Я встретился с миссией 19 марта. Вот выдержки из записи состоявшейся беседы.
Е.М. Примаков. Хочу вас приветствовать и поблагодарить за то, что вы приехали. Мои коллеги мне говорили, что вы проделали большую и полезную работу. Я знаю, что в общем пока рано говорить о решительном продвижении. Но тем не менее на нашей встрече нужно зафиксировать, что мы готовы идти навстречу друг другу и продвинутость определенная есть. Если вы с этим согласны, давайте считать это общим выводом.
Ж. Беланже (руководитель миссии МВФ). Совершенно очевидно, продвижение вперед имеет место.
После этой обоюдной констатации я предложил приступить к конкретике.
П. Мне понятно, что вы считаете необходимым увеличить доходную часть бюджета. Это заботит и правительство. Мы понимаем, что нужно задействовать все резервы. Главное направление – сделать все, чтобы заработал реальный сектор экономики. Мы не можем постоянно зависеть от Международного валютного фонда. Мне сказали, что вы с моими коллегами зафиксировали цифру в 32 млрд рублей, которые, по вашему мнению, должны быть дополнительно включены в доходную часть бюджета.
Б. Эту цифру сегодня утром просчитал господин Маслюков.
П. Вы на него ответственность не перекладывайте. Мне хочется от какой-то отправной точки идти. Поэтому я и спросил: можно ли считать, что эта цифра зафиксирована и с вашей стороны?
Б. Да, но при условии уточнения ряда технических вопросов с господином Задорновым. Он еще должен меня убедить.
П. Конечно, нужно еще убедить и нас, потому что 32 млрд и для нас цифра очень большая. Вы хорошо понимаете, господин Беланже, что легче всего нам было бы просто записать эту цифру. Но мы на это не пойдем. Мы хотим абсолютно честных отношений с вами, без всяких уверток. Я готов обсуждать и пытаться выполнять все ваши рекомендации, но при условии, что они выполнимы. Например, введение дополнительного налога на наиболее дорогостоящие марки автомобилей иностранного производства. Это нам подходит, так как не ударит по широким слоям населения. Очевидно, придется рассматривать вопрос и об увеличении сборов за бензин, но только высокооктановый, так как нам нужно думать о том, чтобы не нанести урон сельскохозяйственному производству, армии, не ударить по интересам малоимущей части населения.
Понимаете, сложность с доходной частью бюджета у нас во многом из-за невыплаты долгов странами СНГ за поставленные им нефть, газ, электроэнергию. Задолженность эта достигает 7 млрд долларов. Из них 2 млрд приходится на Украину. В общем, положение у нас в этом вопросе не из легких. Недавно, например, я сказал: необходимо выделить средства, чтобы электроэнергию дать в Южную Осетию, которая, как вам известно, входит в состав Грузии. Потому что зима, люди страдают от холода. Когда я был еще министром иностранных дел, по просьбе в том числе и американцев мы давали в кредит газ в Сараево. Но это я отвлекся, и отнюдь не для того, чтобы «поплакаться в жилетку», а показать вам наши трудности во всей красе.
У нас есть кое-какие резервы, которые мы будем использовать. Но хочу подчеркнуть, что мы не намерены при этом уменьшать – хоть и маленькие, хоть и недостаточные – те средства, которые хотим вложить в реальный сектор экономики. Потому что тогда мы не обеспечиваем завтрашний день.
Б. Я хотел бы затронуть ряд вопросов. В прессе, например, сейчас идут сообщения о том – забавно даже как-то получается, – что Международный валютный фонд проявляет заботу о зарплатах и пенсиях в России. Это не означает, что я такой уж либерал. Но мы должны быть убеждены, что собираются достаточные средства, которые обеспечат расходы, сокращаемые до разумных пределов.
В наших переговорах мы продвинулись вперед. Однако надо отдавать себе отчет, что мы сейчас имеем дело с общими подходами. А вот в деталях очень много будет трудностей. Много лет назад я работал в Венгрии. Есть такое выражение в венгерском языке: дьявол сидит в деталях.
П. У нас есть другое выражение: «адвокат дьявола». Мы согласны: станьте «адвокатом дьявола».
Б. Я не удивлен, что у вас есть такое выражение. Мы должны быть готовы к тому, что по мере обсуждения рассмотренных вопросов будет возникать еще целый ряд проблем, которые нам придется решать. Те письма, которые были получены, сначала от господина Маслюкова, а потом от вас, помогли сократить тот разрыв, который существовал. Вы цифру упомянули, я с ней согласен: 32 миллиарда. Похоже, что именно о такой сумме мы сейчас говорим.
Но очень хотел бы по возвращении в Вашингтон проинформировать господина Камдессю о том, каково отношение к дальнейшим возможным корректировкам. Потому что ни мы и, как вы только что сказали, ни вы не хотим, чтобы соглашение у нас было достигнуто на основе фальшивых цифр. Я хотел бы, чтобы в результате дальнейших переговоров с вашими коллегами, может быть, с вами лично я был в состоянии убедить господина Камдессю, что эта дополнительная сумма будет найдена.
П. Мне кажется ваша позиция разумной. Моих коллег я попрошу быть абсолютно конструктивными. Что касается вас, то я очень просил бы взвешивать реальность тех или иных предложений, реальность, естественно, не с точки зрения их абстрактной справедливости.
Ж. Беланже согласился с этим, но, как оказалось, только на словах.
Б. Мы вам назвали ряд областей, в которых могут быть деньги. Как насчет Газпрома? Дело в том, что Газпром не уплачивает то, что по закону должен платить в бюджет.
П. Я вам хочу кое-что объяснить. Газпром – акционерное общество. Я попросил подсчитать, сколько в общей сложности мы у Газпрома должны взять на основе закона о бюджете. Вышло: 54 млрд рублей плюс 5,4 млрд рублей – экспортные пошлины. Итого – 59,4 млрд рублей. Я председателю правления Газпрома Вяхиреву говорю – 62. Он недоумевает – почему? Я отвечаю: так нужно государству, меньше не можем. Вот какой разговор был. А вы нас упрекаете в том, что мы не берем налогов у Газпрома. Я и сейчас буду нажимать, чтобы Газпром учитывал необходимость индексации по динамике курса рубля. Мы это сделаем. Но Вяхирев мне тоже может сказать, и с этим придется считаться: в таком случае я прекращаю поставку газа в Беларусь, на Украину, в Грузию, пока они мне не выплатят долги; я устанавливаю на внутреннем рынке цены, равные экспортным; я прекращаю поставки газа тем электростанциям, а это преобладающее большинство, которые мне не платят.
Что мы можем сделать? Вы часто – и я вас понимаю – мерите мерками цивилизованной рыночной экономики. У нас такая экономика, уверен, будет, но пока ее нет.
Дальше со стороны Беланже начали звучать нравоучительные нотки.
Б. Необходимо делать шаги в этом направлении, в том числе очень важные шаги. И среди них – заставить всех выплачивать налоги в денежной форме и создать такие условия, когда все компании, да и Украина, выплачивали бы за газ или за коммунальные услуги в денежной форме.
Я стал внутренне понемногу «закипать», но только внутренне.