— То есть мы сидим на вулкане? — уточнил Баюн.
В минуты опасности старый робот-нянька не терялся, не искал виновных, как это бывает у людей. Наоборот в такие минуты он бывал сосредоточен, внешне спокоен, быстро просчитывал возможные варианты и принимал решения, не позволяя ни себе, ни окружающим упасть духом.
— Совершенно верно. Обшивка пробита, бак подтекает и каждую минуту мы можем взлететь на воздух.
Пират говорил спокойно, но старался при этом не смотреть на Василису. Он чувствовал себя виноватым: хотел спасти ее, увезя с планеты Вечных ветров, а вместо этого подверг девушку смертельной опасности.
— Бедный наш кораблик! — прогудел Грохотун. — И что же нам делать, капитан? Может, вернемся на планету Вечных ветров и постараемся починиться?
— Нереально. «Странник» не выдержит даже самой мягкой посадки. Еще в атмосфере мы расколемся, и нас постигнет участь «Стрелы».
При напоминании об этом Василиса вздрогнула и прижала к себе Пшика. Хотя пес и не понимал, что происходит, но волнение хозяйки передалось и ему, и он стал еле слышно подскуливать.
Попугай, питая слабость к подражанию, тоже стал подскуливать, еще больше вызывая недовольство собаки.
— Эй вы, паникеры! — рявкнул Грохотун. — А ну цыц! Устроили тут скулеж!
— Ты мне рот-то не затыкай! — оскорбился попугай, нахохлившись и становясь похожим на мокрого дикообраза. — И не смей называть меня паникером... Кстати сказать, я только что вспомнил очень забавный анекдот. Могу поделиться. Прилетает одна старуха на Деметру и видит тиранозавра. «Ух ты, — говорит она. — Какая милая зверушка! Смотрите, она мне улыбается.» «Нет, — говорит проводник, — вы ошиблись, мадам. Просто он открыл рот, чтобы вас сожрать.»
И птица довольно замолчала, видимо, ожидая всеобщего хохота. Но все почему-то молчали. Тогда попугай сам засмеялся своему анекдоту, а Лависса при этом подумала, что у него смех звучит так, будто он подавился конфетой и кашляет.
— Неужели никому не смешно? — грустно спросил попугай. — Ну и ладно, буду молчать, раз вы такие мрачные.
Он уселся на навигационный куб и принялся демонстративно вздыхать так громко, будто был по меньшей степени страусом.
— У нас есть один шанс, — сказал вдруг капитан Крокс, решительно вставая. — При этом я никого не хочу обнадеживать. Выбирайте сами. Или мы будем продолжать висеть в космосе и ждать, пока не закончится воздух или двигатель не разогреется настолько, что рванет топливо.
— А второй шанс? — быстро спросил Андрей, которому первая перспектива не очень-то понравилась.
— Или же мы рискнем, и тогда кто знает — может быть, спасемся, —ответил Крокс.
— Что это за шанс, капитан? — поинтересовалась Лависса.
— Попытаться использовать пространственный перемещатель и перенестись на Деметру. При этом «Звездный Странник» придется оставить. Воозможно, я вернусь за ним позднее, если смогу достать новый звездолет.
— На Деметру? — встревожился Баюн. — Но пространственный перемещатель опасно использовать на таком расстоянии! Мы не знаем сектора космоса, где сейчас находимся. Если мы попадем в искривление гиперпространства, то никогда не доберемся до Деметры. Это все равно что шагнуть с двадцатиметровой вышки в бассейн и затеряться где-то посередине, так никогда и не долетев до воды.
— Как бы там ни было, это наш единственный шанс! — твердо сказал пират.
— Другого нет?
— Нет.
— Какова вероятность счастливого исхода? — спросил Андрей.
— Никто никогда не измерял такой вероятности, — усмехнулся Крокс. — Используя твой же удачный пример с бассейном, Баюн, я бы сказал, что вероятность у нас такая же, как шагнуть с двадцатиметровой вышки с завязанными глазами, не зная есть ли в бассейне вода.
Лависса поежилась, представив себе это.
— Ха! — вдруг гоготнул Грохотун. — Со мной был однажды похожий случай, кэп!
— Оно и видно, — забубнил попугай. — Как доктор педагогических наук в области медицины, я бы поставил тебе еще и другой диагноз, учитывая трудное детство, скользкий подоконник, коляску без дна, десять раз подкинули — девять раз поймали. Одним словом — клинический идиотизм в запущенной форме.
Капитан взглянул на какой-то прибор и прервал излияния попугая:
— Температура в двигателе растет. Я бы сказал, что мы на пороге извержения вулкана. Итак, ваше решение?
— Мы согласны! — не сговариваясь, крикнули в один голос Лависса и Андрей.
— Была не была. Бог не выдаст — свинья не съест! — махнул рукой Баюн.
— И я согласна, хотя и не совсем понимаю, о чем идет речь, — кивнула Василиса. — Думаю, и Пшик тоже готов рискнуть.
— Уф! И я согласен, капитан! — восторженно прогремел рогатый робот. — Мне давно хотелось на Деметру! Наверняка там на нас сразу набросится звездный патруль, и у меня появится возможность испытать свой новенький пулеметик!
— Кто о чем, а наша бабка о пенсии, — хихикнул попугай. — Как я понимаю, моим мнением никто не интересуется, но, чтобы не создавать парламентской оппозиции, я присоединяюсь к большинству.
И птица перелетела на плечо к Кроксу.
— Тогда в дорогу! — сказал пират, и все, кто был в рубке, переместились в резервный терминал пространственного перемещателя.
Капитан, взглянув на схему, быстро выставил координаты Деметры с учетом ее положения на орбите в настоящее время.
— Не исключено, что при перемещении мы свалимся в Первичный океан, — «оптимистично» заявил попугай. — Все умеют плавать? Лично мне в общем-то наплевать, потому что я умею летать. Если вы утонете, я напишу обо всех мемуары, возьму рекомендацию и вступлю в Союз космических писателей. Как вы считаете, капитан, писать ли мне мемуары в прозе или стихах? Что вы делаете, кэп! Не сме... Пчхи!
Крокс ловко надел на клюв попугаю резинку.
— Все готовы? — спросил пират. — Тогда желаю нам всем удачи! Прощай, «Звездный странник», я еще вернусь за тобой, починю тебя и ты снова станешь самым могучим боевым флагманом Вселенной!
И пират потянул за рычаг, включая пространственное поле.
Василисе, впервые в жизни оказавшейся в гиперпространстве и поэтому воспринимавшей всё происходящее особенно остро, показалось, что они сорвались на паруснике с крутого склона и теперь с огромной скоростью падают. Вокруг мелькали какие-то разноцветные колодцы, похожие на вложенные друг в друга кольца разных размеров. В один из этих колодцев их занесло, завертело, оторвало друг от друга, и вдруг сверкнул ослепительный белый свет. Василиса, упав на что-то довольно мягкое, потеряла сознание.
Спустя некоторое время она очнулась от того, что кто-то легонько похлопывал ее по щекам. К правой щеке прикасалось что-то холодное, будто металлическое, а к левой — мягкое и теплое. Девушка приоткрыла глаза и приподнялась. Оказалось, что это были руки капитана. Пират сидел рядом на корточках и пытался привести ее в сознание. Лицо у Крокса было обеспокоенным.