– Хорошо. До свидания, маркиз.
– До свидания, кавалер.
Ровно в полдень маркиз де Тианж и кавалер де ла Транблэ возвратились из Маленького Замка с обоями, старательно завернутыми в толстый холст. Дорогой маркиз сказал Раулю:
– Кажется, любезный друг, покамест все идет хорошо… я даже нахожу, что все идет слишком хорошо!
– Что вы хотите сказать, маркиз?
– Я хочу сказать, что опасаюсь встретить одно препятствие – самое серьезное из всех. Что если оно вдруг явится в последнюю, решительную минуту и помешает осуществлению наших прекрасных планов…
– Препятствие? Какое, Боже мой?
– Или я ошибаюсь, или вы еще не сообщали вашей очаровательной Жанне, вашей живой и грациозной царице Савской, какую роль назначаете ей в фантастической пьесе, которую мы приготовляем к великому увеселению доброго Филиппа Орлеанского, регента Франции…
– Это правда, Жанна еще ничего не знает. Но что за беда?
– А если она не захочет нам помогать?
– Это невозможно!
– Напротив, все возможно! Женщины странны и капризны.
– Вообще вы правы, но в этом случае ошибаетесь. Жанна живет только мною и не имеет другой воли, кроме моей. Она сделает все, что я ей велю. Если я ей скажу, чтобы она пошла на смерть, для меня она пойдет с улыбкой! Не беспокойтесь же, маркиз, я ручаюсь за Жанну.
– Неужели она такова, как вы ее описываете?
– Уверяю вас!
– О, если так, то это не женщина, а ангел!
– Кто же в этом сомневается?
– В таком случае, кавалер, мы – оба заслуживаем галер, знаете ли вы?
– Ба! Это за что?
– Вы – за то, что обманули этого ангела, а я – за то, что помогал вам.
Рауль расхохотался.
– Вы говорите серьезно? – сказал он потом.
– Очень серьезно. Ну, любезный маркиз, я заранее утешаюсь, что буду грести на галерах короля в вашей компании… Впрочем, ручаюсь вам, что Жанна со мной вполне счастлива…
– Я вам верю, но продолжится ли это?
– Как можно долее. Притом разве я виноват, что был уже женат, когда встретился с Жанной? Я люблю ее всей душой, и если дьявол освободит меня от моей первой жены – а я прошу его об этом каждое утро, каждый вечер – настоящий брак немедленно заменит комедию, в которой вы мне помогали…
В тот же день, ровно в два часа, Рауля проводили в кабинет регента.
Филипп Орлеанский сделал два шага навстречу к молодому человеку. Эти два шага были неопровержимым доказательством начала милости – неслыханной, беспримерной безграничной. Сердце Рауля встрепенулось от радости, но лицо осталось бесстрастно и выражение его, глубоко почтительное, не обнаружило того, что происходило в душе молодого человека.
– Кавалер, – сказал регент, – знаете ли вы, что я не спал всю ночь…
– Смею надеяться, – заметил Рауль, – что не нездоровье стало причиной бессонницы вашего высочества?
– Я здоров, – отвечал Филипп.
– Однако эта бессонница?
– Вы одни причиною ее, любезный кавалер.
– Я? – вскричал Рауль, притворившись испуганным.
– О! He пугайтесь… Да, вы невинная причина. Я не спал, потому что меня занимали ваши три странные рассказа, особенно последний… о нем-то я и желал поговорить с вами сегодня… Со вчерашней ночи меня преследует неотступная мысль, любезный кавалер…
– Если бы я осмелился расспросить ваше королевское высочество…
– Вы спросили бы меня, какая это мысль? – перебил регент. – Я вам скажу: я хочу видеть царицу Савскую.
– Я уже слышал это желание от вашего высочества и имел честь отвечать, что ничего нет легче, чем удовлетворить его…
– Так, так, но когда?
– Я заметил, что в субботу прелестная Балкида особенно любит являться ко мне… Сегодня среда, итак, через три дня ваше королевское высочество можете быть свидетелем чуда, возбуждающего ваше любопытство.
– Хорошо, пусть в субботу; но до тех пор нельзя ли мне, по крайней мере, взглянуть на обои?
– Я предвидел желание вашего королевского высочества… и…
– Что же вы сделали?
– Привез с собой эти обои.
– Сюда?
– Да. Они в передней. Я оставил их в руках моего лакея…
– Кавалер! – вскричал Филипп с ласковой улыбкой. – Вы верный и ревностный слуга… Мало этого: вы – драгоценный друг!..
Упоенный радостью и надеждой от таких слов, Рауль преклонил колени перед регентом. Филипп милостиво его поднял, потом позвал лакея и сказал:
– В передней ты найдешь человека в ливрее кавалера де ла Транблэ. Принеси сюда сию же минуту, вместе с ним, ту вещь, которую он держит.
Через две минуты обои все еще завернутые в толстый холст, явились в кабинет его королевского высочества. Регент развернул их, не теряя ни секунды, и приказал слугам уйти.
– Итак! – вскричал Филипп, долго и с восторгом любуясь чертами царицы. – Итак, вот эта библейская герцогиня!.. эта Балкида, царица амиаритов!.. эта юная и лучезарная возлюбленная Соломона, сына Давидова, величайшего из всех царей в мире! Как она хороша!.. Как она хороша!..
– Царица Савская, – спросил Рауль, улыбаясь, – имеет несказанную честь нравиться вашему королевскому высочеству?
– А! Теперь я понимаю, – прошептал регент, – понимаю, почему Соломон оставил для нее своих семьсот законных жен и три тысячи наложниц. И я увижу ее живой, – прибавил он после продолжительного и безмолвного созерцания, – такой, как она была в дни своей юности и любви?
– Да, ваше высочество, вы ее увидите.
– Смогу ли я говорить с нею?
– Можете, ваше высочество.
– Будет она отвечать мне?
– Не могу утверждать этого, ваше высочество.
– Но, по крайней мере, будет ли она отвечать вам при мне?..
– В этом нет никакого сомнения.
– Какое место выберете вы?
– Какое будет угодно вашему королевскому высочеству.
– В Пале-Рояле можно?
– Конечно.
– Я прикажу, чтобы вам отвели во дворце комнату, в которую только вы и ваши люди будут иметь право входа… Установите в этой комнате обои, и до субботы вы будете в ней безграничным властелином. Имеете вы сказать что-нибудь против этого распоряжения?
– Ничего, ваше высочество.
– Назначьте сами особ, которые могут присоединиться ко икс в субботу.
– Если ваше королевское высочество удостоите мне позволить, я выразил бы желание, чтобы этих лиц было немного…