— Маршал Конев хочет направить вас к командующему повстанческой армии в Словакии в качестве офицера связи, — сказал генерал Соколовский. — Вы служили в погранотряде, окончили военное училище, прошли с боями от Равы-Русской до Сталинграда, воевали в тылу врага, прыгали с парашютом, знакомы с чехами и словаками. Так что, думаю, справитесь.
— Поскольку командование так считает, постараюсь выполнить задание, — ответил Скрипка.
— Хорошо. Вам сейчас подготовят необходимые документы, и мы пойдем к командующему фронтом. Жду через час у себя.
Как и было условлено, через час Скрипка вновь оказался у начштаба фронта. Ознакомился с двумя документами — с проектом приказа, в котором указывались задачи группы, обязанности руководителя и подчиненных, а также мандат на его имя. В мандате командующий фронтом просил оказывать офицеру связи всяческое содействие.
Вскоре генералы Соколовский, Ленчик и майор Скрипка были у маршала Конева. Командующий поздоровался со всеми и предложил присесть. Говорил негромко, в основном обращаясь к Скрипке. Рассказал о словацком антифашистском восстании, противостоящих повстанцам эсэсовских частях, а также о формированиях профашистского братиславского правительства.
— Вы разведчик, потому, уверен, в обстановке разберетесь быстро, — словно подводя итог беседе, заключил Конев. — Со словаками и чехами, насколько мне известно, встречались в тылу противника. Поскольку знаете немецкий, украинский языки, освоите и словацкий. Хочу подчеркнуть, вы первым летите в иностранную армию. Ведите себя скромно. Попросят — помогите, пригласят — идите, не зовут — не навязывайтесь. А теперь главное, — маршал сделал акцент на последнем слове. — Я сообщил в Ставку товарищу Сталину свои предложения о необходимости оказать помощь восставшим. Речь идет о наступлении наших войск через Карпаты. Товарищ Сталин согласился с моими доводами и приказал срочно подготовить наступление. При встрече с командующим словацкого восстания передайте ему о решении товарища Сталина, а также о том, что мы увеличим поставки оружия и боеприпасов, а на днях начнем наступление. Вот, пожалуй, и все. Надеемся на вас, товарищ Скрипка. Вопросы есть?
— Да, товарищ маршал, один вопрос. Каковы мои контакты с другими советскими военными представителями, находящимися там?
— Кроме вас никаких представителей Красной Армии в словацком восстании нет. Вы единственный. Поэтому мы и придаем такое большое значение вашей миссии.
— Ясно, товарищ маршал. Больше вопросов нет.
— Тогда желаю удачи, — сказал Конев, пожав на прощание руку.
Вечером того же дня майор Скрипка уже знакомился с офицерами и бойцами своей группы. Ребята, а также девушка были достойные. Радист — старший лейтенант Геннадий Стальной. Опытный, смелый, рассудительный. Всю войну по тылам врага. Один из первых спецов по связи в соединении известного партизанского командира А. Федорова.
Радистка — Мария Сущева, действовала под псевдонимом Тамара Иванова. Тоже не раз десантировалась в тыл врага. Ее в группу подобрал Стальной.
Четвертый — боец Степан Рындин, назначенный адъютантом Скрипки. Немного непривычно, у майора никогда не было адъютантов. Поначалу он удивился, но ему объяснили: летишь в иностранную армию. Так надо. Ну что ж, надо значит надо. Рындин — умелый разведчик, отличился еще под Шепетовкой, потом служил в штабе фронта. Теперь вот включен в группу Скрипки.
Таким составом на двух самолетах они стартовали с аэродрома Пермышль. Пока. Иван Иванович вдруг вспомнил вой моторов, падение, сваливание в штопор. Он невольно закрыл глаза, потряс головой, словно отгоняя страшные воспоминания.
«Что было бы с женой, с маленьким сыном, если бы я погиб?» — Скрипка, стараясь не думать об этом, заглянул в иллюминатор. Внизу, в разрывах облаков, виднелись вершины гор. Он знал, жена Паша и сынишка в безопасности, в глубоком тылу, в селе Пономаревка Чкаловской области.
Паша была эвакуирована из Равы-Русской 22 июня 1941 года. Сначала уехала к родственникам на Украину, а когда фашисты стали подходить к тем районам, вместе с его родной сестрой Евдокией уехала в Чкаловскую область. Работала в военном госпитале, теперь заведует медпунктом. Недавно он получил от них весточку и крошечное фото сына.
Из задумчивости его вывел жест летчика Юрая Сливки. Сначала Иван в иллюминатор увидел какую-то тень, а потом справа, снизу, появились два немецких «мессершмитта». Они шли на запад параллельным курсом.
Пока еще не вся Словакия была захвачена восстанием, и фашистские пилоты, к счастью, приняли машину Сливки за союзнический самолет, подошли поближе, приветственно покачали крыльями. Еще бы, плоскости их «Фокке-Вульфа» были наспех закрашены и на них нанесены опознавательные знаки словацкой армии. Но сквозь слой краски явственно проступали черные фашистские кресты.
Словом, встреча с «мессершмиттами» прошла вполне благополучно. А вскоре под крыльями их самолета показались голые каменистые утесы Высоких Татр, а затем и Низких. Сливка прошелся над аэродромом «Три дуба». И тут же с земли раздались залпы выстрелов. Это повстанцы обстреливали ненавистный фашистский самолет.
Как узнал позже майор Скрипка, перед приземлением его группы прилетели фашисты и бомбили взлетную полосу.
И только они улетели восвояси, как в воздухе появился неизвестный «Фокке-Вульф». Повстанцы не были предупреждены о прилете советских офицеров, связь с ними отсутствовала, и, естественно, их приняли за немцев.
Командир корабля Юрай Сливка заходил на посадку второй, третий раз. С земли стреляли. И только на четвертом заходе все стихло. Повстанцы решили понаблюдать, что за настырный фашист сам стремится к ним в лапы. Стрельба прекратилась вовремя, в баках самолета уже заканчивалось топливо.
Через много лет, вспоминая этот эпизод, Иван Иванович Скрипка скажет: «Мы приземлились на полевом аэродроме. Пока самолет бежал по земле, нас все время трясло, казалось, старый «Фокке-Вульф» развалится прямо здесь. Не развалился. Но это был его последний полет. Он так и замер на краю взлетного поля, став своеобразной реликвией».
А к самолету уже бежали повстанцы. И Скрипка даже различал знакомые лица партизанских командиров А. Егорова, Е. Волянского, с которыми встречался еще на Украине.
Увидев разведчиков в советской форме, спустившихся с трапа, партизаны подхватили их на руки и понесли через все летное поле к зданию аэродрома. Было небольшое застолье, рюмка сливовицы, а дальше на машинах, присланных командующим повстанческой армии, Скрипка-Студенский и радист Стальной отправились в столицу восстания — город Банска-Бистрицу.
Город встретил их суровой прифронтовой действительностью. Наулицах военные машины, повозки, колонны солдат, нестройные ряды новобранцев с вещмешками и чемоданами. Однако уныния или растерянности не чувствовалось. Люди улыбались, шутили, хотя боевая обстановка была крайне сложной. Фашисты старались задушить восстание. Они заняли город Ружомберок, что в 40 километрах от Банска-Бистрицы. На юге шли ожесточенные бои.