Должен сказал, что М. Горбачев ориентировал нас на мирные переговоры с Народным фронтом. Встречались несколько раз с А. Алиевым (будущим президентом Эльчибеем), И. Мамедовым, И. Гамбаровым, Н. Панаховым. Все уговоры разблокировать советские воинские части, отказаться от насилия ни к чему не приводили.
Между тем страсти нагнетались. У здания ЦК, где мы находились, шли ежедневные митинги. Подстрекатели призывали к насилию. Во время одного из митингов притащили несколько виселиц. Группа митингующих прорвалась и стала раскачивать железные ворота, пытаясь ворваться во двор здания. Митинги шли и на центральной площади Баку.
Ко мне в здание ЦК пришла делегация женщин-врачей с просьбой выйти и выступить. Меня отговаривали, но я согласился. Как сейчас помню, подбежал ко мне И. Мамедов и сказал: «Выступайте с балкона», – видимо, он искренне боялся эксцессов толпы. Я ответил, что буду говорить с парапета, откуда выступали все. Никогда не забуду, как передо мной стал в бронежилете азербайджанский парень. Все ребята из моей охраны тоже были рядом. Начал с того, что как востоковед могу к ним обратиться, процитировав суру Корана. Что и сделал. Но могу и просто сказать так, как мы тогда начинали свои выступления: «Дорогие товарищи!»
Слушали внимательно. Я подчеркнул, что, если будет снята блокада с казарм и аэродромов, никакой эскалации со стороны властей не будет. Именно в этот момент, очевидно опасаясь, что устанавливается связь между выступавшим и слушавшими, Казиев [49] прокричал в мой микрофон: «Перед вами выступает член мафии!» После этого не без труда я прорвался в здание. Милые, хорошие азербайджанские женщины были обескуражены, и нам их пришлось успокаивать.
В это время уже боевики НФА ввели «чрезвычайное положение» в Баку. При въездах и выездах из города их патрули проверяли машины. Команды передавались через радиосвязь таксомоторного парка. В Баку находился один из руководителей союзного КГБ Ф.Д. Бобков. Человек с большим опытом, он понимал, что любыми путями следует избежать кровопролития.
Но напряженность росла не по дням, а по часам.
19 января с секретарем ЦК Компартии Азербайджана Везировым я был у него в кабинете, когда позвонил Горбачев. Он сообщил, что состоялось решение Президиума Верховного Совета СССР и в Баку будут введены войска. Я сказал Михаилу Сергеевичу, что военными действиями руководить не могу. Последовал ответ: через час в Баку вылетят министр обороны Язов и министр внутренних дел Бакатин.
Это были страшные дни. При вводе войск погибло сто с лишним азербайджанцев, в основном боевиков, но были жертвы и среди мирного населения – отвечали огнем по окнам, из которых стреляли. Армия, одетая в броню, тоже потеряла 38 человек убитыми. Чрезвычайное положение, комендантский час, ночной пленум ЦК, на котором А. Везирова освободили от обязанностей первого секретаря и избрали А. Муталибова, – жизнь еще долго не входила в нормальное русло.
Скажу честно, я был по-настоящему счастлив, когда позвонил Горбачев и, сославшись на необходимость того, чтобы не было видимости, будто Муталибов работает «под контролем», сказал: «Возвращайтесь с Гиренко в Москву».
События в Баку несомненно прибавили мне седых волос. Я провел в этом городе в юности два года в Военно-морском подготовительном училище. У меня там было, да и по сей день остается много друзей. Я искренне любил и люблю Азербайджан, и вне зависимости от того, кто виноват в произошедших событиях, они были настоящей трагедией и для меня.
Раздражителем, который не давал нормализовать обстановку в Азербайджане, оставалась нерешенная проблема Нагорного Карабаха. Была ли возможность ее решить?
В то время я особенно тесно сотрудничал с профессором Тофиком Исмаиловым – человеком умным, доброжелательным, с широким кругозором, горячо любящим свою Родину, но свободным от всяких предубеждений. Мы договорились о «малых шагах»: Азербайджан, например, открыл «газовую трубу» в Армению – к сожалению, это не нашло положительной реакции в ереванских средствах массовой информации. Тем не менее было принято предложение о первой встрече руководителей двух республик.
10 ноября 1990 года в Кремль в кабинет председателя Совета Союза были приглашены два главных руководителя Азербайджана и Армении – А. Муталибов и Л. Тер-Петросян. Я предложил им хотя бы вчерне согласовать документ – компромиссный «пакет» мер, которые, как представлялось на тот момент, позволяли выйти из кризиса. Сидели над этим «пакетом» с Муталибовым и Тер-Петросяном часа четыре. Предложения не раз за это время уточнялись, изменялись к обоюдному согласию и перепечатывались.
Суть «пакета» состояла в том, чтобы вначале считать утратившими силу все решения Армении, Азербайджана, НКАО и Союза, принятые по НКАО начиная с 20 февраля 1988 года, и сделать об этом совместное заявление. Вслед за этим заявлением предполагалось ликвидировать КОУ, восстановить органы власти в Нагорном Карабахе и с этой целью провести выборы.
В документе предлагалось Верховному Совету Азербайджанской ССР принять соответствующий закон (заранее согласованный) по статусу НКАО и гарантиям ее автономии. Одновременно отменялось чрезвычайное положение, введенное на территории Азербайджана, в том числе в НКАО.
«Пакет» предусматривал нормализацию отношений между Армянской ССР и Азербайджанской ССР. На первоначальной стадии по просьбе двух республик предлагалось ввести с каждой стороны пятикилометровую зону особого режима при временном нахождении в ней подразделений Советской армии и внутренних войск. Распускались все вооруженные незаконные формирования с обеих сторон. Снимались все виды блокады с республиканских артерий, включая железнодорожный, автомобильный, авиационный транспорт. В случае возобновления экономических санкций одной из сторон предлагалось незамедлительно рассмотреть этот вопрос на союзном уровне с принятием необходимых мер.
Высшие органы законодательной и исполнительной власти двух республик должны были компенсировать ущерб всем лицам, вынужденно покинувшим ее территорию, за счет средств каждой республики и начинать налаживать нормальные контакты в политической, экономической, культурной сферах.
Оба руководителя согласились с этим «пакетом», но сказали, что хотели бы заручиться поддержкой своих депутатских групп в Верховном Совете СССР. Расставаясь с моими партнерами, я был заряжен оптимизмом. Уезжая в командировку, договорился с Р.Н. Нишановым, что переговоры с депутатскими группами он возьмет на себя. С ними первоначально он тоже договорился. Но на следующее после этой договоренности утро депутаты, подогреваемые экстремистами с двух сторон, отказались поддержать предлагаемое решение.
В середине 1991 года еще предпринимались шаги с целью избежать широких военных действий. Среди этих шагов можно назвать обращение к президенту Азербайджанской Республики группы руководителей районов НКАО с призывом «перехода от конфронтации к диалогу с союзными органами и властями Азербайджана». Баку не устраивал предлагаемый формат диалога и некоторые условия его начала: переговоры между политическими силами всех уровней – союзных, республиканских (Азербайджан, Армения), Нагорного Карабаха, который должен быть представлен «лишь его государственными органами в лице утвержденной ими группы людей, что вызывает необходимость до начала переговоров восстановить полномочия областного Совета народных депутатов и его исполкома».