Надпись в туалете: Ничего хорошего из тебя не выйдет!

Глава 3. Собачательная

Я очень люблю свою работу. Вот так бы сидел и смотрел на нее целый день.

Этот 'разносчик демократии', вышел из кабака в развеселом настроении. Представитель золотой молодежи был счастлив и доволен, его носатая рожа и толстые губы почему-то наводили меня на мысль о его братьях, торгующих на базарах по всей стране. Уж больно похож. Ростом он был метр в прыжке, но это его видимо нисколько не смущало. Напевая что-то заунывное, он при этом, пытался станцевать какую-то польку-бабочку. Было видно, что это стоило ему значительных усилий, так как при некоторых особенно удачных па раздавался громкий – пук, видимо вместо басов.

Было видно, что ему нравится жизнь – во всех ее проявлениях. Ведь он – хозяин в ней! Так и было, пока он не дотанцевал до угла. Где какие-то темные личности без затей накинули ему на голову мешок со смесью толченного перца и трав – на чем и прервалась его лебединая песня. А вместо неё раздался судорожный кашель и сдавленные проклятья, прерываемые судорожным чиханием. Согнутое тело негодяи утащили в ближайшую темную подворотню подальше от изредка проходящей стражи.

Подъехала грязная телега, где этот красавец сразу получил замечательное украшение на шею – галстук в виде удавки, который новомодным способом крепился сзади на запястьях. Правил этим 'болидом' – Камит, который ловко снял с пальца реципиента кольцо Академии и проделал над ним какой-то ритуал. Потом продел его в веревку и завязал кокетливым бантиком на шее кабыздоха привязанного в телеге.

На все про все ушла минута. Пса отпустили, он стремглав рванул в темноту, даже не гавкнув на прощание, чтобы поблагодарить, за бесплатную кормежку в течение двух дней.

– Камит ты решил? – задал я вопрос во тьму.

– Да я вами, – твердо ответила темнота. – До конца…

Доскакав до канадской границы…, тьфу, кое-как дотрюхав до заброшенного дома, где был присмотрен подходящий подвал, мы выгрузили претендента на рай, попросту выбросив отчего-то завизжавшее тело прямо на мостовую.

Я все-таки не смог отказать себе в маленькой радости побеседовать со столь славным парнем… на прощание…

– Ну что скунс? Ты знаешь – кто я? – спросил я претендента с огромным распухшим шнобелем и слезящимися глазами.

– Дездаю, но вы одведиде за самоуправсдво, – невыносимо гнусавя от смеси перцев начал хорохориться этот глупый петушок.

Во тьме едва разгоняемой парой свечек, раздался обидный смех из нескольких глоток.

– Ты дурашечка, так и не понял – куда ты попал?

– Мой отец…

– Твой отец, – перебил я его, – ошибся только один раз, когда забрался на твою мамашу. А она – когда решила, что её недоносок когда выживет, сможет стать нормальным человеком.

Эк, его беднягу при этих словах перекосило, не привык он к телевидению и интернету. Гордость родовитого, что сделать. Только вот забыл, что есть не только права, но и обязанности благородного. Ну да ничего… я на прощание напомню.

– Бы кдо и чдо бам от медя дадо?

– Помнишь ушлепок девушку по имени Стора?

Он презрительно фыркнул: – Эду просдушку?

– Да, простушку, – жизнерадостно подтвердил я. – Ты ведь приставал к ней?

– Да оказад, – он шмыгнул носом. – Пару раз здаки вдимадия, – опять фыркнул он.

– И она, наверное, должна быть от этого счастлива? – сочувственно обратился я к нему.

– Есдественно…

– Ну да, ну да. Она ведь не благородная, в отличие от тебя. А не говорила ли она тебе, что ей твое общество не нравится?

В ответ он только презрительно искривил губы.

– А не говорила ли она тебе, что является членом клана – 'Выбравших Тень'?

Тут до него потихоньку стало доходить: – Ну да…, чдо-до дакое она бормотада…

– А ты ведь граф и тебе не к лицу слушать всякую чушь? – тон мой стал ласков до безобразия.

– Постойде посдушайте я сдудиоз Академии, мои одец богат…, я запдачу…, – начал бормотать он.

– Да! Заплатишь, – радость в моем голосе была неподдельной. – Ведь ты богат. Знатен. И я точно знаю, что заплатишь. И даже быстрее, чем ты думаешь. Сволочь!!!

– Но…

– Заткнись мясо! – мой голос заледенел и стал абсолютно нейтральным. – Ты графинчик подумал, что сможешь плюнуть мне – главе клана в лицо и не заплатить? Твоих куриных мозгов не хватило, что бы подумать, что за 'простушкой' – как ты выразился. Стоит клан! Который не позволит никому даже сказать гадость в адрес любого из своих. Надеюсь, твой пример научит остальных уважению…. Я хочу посмотреть – насколько ТЫ благородный…. Я буду счастлив, если у тебя хватит мужества, чтобы, хоть смерть – принять достойно?

…не хватило….

На обратном пути я спросил у Камита: – Осуждаешь?

Нет, милорд. Теперь я намного лучше понимаю, что такое клан… и если я буду знать, что пусть меня не спасут…, но хотя бы отомстят так…, – он судорожно сглотнул. – То мне будет гораздо легче умирать….

Я сумрачно усмехнулся: – Нас слишком мало. Поэтому чем больший страх мы сможем внушить – тем больше проживем. Кстати ты уверен, что некроманты не смогут его допросить?

На его бледном, до белизны лице остались, только глаза: – Я поручусь своей жизнью, что его не смогут допросить. Здешние маги используют доисторические приемы.

Братья стали глядеть на меня с еще большим почтением, Итор и Гоша были счастливы, Камит задумчив. А я? Я был доволен тем, что смог расплатиться.

Слово честь – это не просто набор звуков. Это – жизнь, это больше и выше жизни….

…я наконец-то получил долгожданные известия и плюнув на вечно недоделанные дела, рванул к своим, умудрившись заинструктировать всех на прощание. Вещи давно были собраны, виновные наказаны, дела крутились уже без моего участия. Сердечно попрощавшись со всеми, наш дикий караван отправился на юг королевства, к моим новым владениям.

Оставив всех позади, мы с Гошей поскакали первыми встретиться с моими людьми и собачками.

Выскочив за город через Южные ворота, быстро поскакали вперед, и где-то через километр состоялась 'Встреча на Эльбе'. Помните так орал Карлсон: Друг обрел друга! Хотя это событие произошло несколько по-иному.

Внезапно кони стали медленнее идти, остановись и вдруг буквально из воздуха материализовались, два куска тьмы и меня вынесло из седла – как тараном. Сидя посреди дороги с отбитой задницей, я был моментально облизан с ног до головы. Меня с двух сторон несколько раз уронили об дорогу и мое походное барахло… – стало напоминать пустынный камуфляж.

Правда, у меня создалось ощущение, что я лишился половины волос из бороды, а лицо было обработано из пескоструйной машины. Языки у табру были настолько шершавые…, но их счастью не было предела. Я буквально купался в волнах любви и счастья, излучаемых моими собачками. Да черта ли в том, что они выглядели как оживший кошмар футуриста – они были для меня моими щенками.