Через пять часов пятьдесят две минуты после первоначального контакта мы сидели на «Белль-Мари», глядя, как исчезает «Жар-птица».
– Можно предположить, – сказал Алекс, – что она всплывала около тысячи раз.
Я насчитала тысячу семьдесят одно появление.
– Если она каждый раз возникает в нашем пространстве примерно на шесть часов…
– Пока она в гиперпространстве, время на ее борту почти не идет.
– Может, вообще не идет. – Алекс посмотрел на звездное небо, туда, где в последний раз блеснули огни «Жар-птицы». – Что ж, если она опять нам понадобится, мы знаем, где искать. Если не подберем пароль к блокноту, то, может, хотя бы узнаем, какие изменения Робин внес в двигатель. В целом, Чейз, все довольно удачно.
– И все же как-то невесело…
– Знаю…
– Я надеялась на лучшее.
– На то, что мы найдем Робина? И привезем его целым и невредимым?
– Да.
– Я тоже надеялся, Чейз. Я тоже.
Нет более восхитительной добродетели, чем смелость, и более огорчительного недостатка, чем отсутствие осторожности. Но, как ни странно, по сути это одно и то же.
Эдмунд Баррингер. Спасательная шлюпка (8788 г. н. э.)
Мы сразу же отправили блокнот Шаре, которая была без ума от радости. К нашему удивлению, на обратном пути мы подобрали пароль: им оказалось слово «брана». Блокнот был заполнен цифрами и набросками – возможно, они относились к траекториям, но сказать наверняка было нельзя, – а также целыми страницами уравнений, ничего для нас не значивших. Одна из частей называлась «Пространственно-временные переменные» и состояла из непонятных рисунков, дуг и новых уравнений. Там имелись также всевозможные сведения о космических кораблях – о массе различных моделей, типах двигателей, особенностях конструкции корпуса.
Кроме того, на шестидесяти или семидесяти страницах перечислялись галактические координаты, например:
восх: 22:14:38 скл: +22.31 S 1106/4322
восх: 21:10:41 скл: – 17.33 N 2212/6319
восх: 19:21:35 скл: – 19.27 N 0303/9312
восх: 23:32:17 скл: +14.12 N 1409/8711
Восьмизначные числа, похоже, обозначали даты по земному календарю. В этом случае некоторые из них относились к годам, отстоящим от нас на многие тысячелетия.
– Что ты обо всем этом думаешь? – спросил Алекс у Шары.
– Дай хотя бы взглянуть, – ответила она. – Но могу сказать одно: перед нами именно то, на что мы надеялись.
Когда я пришла на следующее утро, Алекс и Шара уже сидели в столовой. Шара от возбуждения только что не лезла на стену.
– Главная проблема состоит в том, – сказала она мне, – что мы толком не знаем, где находятся черные дыры, кроме нескольких. Поэтому никто не сумел сопоставить известные нам факты. Робин, в сущности, отметил стартовые точки пропавших без вести кораблей. Затем он стал искать если не убедительные доказательства, то хоть какие-нибудь доводы в пользу того, что «санусарские события» связаны именно с ними. В отдельных случаях ему удалось продемонстрировать, что других разумных объяснений просто нет. Такие события происходили вплоть до третьего тысячелетия. Робин также обнаружил траектории черных дыр, о которых мы не знали – и официально не знаем до сих пор. Существование их можно доказать, лишь выстроив по порядку все «санусарские события». Но теперь мы представляем, где находятся опасные зоны – места, в которые не стоит попадать, если вы находитесь на борту корабля определенного типа и собираетесь совершить прыжок. – Она сделала большой глоток из чашки с кофе. – Все это нуждается в подтверждении. Но если его расчеты верны, то даже в отсутствие данных о некоторых событиях – ведь Робин не ссылался на источники – нет сомнений, что мы стоим на пороге великого открытия.
Я посмотрела на Алекса, который доедал омлет, не сводя с меня взгляда.
– Почему он никому об этом не рассказал? – спросила я. – Почему?..
– Не требуй от него слишком многого, – сказал Алекс.
– Скорее всего, – заметила Шара, – он собирал данные и готовился их опубликовать. Вполне логично: никто не станет делать такие заявления, если не может представить достаточно серьезных доказательств.
– Что дальше? – спросила я. – Думаю, надо попробовать найти объект «Альфа».
– У нас только один корабль, – сказал Алекс. – Вспомни о бабочке.
– Что за бабочка? – удивилась Шара.
– Чейз считает, что для поиска этих объектов измерения недостаточно точны.
– Да, – кивнула я. – А область поиска все время увеличивается. Есть корабли, которые появляются лишь раз в два столетия.
– Не совсем так, – уточнила Шара. – Их лишь наблюдают раз в два столетия. Впрочем, мы знаем в точности, когда имели место два последних появления, и с объектами «Альфа» и «Антарес» проблем быть не должно.
– Рада слышать, – сказала я.
Пока Шара продолжала вещать о ценности блокнота Робина, я взяла себе тостов, налила кофе, вернулась за стол и притворилась, будто внимаю подробному рассказу о том, что происходит с временем и пространством под воздействием черной дыры. Дождавшись подходящего момента, я задала вопрос, занимавший меня с самого начала:
– Известно что-нибудь о «Капелле»? О том, когда она снова появится?
Алекс посмотрел на Шару.
– Придется подождать, пока кто-нибудь ее не увидит, – ответила она. – Как только нам станет известен точный момент ее появления, мы сможем сопоставить его с моментом старта и определить, где и когда можно будет найти корабль.
Проблема заключалась в том, что этого могло вообще не случиться. Допустим, «Капелла» появлялась бы каждые несколько дней: в космической бездне никто бы ее не заметил.
Первым должен был появиться объект «Альфа». В последний раз его обнаружил – 178 лет назад – монитор слежения за глубоким космосом.
– А перед этим был еще один раз: опять сто семьдесят восемь лет, – сказала Шара. – И мы точно знаем, что он покинул Корморал две тысячи триста тридцать один год назад, что делится на сто семьдесят восемь почти без остатка.
– Но период может составлять и восемьдесят девять лет, – заметила я. – Или сорок четыре с половиной. Или вообще соответствовать любому числу, на которое делится две тысячи триста тридцать один.
– Верно, – кивнула Шара. – Но это не важно.
– Что будем делать, если найдем оставшихся в живых? – спросила я.
– Заберем их, – ответил Алекс. – Если сможем.
– На «Белль-Мари» не так много места, Алекс. А если их окажется пятьдесят? Или пара сотен?
– Будем надеяться, что этого не случится, – сказал он.
– Надеяться?