Аполлония в гневе таращилась на меня, когда я помогала Саю подняться.
– Мои раны – последняя из наших проблем. Нам необходимо… – Он снова застонал, выпрямляясь. – Надо забрать образец и увести отсюда Аполлонию. Если она вскоре не свяжется с отцом, он покончит с этим миром до того, как его захватит паразит.
– Что все это значит? – спросил Бенджи, хмурясь.
Сай бросил на Бенджи короткий взгляд, потом уставился на меня:
– Что он тут делает?
– Помогает, – ответила я.
Если Сай не защитит Бенджи, Аполлония не станет терять время зря: вмиг избавит Бенджи от головы. У меня было такое ощущение, что до людей ей вообще нет дела. Ни до одного из нас.
– Откуда он узнал, что ты здесь? Ты знаешь, что мы ему не доверяем! – сказал Сай.
– Он искал меня. И утром увидел «Наяру», когда вышел на пробежку. Ее трудно не заметить.
– Случайно устроил пробежку до рассвета? – Сай оскалился, глядя на Бенджи.
– Да, он всегда бегает в такое время! Можешь ты хоть раз мне поверить, а?
Сай зло посмотрел в глаза Бенджи.
– Я знаю, на что ты нацелился. Но если причинишь хоть малейшую беду одной из этих женщин, я сам тебя убью!
Бенджи посмотрел на меня, растерявшись и не зная, что ответить.
– Я бы никогда не причинил зла Рори. Она важна для меня так же, как и для тебя.
– Почему это? – сквозь зубы процедил Сай.
– Потому что… не твое дело.
– Рори – мое дело, – возразил Сай.
– Я, конечно, весьма польщена, – вмешалась я, – но у нас есть дела поважнее. Саю необходимо наложить швы.
Сай и Бенджи таращились друг на друга до тех пор, пока Аполлония не схватила Сая за руку.
– Согласна. Нужно действовать. Поискать выживших.
Она отошла к пульту, и помещение залил яркий свет, сменивший красный аварийный. Затем вернулась и усадила Сая на стул, жестом велев доктору Зету оставаться с ним. А потом мы с Бенджи отправились за ней, чтобы осмотреть тела в коридоре. Каждый раз, когда нам не удавалось обнаружить признаков жизни, Аполлония все сильнее и сильнее закипала гневом. После шестнадцатого трупа мне стало страшно даже находиться рядом с ней. Мы вышли наружу через дыру в корпусе корабля и увидели, что джип Рендлешема исчез.
Какое-то движение, некий ртутный блеск привлек мое внимание, я повернулась и увидела женщину рядом с разорванным корпусом корабля. На ней был такой же мундир, как на Аполлонии, но серый, и она что-то говорила на языке Сая. Кожа у нее была золотисто-коричневой, как у него, но радужки глаз – черные, и они резко контрастировали со светлой краской, нанесенной на лицо от виска к виску. Ее короткие серебристые волосы – вот что я заметила краем глаза. Она фактически висела в воздухе, пронзенная искореженным металлом.
– Аполлония! Сюда! Она жива!
В следующее мгновение Аполлония уже стояла возле женщины, сжимала в ладонях ее лицо и произносила утешающие слова.
– Надеюсь, она выживет, – пробормотал Бенджи. – Если нет, Аполлония заколет одного из нас, просто чтобы немного успокоиться.
Молодая женщина усмехнулась, посмотрев на меня. Зубы у нее были покрыты густой кровью.
– Английский. Я могу говорить на вашем английском.
– Чем я могу помочь? – спросила я.
Аполлония снова заговорила с женщиной, и та кивнула. Похоже, разговор был не из приятных. И прежде чем я успела понять, что происходит, Аполлония сунула меч в ножны, висевшие на ее спине. А потом подхватила женщину одной рукой под колени, а другой за шею и стремительным движением сорвала бедняжку с пронзившего ее куска металла. Женщина даже не закричала, лишь сдержала дыхание.
– Черт побери… – пробормотал Бенджи, таращась на Аполлонию и женщину на ее руках.
Я подумала то же самое. Пострадавшая выглядела совсем девочкой, но она только что продемонстрировала храбрость и самообладание, какие я до сих пор видела лишь однажды – в себе самой.
– Пошли! – коротко бросила Аполлония.
Она понесла молодую женщину в корабль, в зал управления.
– А где Сай и доктор Зет? – вскрикнула я в панике, когда не увидела обоих в помещении.
– Должно быть, пошли в… – Аполлония посмотрела на женщину, которую держала на руках. – Шехаут.
– Шехаут… это… в лазарет, – пояснила раненая.
Впервые я увидела на лице Аполлонии улыбку, не несущую угрозы:
– Сай показывает доктору Зету дорогу в лазарет. Это впереди, на носу корабля.
Мы все отправились в абсолютно белую комнату, в которой все поверхности были из одинакового, странного, похожего на ткань материала. Стены, полы, и маленькие хирургические столы, и кровати – все изготовлено из чего-то похожего на марлю. Видимо, ради стерильности помещения.
Здесь горел яркий свет, но достаточно приятный, чтобы не щуриться. Я посмотрела на потолок, но источника света не обнаружила, никаких ламп. Все будто само собой светилось мягким естественным светом, создававшим ощущение призрачности. Это немножко беспокоило – яркий, но мягкий свет… и еще больше я встревожилась, заметив, что все здесь выглядит невероятно четким, словно я смотрела сквозь особые очки, обостряющие зрение.
Бенджи улыбнулся, увидев, что доктор Зет занимается ранами Сая.
Аполлония осторожно опустила подругу на кровать, которая больше походила на большой прямоугольный стол, через две койки от той, на которой лежал Сай. И, не тратя зря времени, принялась готовить инструменты.
– Она еще и врач? – спросила я Сая.
– Нет, – ответила Аполлония и кивком указала на молодую женщину. – Цави – врач.
У Цави даже из ушей сочилась кровь. Я, конечно, не знакома с анатомией пришельцев, но с виду они похожи на людей, и я подумала, что кровотечение из ушей может и для них оказаться дурным знаком.
Сай вскрикнул, заставив Аполлонию броситься к нему. У меня все сжалось внутри, а щеки загорелись, но совсем не от ревности. Я не переживу, если потеряю кого-то еще. Для меня это слишком… и слишком много крови вокруг. Я не видела такого количества крови с тех самых пор, когда…
Мои веки потяжелели, я оперлась о ближайшую кровать, чтобы не пошатнуться.
– Рори? – окликнул меня Бенджи.
– Что с ней? – спросил Сай.
Бенджи заставил меня посмотреть на него, заглянул в глаза.
– Не знаю. Рори?
Он начал осматривать меня, ища раны.
Я не в силах была говорить. Слишком устала, чтобы отвечать, и слишком опечалена.
– У нее кровь! – воскликнул Бенджи.
Мои ноги оторвались от пола, и я оказалась лежащей на столе рядом с Цави.