У Василия Ивановича до сих пор сохранилось фото, на котором он здоровается за руку с Никитой Хрущевым. Кстати, с этой фотографией произошла занимательная история.
В отпуске Иванов приобрел себе автомобиль «Волгу». В ту пору подобные машины просто так в магазине не продавались. И досталась она Василию Ивановичу как своего рода поощрение за успешную службу за рубежом.
Словом, купил он «Волгу» и перегнал ее из Москвы в Кудепсту. Там жили родители жены, был гараж. Поставили машину в гараж, а когда отпуск закончился, Василий Иванович с супругой убыли обратно в Бирму.
Теща машину берегла, ходила, пыль протирала, и вот однажды, открыв гараж, чуть не лишилась чувств: «Волга» на месте, а колес нет. Все закрыто, никакого тебе взлома, но колеса исчезли. Разумеется, заявили в милицию. Те пришли, посмотрели, составили протокол: будем искать. Время идет, милиция ищет, а колес как не было, так и нет.
Однажды заявился милиционер в квартиру к тестю-теще, чтобы в очередной раз обрадовать: мол, пропажа не найдена. И вдруг опытный глаз блюстителя закона среди других фото на стене выхватил необычную фотокарточку:
— А чего это у вас тут Никита Сергеевич висит? — спрашивает он.
— Да вот, с моим зятем здоровается, — хитро отвечает теща.
Милиционер внимательно еще раз рассмотрел фотографию и, не вымолвив ни слова, ушел из квартиры.
А через два дня привезли колеса, все четыре, родные от «Волги» Иванова.
Вот так помогла фотография Василию Ивановичу. Что ж, как говорят, и на том спасибо.
После возвращения из Бирмы Иванова оставили в центральном аппарате ГРУ, в управлении информации по Юго-Восточной Азии. Однако долго он в Москве не задержался.
Как-то начальник отдела говорит:
— Василий Иванович, шеф тебя хочет видеть.
А шефом информации тогда был генерал Кореневский.
— Есть решение направить вас военным атташе в Эфиопию, — сказал генерал. — Идите в кадры, там все расскажут.
В кадрах повторили тоже.
— Но у меня и двух лет не прошло с предыдущей командировки.
— Надо, Василий Иванович, — сказал замначальника управления кадров. — Подумайте, посоветуйтесь с женой. Если согласны, на сборы вам неделя.
— Как неделя? Это же новая для меня страна. Кадровик только руками развел и поднял глаза вверх: мол, решение принято там, наверху.
В общем, согласие Иванов дал. На подготовку, к счастью, не неделя, месяц получился.
Что из себя в ту пору представляла Эфиопия? Страна, конечно, слаборазвитая, но исторически у России, а потом и у Советского Союза отношения с ней сложились дружественные.
Наряду с исламом действует эфиопская православная церковь. Многие эфиопские офицеры учились в наших училищах, академиях. СССР вел строительство на территории Эфиопии. Отношения с Министерством обороны также удалось наладить.
Разведработы против Эфиопии наша военная разведка не вела, но интересы свои отстаивала, поскольку рядом всегда находились наши заклятые друзья — американцы. А они уж не упускали случая, чтобы навредить советским.
Были и другие заботы, дела, заморочки, которые, разумеется, к разведке никакого отношения не имели, но полковник Василий Иванов, как военный, военно-морской и военно-воздушный атташе вынужден был ими заниматься.
Так, император Эфиопии, как командующий военно-морскими силами страны, ежегодно приглашал и принимал у себя советский военный корабль. Это был большой праздник для Адисс-Абебе. Гремел оркестр, наших моряков восторженно приветствовали жители столицы. Император всегда лично посещал наш корабль, любил концерты, которые устраивали моряки.
Однако в 1968 году праздник был омрачен побегом нашего моряка с борта корабля. Эсминец стоял у пирса, и матрос дал деру. Часовой видел побег, но стрелять не решился, а беглец тем временем скрылся.
Самое неприятное, что случилось это в день отхода корабля. Военный атташе вместе с помощником выехал, чтобы проводить корабль, но видят, в городе матросы. Почуяв неладное, двинули быстрее на пирс. Командир корабля так и огорошил:
— Товарищ полковник, у нас беглец. Я отправил в город несколько групп на поиск, но нам уже пора отходить.
— Всех возвращайте, отходите по графику, как положено, мы это дело берем на себя, — успокоил командира Иванов.
А сам поехал к заместителю главкома военно-морских сил Эфиопии, кстати, внуку императора. Переговорил, просил оказать помощь. Потом отправился к Главкому ВМФ адмиралу флота Советского Союза Горшкову. Он в составе делегации прибыл в Эфиопию и находился на территории военно-морской базы.
Было раннее утро. Порученец, завидев атташе, грудью встал на защиту начальника:
— Адмирал Горшков еще отдыхает, к нему нельзя. Иванов, тем не менее, открыл дверь в покои Горшкова. Тот уже проснулся.
— Что случилось?
Атташе рассказал о беглеце, о том, что корабль пришлось отправить, а сам он уже побывал у эфиопского заместителя главкома ВМС.
— Хорошо, — сказал адмирал. — Передайте ему мою просьбу оказать помощь.
Назавтра беглеца нашли. Он оказался молодым матросом, призванным всего полгода назад. Службу нес в кочегарке, а там жара страшная, вот и не выдержал «тягот и лишений».
Однако найти-то его нашли, а как отправить на корабль? Договорились с руководством ВМС Эфиопии и отвезли на катере.
Вот и такими вопросами приходилось заниматься военному атташе.
Но тут еще полбеды. Офицеры, матросы — люди военные, а если взбунтуются женщины. Какие женщины, спросите вы? Наши, советские, например, с гидрографического судна ВМФ.
В 1967 году наше гидрографическое судно находилось в Индийском океане. На обратном пути вошли в Красное море, да тут началась пятидневная война между Израилем и арабами. Суэцкий канал закрыли. И как теперь попасть в родной Севастополь? А все ресурсы на судне — топливо, питание, вода — были строго рассчитаны на определенные дни возвращения. А вместо возвращения — дрейф в Красном море.
О таком положении гидрографы сообщили в Севастополь, оттуда телеграмма в Главный штаб ВМФ, а из Москвы в Адисс-Абебе секретная депеша: военному атташе полковнику Иванову обратиться в главный штаб эфиопской армии, договориться о поставке на судно топлива, воды, пищи, а главное — провести беседу с личным составом судна, успокоить их. А там пол-экипажа — женщины, которые несколько месяцев без берега, без семьи, без мужей.
Василий Иванович еще молодым лейтенантом узнал, что означает в таком положении беседовать с женщинами. В 1942 году, когда ехал он со своей маршевой ротой на юг, был назначен начальником эшелона. На Кубани остановились. Женщины, кубанские казачки, окружили вагон: