Солнце роняло на раскаленный песок лавину огня и жара порождала ветер, шуршащий короткой пересохшей полынью в двух десятках шагов от воды. А дальше, совсем далеко, степь прорезали длинные лесополосы из диких абрикосовых деревьев. До них на велике полчаса – ветки ломились от янтарно-медовых плодов. Из-за постоянного ветра деревья росли кособокими, словно устали противиться неукротимой стихии.