Хроника событий
19.10: представители оперативного штаба подтверждают контакты с террористами по телефону. Боевики требуют организации перед зданием ДК пикетов в поддержку «независимости Ичкерии».
19.40: заявление представителя оперативного штаба — около 700 заложников находятся в ДК, из них 70 иностранцев. Один заложник убит.
25 сентября
05.40: освобожден один заложник.
06.40: из здания ДК вышли еще 6 заложников.
07.40: в беседе с журналистами НТВ Мовсар Бараев подтвердил, что действует по приказу Басаева и Масхадова. Захват заложников готовился очень долго. Боевики не раз приходили в ДК на представление мюзикла «Норд-Ост».
10.40: по словам врача Леонида Рошаля, в захваченном ДК находится от 15 до 20 детей. Трое из них больны. «У одного — эпилепсия, у одного — тяжелый бронхит, у одного — пневмония».
17.25: информация из ДК — террористы угрожают расстрелять заложников в 6 часов утра 26 октября, если не будут выполнены их требования о выводе войск из Чечни.
Сергей В.
— Нельзя было рисковать. Ведь вскоре все стало ясно: никакие переговоры им не нужны. То первоначально не выдвигалось никаких требований, потом бормотали что-то невнятное, потом вызовите тех, пригласите этих.
Когда наши ребята готовились к штурму, они понимали, куда идут. Они же профессионалы. Но никто из них не дрогнул, и после «Норд-Оста» в подразделении никто не написал рапорта об уходе. Все на месте. Это наша работа.
Я пришел в группу в 1980 году. Вся жизнь, по сути, прошла здесь. За эти годы терроризм изменялся стремительно. Раньше пистолет у террориста — это такая редкость, считайте, уникальный случай. А теперь чего у них только нет — взрывные устройства, гранатометы, автоматы, гранаты, современные средства связи.
В «Норд-Осте» мины и взрывные устройства, которые показывали по всем каналам телевидения, запросто обрушили бы конструкцию.
Так что штурмовать было нельзя. Но и не штурмовать тоже.
Хроника событий
19.15: на встрече с лидерами думских фракций Владимир Путин заявил, что необходимо «отставить в сторону всякого рода политические заявления и дебаты» в связи с захватом заложников в Москве. «Они неуместны и вредны, особенно когда речь идет о страданиях сотен невинных людей», — подчеркнул глава государства. «Ситуация очень тяжелая, поэтому хотел бы сразу внести ясность — в здании на улице Мельникова мы имеем дело с крайне трудной, но абсолютно понятной ситуацией — захватом заложников, — заявил Владимир Путин. — Самое правильное — провести разговор о совместных и согласованных подходах к решению единственной задачи». Эта задача одна — «сохранение жизни людей, которые продолжают находиться в здании театра».
19.55: как сообщил Сергей Говорухин, боевики, отвергая переговоры, угрожают начать расстрелы уже 25 октября. Террористы грозят расстреливать и переговорщиков, в том числе из числа журналистов.
22.40: как сообщил представитель оперативного штаба Александр Мачевский, последними переговоры с террористами вели Аушев и Примаков. 25 октября были освобождены 19 человек. Владимир Путин встретился с Юрием Лужковым и Евгением Примаковым.
26 октября
00.15: кольцо блокады здания ДК усилено подразделениями милиции и спецназа.
03.08: в здании ДК произошел сильный взрыв.
03.25: из театрального центра вынесли двух человек. Раненых увезли на «скорой помощи».
05.15 — 05.45: в здании слышна стрельба. Часть заложников пытается сбежать от боевиков. Оперативный штаб дает сигнал о начале штурма.
Сергей В.
— У нас было 12 оперативно-боевых групп. У каждой группы свое направление.
Подали газ. Его уникальность в том, что человек 2 — 3 раза вдохнул и уже находится словно под наркозом. Отключается мыслительная деятельность, он находится в заторможенном состоянии.
Как только кондиционеры заработали и был небольшой выброс конденсата, террористы это почувствовали, закричали: «Газ… газ» — и начали все подступы к зданию обстреливать и забрасывать гранатами.
Начались шум, стрельба, беготня. Они считали, что сейчас пойдут спецподразделения. Но потом видят, все спокойно, тихо, и у Бараева с подельниками возникла идея пойти и посмотреть запись видеокамеры театрального центра. Они решили устроить просмотр фильма о том, как они доблестно захватили «Норд-Ост». И как только террористы вышли из зала, тут и прозвучала команда на штурм.
Игорь Е.
— В ночь накануне штурма шла обычная рутинная работа — переговоры, переговоры. Подвезли противогазы. Стали с ними разбираться.
Одна группа ушла. У нее своя задача. У нас вообще не принято друг с другом делиться, да и времени не было на долгие беседы. Они экипировались и ушли.
И вскоре все быстро завертелось. Я должен был выдвинуться на угол здания и находиться в резерве…
Вдруг стрельба, взрывы гранат. У меня радиостанция, слышу команды. Ребята уже пошли.
В это время я на «Скорой» для прикрытия выехал на площадку перед театральным центром. Свет погасил.
Вот тут пошла первая заложница. Она заметалась потерянная. Схватил, посадил в машину. Смотрю — в холле еще одна заложница, бежит и падает. Бегу, хватаю ее, выношу.
Глядь, девушка тащит парня, а он совсем плохой. Забрал в «Скорую» и их.
Потом пытаюсь по левому крылу пройти на запад, со второго этажа летят гранаты.
Словом, ушли вправо, зачистили раздевалку, освободили мужика, который там прятался. Сначала думали — террорист, оказался заложник.
Когда я вбежал в зал, первое — это шок. Думаю, вот это мы наколбасили. Впечатление, что тела все бездыханные лежат, ни движения, ни крика. Такое ощущение, что все мертвые.
А тут еще кровь на ступенях лестницы, чавкающая, прилипающая к обуви.
Бросились выносить заложников. Первых выносили как трупы, были уверены, что они мертвые. Командир говорит: «Они же живые…» Пытаемся нащупать пульс, дыхания нет. Кто теплый, кто уже холодный.
А «Скорые» были блокированы «КамАЗами». Стояли «КамАЗы» с песком, сзади автобусы, водителей нет. Подогнали БТР, хотели оттолкнуть «КамАЗ», но он груженый, тяжелый, ничего не получается.
Ощущение полной нереальности. Бежишь, хватаешь, выносишь. А газ всасывается, сознание концентрировать все труднее и труднее.
Меня хватило на час с небольшим. Чувствую, худо. Отвели меня в штаб. Прибежал какой-то мужик, вколол укол. Влил в себя стаканов шесть-семь воды. Посидел, очухался слегка, опять пошел.
Потом говорили, что много погибло людей. Много. Но мы делали все, что могли. Я помню, вынес парня, у него жвачка во рту, пытался вытащить, а он уже холодный.
Наш врач Антон вытащил троих. Пока откачивал парня с девчонкой, еще одна девчонка умерла. Что тут сделаешь?