– Фрейя! Я только что просил…
– Ну хорошо, не буду, – надулась она. – Однако это странно, право слово… Конечно, ворлок ты весьма искусный, владеешь рифмой колдовской отменно, и храбр, и благороден, и умен… Но спать с волчицей?! Разные бывают причуды у людей искусств, и порою чудны они без меры, но такое?!
– Я с ней не сплю! – Меня тоже перемкнуло на более привычный для понимания небожительницы верлибр. – Я… в смысле, сплю не с нею! Нет… я… короче, если мы в постели, она не… Тьфу! Твое какое дело?! Ты что, сексопатолог, лезть в проблемы, которых мы вообще не замечаем?
– В заботе о тебе томится сердце, – серьезно отвечала Фрейя. – Я друг твой, даже если мне по чину не очень-то позволено дружить со смертным… Все равно. Поверь, не будет счастлив честный муж с волчицей!
Буквально в ту же минуту снежная пыль вновь взметнулась столбом, и разгоряченная Наташа встала перед маленькой богиней. Она вперилась янтарным взглядом в широко распахнутые глазки девушки. Их молчаливая дуэль длилась не более двух секунд, после чего моя жена так же стремительно исчезла, а Фрейя молча осела в снег.
– А… все в порядке? – деликатно прокашлялся я.
– Да… спасибо… все хорошо… никаких претензий, – слабо отозвалась она.
Ну и слава Богу. В каких-то случаях Наташа действительно может объяснить все гораздо доступней. По-моему, она даже не показывала ей зубы, вполне хватило взгляда. Я не просто уважаю свою жену, я ее… иногда побаиваюсь!
– Фрейя, нам, кажется, надо было куда-то спешить?
– Да, – очнулась она, я протянул ей руку, помогая встать. – Нас ждут… на той стороне холма.
– Мы здорово опоздали?
– Видимо, да.
– Отец не заругает? Я встречал многих вспыльчивых поэтов, но такого… эмоционального – впервые.
– Отец, конечно, будет в страшном гневе. Хотя… уж если он и сам сумеет захлопнуть для Фенрира ту ловушку, что сможет удержать такого волка, он нас простит. Он в общем-то отходчив. Глава Асгарда грозен, это верно, но незлопамятен и мудр.
– А значит, – поддержал я, – ускорим шаг, уж утро на дворе. Пойдем вперед и, может быть, успеем хоть поглядеть на страшного Фенрира, попавшего в загадочную сеть хитросплетений и интриг Валгаллы.
Фрейя наконец улыбнулась, и мы дружно потопали вокруг холма, радуясь вышедшему солнцу, искрящемуся розовому снегу, золоту северного рассвета и здоровой жажде жизни. Мороз уже не казался таким страшным, дыхание вылетало изо рта веселыми белыми облачками, а кровь бешено пульсировала в жилах. Видимо, это и называется настоящим приключением! Кажется, теперь я был даже благодарен судьбе за возможность вот так запросто посетить иные миры, пошагать по коридорам времени, посмотреть невиданные чудеса и прикоснуться к самым таинственным загадкам Вселенной. Вот верну Наташу домой, обсудим все дела на кухне за чаем, и я сам попрошу ее погулять со мной по другим измерениям. Но именно вместе, под ручку, в одной связке, а не гоняясь друг за другом неизвестно где с пеной у рта. Возьмем отпуск, соберем чемоданы и уж тогда…
– Пришли, – прервала мои сладкие мечты дочь Одина. Мы стояли перед какой-то серой округлой стеной в высоту моего роста, она изгибалась и уходила за холм.
– А где тут дверь? – полюбопытствовал я.
– Дверь?! Какая дверь? Опомнись, Сигурд! – всплеснула руками пораженная Фрейя. – Открой глаза. Перед тобою хвост Фенрира!
* * *
Дальнейшее запечатлелось в моей памяти расплывчато, словно сквозь плохо вымытую призму. Шок от увиденного был так велик, что я с трудом заставлял себя передвигать ноги. Фенрир существовал! Его размеры действительно поражали. Этот исполин превышал ростом самого большого слона, хорошо еще, что основное время он лежал, опустив голову на лапы для удобства беседы с богами. Как я понял со слов Фрейи, здесь присутствовал главный забияка Тор, обладатель волшебного молота, которым он кидал во врагов; некто Хеймдалль, у него был меч из редких сплавов и здоровенная труба, хранителем которой он и считался. Потом еще какие-то Тюр, Видар, кто-то еще… Ах да! Конечно же Локи, бог лукавства и раздора. Он не принимал участия в переговорах, довольствуясь ролью наблюдателя, хотя время от времени вставлял шпильки то одному, то другому богу. Их это злило, а Локи, соответственно, это забавляло. Сумрачный Один стоял в стороне, скрестив на груди руки, его голубой глаз неровно вспыхивал из-под широкополой шляпы.
Пока я в немом благоговении рассматривал гигантского волка, Фрейя сбегала к отцу с докладом о нашей вынужденной задержке. Похоже, разговор велся на повышенных тонах, я не очень-то прислушивался, а потом меня и вовсе отвлекли.
– Серега, привет! Мы тут. – Из левого кармана моей куртки показалась ухмыляющаяся физиономия Фармазона.
– Вы?! Да ведь… вам же нельзя! – сквозь зубы зашипел я.
– Ясное дело, нельзя, но очень хочется.
– А где Анцифер?
– В правом кармане, где ему еще быть, греется… А ты молоток, как лихо с этой шпаной трехметровой разобрался! Че ты в поэзию полез? Давай я из тебя мирового завоевателя сделаю. Все ихние великанишки у тебя в ногах валяться будут, из волчары этого ездовую собаку сделаем, а милашка блондинистая и так за тобой как на поводке бегает.
– Сереженька, не сушайте ево! – Из правого кармана показался насквозь простуженный ангел. Красный нос заложен, в руках мокрый носовой платок, а нимб так потускнел, что едва светится блекло-лимонным сиянием. – Остодошно, у меня грипп…
– Боже, Анцифер! Вы совсем больны, куда же лезете на мороз?! Вам срочно необходимы чай с малиной, грелка на нос и шерстяные носки с горчицей.
– Лучше стакан водки с перцем, пипетку с луковым соком в каждую ноздрю и две горсти таблеток от всего подряд, – тут же поддержал черт. – Ему можно, он все равно бессмертный…
– Сдыдно тебе, лукавый бес, пользуешься моим временным недомоканием, но ничево… Я восьму и выздодовлю, а хозяина не брошу! Не волнуйтесь са меня, Сереженька, ему рано прасновать победу…
– Фармазон! – нахмурился я. – Вы зачем сюда притащились?!
– Как это? Я же говорю, не одному тебе интересно. А инфекцию ходячую я с собой не звал, так что за нарушение постельного режима пусть сам отвечает.
– Лицемер! – Не удержавшись, я встряхнул карман и с удовольствием побултыхал там ругающегося черта. – Вы прекрасно знали, что Анцифер все равно за вами последует. Он же добрый и заботливый, он переживает за нас, и вы его с такой температурой вытолкнули на холод?!
– С какой такой? Ничего я не знал, никого не выталкивал, и вообще, прекрати болтанку, а не то меня щас стошнит, тебе же хуже будет!
– Ладно, но с одним условием: вы вдвоем отправляетесь назад и все силы бросаете на выздоровление нашего общего друга.
– Кому – друг, а кому и… – подчиняясь, буркнул черт, но ангел активно запротестовал:
– Нет-нет, ни за што! Я чуствую себя горасдо лучше. Так долко пребывать среди языческих бокоф очинь опасно, уж исвините, Сереженька, но вы и так не Бог весть какой ревностный христианин. Мы останемся тут как слусяйные свидедели. Обещаем, што не будем вмешиваться…