Никто не ответил.
– Все в порядке? – послышался голос Белль.
– Да. Все отлично.
Ко мне сзади подплыл Алекс. Оглядевшись вокруг, он осторожно дотронулся до панели, словно боялся что-нибудь сломать.
– Давай прибавим немного веса, – сказал он.
– Я не против. Готов?
– Действуй. – Он схватился за подлокотник кресла и уперся ногами в палубу. Я включила генератор. Если вы бывали в невесомости в момент включения искусственной гравитации, то знаете, что она появляется постепенно, позволяя вам приспособиться, пока сила тяжести не достигнет нормального бортового значения: обычно оно составляет тридцать семь сотых от стандартной.
Не дожидаясь завершения процесса, Алекс вернулся в кабину. Я встала и последовала за ним. Остановившись, он открыл шкафчик.
– Странно, – сказал он. Мы увидели скафандр. – Эти штуки не из дешевых.
– Наверное, неисправный. Иначе его бы тут не оставили.
Если не считать скафандра, шкафчик был пуст.
Алекс пересек кабину, вошел в коридор и толкнул дверь в первую каюту справа. Дверь открылась. Внутри было темно, но мгновение спустя вспыхнул свет. Койка располагалась над палубой, для экономии места, – при необходимости ее опускали. В каюте было чисто и пусто. Здесь явно никогда не жили.
Я заглянула в каюту напротив. Увиденное потрясло меня. Койка была опущена. Кто-то спал на ней совсем недавно – разумеется, относительно недавно: не знаю, как еще выразиться. А на переборке черным маркером были выведены три строчки:
Элиот, не знаю, что случилось.
Надеюсь, с тобой все в порядке.
От радио никакого толку.
След от маркера уползал вверх по переборке.
– Он ушел, – сказал Алекс. – Потерял надежду и выбрался через шлюз.
В каждой каюте имелся шкафчик. Открыв его, мы нашли там рубашку, бритву и немного зубной пасты. В другой каюте оказались пропавший чемодан Робина и его блокнот.
Его блокнот.
– Мы не нашли его самого, – сказал Алекс, – но, возможно, наткнулись на золотую жилу.
Мы попытались заглянуть в блокнот, но у нас не было пароля.
Согласно бортовым часам, прошло двести семьдесят два дня, одиннадцать часов и шесть минут.
– Значит, за сорок лет пребывания яхты в космосе на ее борту прошло меньше года, – сказала я. – Таким образом, траектория черной дыры является…
– Кратчайшим путем сквозь время и пространство, – закончил Алекс.
– Невероятно. До сих пор не верится.
Вернувшись в каюту, мы еще раз оглядели надпись на переборке и сфотографировали ее, а затем возвратились на мостик.
– Давай проведем тест, – предложил Алекс.
– Хорошо. Что за тест?
– Попробуем послать сообщение на Скайдек.
Я села за пульт гиперсвязи. В обычной ситуации я поручила бы выйти на связь искину, но функционирующего искина на «Жар-птице» не было. Я открыла канал.
– Скайдек, – сказала я, – слышите меня? Говорит «Жар-птица».
Через несколько секунд раздался голос:
– «Жар-птица», говорит Скайдек. Слышу вас. Что случилось?
– Просто проверка, Скайдек. Спасибо. «Жар-птица» – конец связи.
– Он не воспользовался гиперсвязью, поскольку не знал, как это сделать, – заметил Алекс.
– Скорее всего, да.
– Как насчет радио? Работает?
Я включила радио.
– Белль, слышишь меня?
– Слышу, – ответила она.
– Почему же он не послал сигнал бедствия? – спросил Алекс.
– Слишком далеко. Чтобы сигнал достиг Окраины, нужна была направленная передача. Раз он не умел пользоваться гиперсвязью, то вряд ли нацелил бы луч на Окраину.
Алекс беспомощно огляделся по сторонам.
– Выходит, ему просто не повезло?
– Похоже на то.
Алекс сел в кресло.
– Ладно. Как у них все было организовано? Как они рассчитывали найти яхты?
– Думаю, Робин знал, сколько времени яхты будут находиться в гиперпространстве, или мог контролировать длительность их нахождения. Либо одно, либо другое.
– Понятно. И они прилетели сюда на «Волноломе».
– Вероятно, на яхте стоял радиопередатчик, по сигналу которого можно было определить момент ее всплытия.
– Но они настраивали радио только на один полет. Наверное, в последний раз Робин решил лично испытать на себе, что такое путешествие сквозь время, и остался на яхте. Чермак должен был вернуться через две недели по своему собственному времени и, вероятно, всего через несколько часов по времени Робина. Так что, возможно, они еще раз настроили радио.
– Не знаю точно, что там было с радио, но, похоже, все происходило именно так. – У меня вновь пробежал холодок по спине. – Уверен, что он остался добровольно, что его просто не бросили?
– Чейз, он взял с собой чемодан и блокнот, а значит, рассчитывал пробыть здесь какое-то время.
– Алекс, – спросила я, – что на самом деле случилось в ту ночь? Когда Чермак полетел на остров Виргиния? Не знаешь?
– Многое уже знаю. Некоторых подробностей не хватает, но, думаю, картина выстраивается и без них. У Чермака был роман с Элизабет или она дала ему повод так считать – в точности неизвестно. Когда Робин заявил, что намерен пробыть какое-то время на «Жар-птице», Чермак решил, что ему представилась блестящая возможность. Кстати, Робин наверняка принял решение в последний момент – знай Чермак об этом заранее, он попробовал бы договориться с Элизабет. Когда Чермак появился на острове Виргиния, – продолжал Алекс, – для Элизабет это наверняка стало шоком. К ней посреди ночи явился любовник, да еще и на скиммере, который могли узнать некоторые ее друзья. Вероятно, случился скандал, а может, она просто объяснила Чермаку, что он ведет себя слишком рискованно. Возможно, они договорились встретиться следующей ночью где-нибудь на острове. И Чермак полетел домой. Позднее она узнала, что Чермак погиб, и внезапно оказалась перед выбором. Есть основания полагать, что она не питала страстной любви к мужу. Возможно, она попыталась ему помочь и даже имела какие-то идеи насчет того, где его искать. Или не имела. Так или иначе, она решила ничего не предпринимать. Имущество семьи само шло ей в руки, не нужно было даже шевелить пальцем. Через несколько дней ей стало известно, что кто-то видел возле ее дома скиммер Чермака. Поменять планы, не скомпрометировав себя, было не так-то просто, и она решилась на наглую ложь: заявила полиции, что ее муж в ту ночь так и не вошел в дом и она не знает, что с ним случилось, – закончил Алекс.
– И ей удалось выйти сухой из воды, – сказала я.