Кем же он был, Володя Ульянов? Каким он был?
Мама, Светлана Петровна, рассказывает о том, что в детстве Володя был тихим, стеснительным мальчиком.
Случалось, его обижали. Хорошо, что рядом всегда оказывался старший брат Андрей. Он и старше-то всего на год и три месяца, но рос бойким, шустрым, умел защитить младшего брата.
«Я его все время учила, — вспоминает мать, — давай сдачи, не бойся. Вот и выучила на свою голову».
С годами характер Володи стал меняться, крепнуть. В юности это был уже не тот маменькин сынок, которого мог обидеть всякий. Мечтал стать летчиком. Чтобы быть ближе к небу, увлекся парашютным спортом. Правда, пилотом так и не стал, но окончил авиационный приборостроительный техникум.
Мать все больше улавливала в нем свои черты. Она сама в юности то в аэроклуб записалась, то в военкомате напросилась на курсы радистов.
Срочную службу Владимир тянул в десанте, в Прибалтике. Там впервые в его солдатской учетной карточке появится запись: специальность — войсковой разведчик.
После армии десантник Ульянов вернется в родную Москву, пойдет на завод «Мосприбор» слесарем-сборщиком радиоаппаратуры. Работал хорошо, начальство не могло нарадоваться на передового сборщика. Так прошел год, второй… Его хвалили, ставили в пример, а Владимир начинал чувствовать, что тихий, чистенький цех, размеренная жизнь, спокойная работа — это не его заводь. От тишины, чистоты, спокойствия, о которых иной только и мечтает, Ульянова начинало воротить с души.
Ему снились армейские соленые марш-броски, десантирование в тыл противника, рейды их взвода глубинной разведки. Он не выдержал, написал в свою десантную часть: мол, желаю вернуться кем угодно, прапорщиком, к примеру. Только бы окунуться в эту мужскую, настоящую, кипучую жизнь.
Его еще помнили, согласились принять. Пришел вызов. И он уже готов был бросить завод, а вместе с ним и вечерний авиационный институт, в котором уже проучился год. Но тут встретился однажды Владимиру старый товарищ по техникуму Игорь Солдатенко. Краем уха Ульянов слышал прежде, что Игорь служил где-то в КГБ. Но где, не говорил. А тут почему-то рассказал. То ли настроение Володино почувствовал, то ли услышав, что он собирается в свою часть вернуться, пожалел. Ведь и в «Вымпеле» настоящие мужики нужны.
Тогда еще Володя не знал и знать не мог, что такое «Вымпел», но небольшого, намеками рассказа товарища хватило, дабы понять — это то, настоящее, о чем он мечтал всю жизнь.
Разошлись, договорившись, что Игорь порекомендует руководству подразделения Владимира Ульянова, которого он знал уже не один год.
Порекомендовал. Володю пригласили, побеседовали, он успешно прошел все «вымпеловские» тесты, сдал нормативы по физподготовке и был зачислен в подразделение в 1989 году. Получил звание прапорщика.
Кстати, прапорщиком, прежде чем получить первое офицерское звание — младший лейтенант, отходил пять лет. Тот, кто служил, знает: срок немалый. Раньше офицером не стал не потому, что плохо работал. Как раз таки работал отлично, быстро набирался опыта, а вот за званиями никогда не гнался. Хотел в первую очередь настоящим спецом стать, матерым.
Пять лет, которые он прослужил в «Вымпеле», были годами непростыми.
Еще не успела закончиться афганская война, а уже вспыхнул Нагорный Карабах. И начались бесконечные командировки в районы межнациональных конфликтов — Степанакерт, Ереван, Баку, Тбилиси, Кишинев, Душанбе, Вильнюс.
В своей книге «„Альфа“ — моя судьба» Герой Советского Союза генерал-майор Геннадий Зайцев, который к тому времени уже был назначен на вышестоящую должность, скажет так: «Я знал, что группой „А“ затыкают дырки в „горячих точках“ страны».
То же было и с «Вымпелом» и его бойцом прапорщиком Ульяновым. В качестве примера, чтобы понять обстановку тех лет и накал событий, обратимся к тому же Зайцеву.
«В Баку мне довелось лично руководить бойцами „Альфы“, „Вымпела“ и „Витязя“ выполняя поставленные руководством КГБ задачи», — пишет он.
Какие это были задачи и что происходило в Баку в январе 1990 года?
Откровенно говоря, через полтора десятка лет многое из тех событий забыто, а надо бы помнить. Хорошо помнить. Тогда станет более понятно, через какие огни и воды, опасности и страдания прошли сотрудники наших спецподразделений.
В одной из газет было опубликовано письмо беженки из Баку Н. Таржимановой. Его, кстати, в своей книге приводит генерал Зайцев.
«Там творилось что-то невообразимое. С 13 января начались погромы, и мой ребенок, вцепившись в меня, кричал: „Мама, нас сейчас убьют!“.
А после ввода войск директор школы, где я работала (это вам не на базаре), азербайджанка, интеллигентная женщина, сказала: „Ничего, войска уйдут — и здесь на каждом дереве будет по русскому висеть“.
Мы бежали, оставив квартиры, имущество, мебель. А я родилась в Азербайджане, да и не только я: там еще бабушка моя родилась!..»
Улицы Баку были увешаны плакатами: «Русские, не уезжайте: нам нужны рабы и проститутки». Всюду пылали костры погромов, русскоязычных, армян убивали и жгли прямо на привокзальной площади. Начались обстрелы колонн бронетехники, входящих в город, нападения на воинские части, склады.
Вот в такой по-настоящему боевой обстановке набирался опыта Владимир.
Все закончилось в октябре 1993 года событиями у Белого дома. Прапорщик Ульянов, как и большинство его товарищей, после передачи «Вымпела» в МВД в милицию уходить не пожелал.
Ему предложили место в весьма уважаемом в те годы подразделении — в Главном управлении охраны. Он согласился, служил в так называемом выездном отделении, в личной охране.
Служба, как и в свое время работа на заводе, шла своим чередом. Жена Светлана, едва успокоившаяся после его боевых командировок, с тревогой следила за настроением мужа. Как могла, уговаривала, находила веские, на ее взгляд, аргументы: мол, и безопаснее здесь, и денежнее, и времени свободного для семьи, для сыновей побольше.
Владимир слушал жену и умом понимал: права его Светка, все так — и денег больше, и времени, и душа у супруги на месте. Но в том-то и дело, что его душа не находила места. Не любил он, ненавидел однообразие и размеренность.
Всего год с небольшим продержался Ульянов в Главном управлении охраны — и запросился в «Альфу».
В группе «А» многие его знали, вместе мотались по «горячим точкам». Словом, зачислили в подразделение.
Как скажет о нем потом сослуживец:
«Володя пришел к нам такой веселый, с шевелюрой волос. Глаза горят, жизнерадостный! Это подкупало.
Обычно люди, когда приходят к нам в подразделение, немного робеют, смущаются, взвешивают каждое слово. А он вел себя естественно. Да это и понятно, за плечами уже немалый опыт — служба в „Вымпеле“, в управлении охраны. Он очень быстро и органично вошел в коллектив».