«16 мая... пршццц... Три дня не подходил к журналу. На корабле паника. Возникают стычки. Странная болезь охватила всех... ццццччшшш.... Теперь мы не сомневаемся, что имеем дело с направленной мутацией. У нас появляются новые органы, сегодня утром я обнаружил у себя способности принимать кожей радиоволны и определять интенсивность ультрафиолета. Проявляются телепатические способности... Человеческая память постепенно стирается... прчшш-щщщ-у-и! Я уже с трудом могу вспомнить, кто я и как меня зовут, зато все время вижу пустыню, большую пустыню... Синие закаты... Ничего не могу вспомнить. Из всего экипажа не пораженными мутацией остались только мой первый помощник с женой и ребенком. Они закрылись в одной из рубок. Надеюсь, им удастся спастись... Поарп-ыалрп!»
Крокс думал, что это уже последнее сообщение, но монитор снова вспыхнул и он вновь увидел капитана. На этот раз в его облике не было почти ничего человеческого, и о нем напоминали лишь обрывки форменного кителя.
«Не помню какое число, ничего не помню. Только что очнулся. Кажется, я стоял у окна и поглощал кожей ультрафиолет. Мой организм оказался крепче, чем у остальных. Большинство членов экипажа уже не ходят, а напоминают какие-то растения. Корабль неоступно преследует нас. Он вытягивается, принимая форму огромной пасти-перчатки. Теперь я понял его природу, никакой это не звездолет, а что-то вроде громадного биологического организма-росянки, космического растения-оборотня, трансформирующегося и принимающего разные формы. Это чудище хочет нас сожрать. Кажется, оно думает, что наш корабль такое же живое существо. Впрочем, это ничего не изменит. Недавний биологический анализ показал, что ее желудочные соки с легкостью переваривают любые металлы. Этот монстр может питаться всем, что попадется ему на пути, не только биологическими существами, но также метеоритами и звездолетами, из металлических примесей которых он формирует свои жесткие стенки, преобразуя из атомную структуру... Прыапр-ыапро! Но я не позволю пауку-росянке сожрать нас. Если будут силы, я подготовлю корабль к пространственному перемещению. Наш звездолет заражен неизвестным вирусом. Все еще нельзя связаться с Землей и предупредить ее об опасности. Самое мудрое, что я могу сейчас сделать — это постараться забросить наш звездолет в неосвоенные секторы космоса. Возможно, это помешает распространению вируса. Ужасно глупо все получилось. Я сейчас стою у передатчика и вижу, как штурман выпускает яркий оранжевый бутон и пытается пустить корни в плиты пола. Он цветет, наш штурман, мы теперь все стали какими-то полуящерами-полурастениями. Прощайте и не повторите нашей ошибки! Жаль, что нельзя никого предупредить...»
По экрану пошли помехи. Больше никакой информации из журнала Кроксу получить не удалось. Он тяжело пустился на пустое кресло первого пилота рядом с навигатором и задумался, на всякий случай положив рядом с собой бластер. Ситуация становилась ему ясна, не состыковывались только некоторые детали.
Формы разумной биологической жизни — даже не биологической — во Вселенной отличаются друг от друга. Гуманоидная жизнь только потому кажется нам самой распространенной, что встречается в нашей части галактики. На самом же деле гуманоиды — всего один из множества наделенных разумом видов Вселенной.
Натолкнувшись в космосе на треугольный предмет, земляне по аналогии с собственной цивилизацией решили, что имеют дело с космическим кораблем таких же, как они, гуманоидов. На самом же деле пятидесятитонная махина, меняющая форму, с «бортами из титана» оказалось гигантским полурастением-полуживотным, которое как паук миллионы лет скиталось в космосе, поджидая добычу. Вероятно, сильные импульсы установленного ультразвукового оборудования привлекли хищника и, наделенный способностью телепатии, он уже направлял действия землян, воспользовавшись их любопытством.
Размышляя об этом и о том, что произошло с экипажем звездолета после его удара о планету, пират думал, не станет ли он сам случайным разносчиком вируса. Крокс не заметил, как чья-то длинная коричневая рука, мало похожая на человеческую, схватила с подлокотника кресла его бластер и вместе с ним скрылась под навигационным кубом.
Послышался смех, похожий на дребезжание. Капитан вскочил, хотел схватить оружие, но его ладонь сомкнулась на пустоте...
* * *
Пока Баюн, Грохотун с попугаем, Андрей и Василиса ждали снаружи, беспокоясь, что так долго нет капитана и почему он не выходит на связь, Лависса и Старый Шкипер занимались ремонтом «Звездного Странника.» Вернее, это неутомимый Шкипер ремонтировал двигатель, а девочка в основном отвлекала его разговорами.
— Скажи, тебе не скучно все время возиться с этим кораблем? Сколько можно, третий день копаешься и ни минуты не отдохнул? Не представляю, как можно быть таким занудой! На тебя только посмотришь — и уже становится тоскливо.
— Так не смотри, ступай куда-нибудь... — лязгнув речевым динамиком, что означало у него смешок, посоветовал неутомимый труженик.
— Тогда мне будет скучно, — надула губы Лависса. — Мне всегда бывает скучно, когда я остаюсь одна. Так все-таки, как ты можешь столько времени заниматься одним и тем же?
— Двести двадцать два черта и одна ведьма! — недовольно отреагировал Старый Шкипер, продолжая возиться с деталями поврежденного двигателя. — Каждый делает только то, для чего он предназначен. Я вожусь со звездолётами всю мою жизнь и просто не умею ничего другого. Если я перестану их ремонтировать и не смогу совершать межпланетные путешествия, то просто заржавею от тоски и скуки. Буду целый день сидеть на камне и смотреть на небо.
Лависса выслушала его и спросила:
— А чего бы тебе хотелось? У тебя есть какая-нибудь мечта?
Она думала, старый робот ограничится тем, что недовольно пробурчит что-то, но он отложил аппарат холодной сварки и присел рядом.
— Ты постараешься запомнить то, что я тебе сейчас скажу? — прогудел робот. Он повернул к девочке свое бронзовое лицо, и зрительные датчики у него странно замерцали.
— Может быть, запомню, — легкомысленно пообещала она.
Шкипер покачал головой, как все старики, когда они хотят сказать: «ах, молодость, молодость.» Баюн точно так же качал головой, и девочка едва не засмеялась. Эти роботы, даже разных моделей, очень многие движения делают одинаково, не понимая, как это смешно.
— Я уже очень старый, — сказал Шкипер. — Мой эксплуатационный период завершился более двух столетий назад. Кое-что в себе я, конечно, подремонтировал, но многие узлы нельзя сменить. Сдается, мне недолго осталось шагать. Очень скоро я приду в негодность. И вот тогда я хотел бы...
— Да, ладно тебе. Ты еще очень крепкий! — перебила его Лависса. Она все еще не относилась к его словам всерьез, привыкнув, что почти все старые люди, как и многие старые роботы, любят важно отдавать «загробные» распоряжения.
— Тысяча чертей! Ты меня не дослушала! — воскликнул Шкипер, в гневе увеличивая свое привычное количество чертей в пять раз, а про ведьму вообще забывая. — Выслушай меня, девчонка, пойми же, что это для меня важно! Всех старых роботов пускают в утиль, и это правильно. Сталь хорошей плавки стоит дорого и может прослужить долго. И вот о чем я хочу попросить: когда я приду в негодность и меня отправят на слом, проследи, чтобы из меня не сделали двигатель какого-нибудь планетохода или трубы для оросительной системы. Это было бы позором для Старого Шкипера, и когда я думаю об этом, мне становится больно. Пусть меня переплавят в борта какого-нибудь нового строящегося звездолета, и тогда даже после смерти я смогу совершать путешествия между звездами! Ты обещаешь? Я хочу всегда быть в космосе — хочу сам стать частью звездолета.