Весенним теплым вечером в тихой гостинице на окраине города появился высокий элегантный полковник. Он заказал номер. Сразу оплатил счет на три дня вперед.
На следующий день, ближе к полудню, он встретил на вокзале женщину, отвез ее в гостиницу, разместил. Сам уехал, не задерживаясь. И только вечером появился вновь в гостинице, забрал подругу. Они отправились в ресторан поужинать. Рано утром полковник покинул гостиницу. Вскоре вниз, к стойке портье, спустилась и женщина. Она сказала, что идет прогуляться, и в ее отсутствие просила привести в порядок номер.
Ни у кого из служащих этой уютной немецкой гостиницы не возникло сомнения: в номере на втором этаже поселилась любящая пара. Женщина-француженка приехала на встречу со своим другом-офицером, который служил в одной из воинских частей, густо населявших округу.
Просьба клиента — закон. Пока француженка гуляла, ее номер был убран, проветрен. Накануне обеда появился полковник. В номере негромко зазвучала музыка. Видимо, кто-то из них прихватил с собой транзисторный приемник. Что ж, милые тешатся…
Так, со стороны вполне убедительно, выглядела оперативная встреча Мюрата и Луизы. В ней ничего не было случайного. Утром Луиза, выходя на прогулку, неспроста попросила убрать номер. Мало ли что взбредет в голову гостиничной прислуге — убрать номер, когда они развернут работу, разложат документы, начнут фотосъемку. Надо ли рисковать?
Что касается музыки, то транзистор в такие минуты был просто необходим. Тогда, в 60-е годы, еще не изобрели фотоаппаратов с бесшумным спуском. Тонкие двери гостиничного номера не могли заглушить щелканье затвора. Тем более, что затвор щелкал полтора-два часа подряд.
Постороннему человеку все это может показаться мелочами. Но в разведке, как известно, мелочей не бывает. Поскольку работа шла каждый день примерно в одно и то же время, в период обеда, когда Мюрат вывозил документы из штаба, Луизе иногда приходилось разыгрывать больную. Она спускалась к портье, жаловалась на головную боль, просила таблетку и запиралась в номере. Начиналась работа.
Она никогда не забывала совета Любимова — во время съемки работать лишь слегка накинув халатик. На случай стука в дверь есть возможность потянуть время: надо же женщине, вставшей с постели, хотя бы набросить халат.
Были сложности и в фотосъемке документов. Мюрат, как правило, привозил бумаги и сразу уезжал. Остальное ложилось на плечи Луизы— освещение при съемке, фокус, расстояние… Страницу приходилось переворачивать и держать одной рукой, фотоаппарат — другой. Следовало спешить. Задержка с возвращением секретных документов могла вызвать подозрение. И если Луиза опаздывала, Мюрат волновался, нервничал.
После нескольких дней упорного труда, когда материалы были отсняты, наступал следующий этап— все это следовало перевести через немецко-французскую границу. Сложная внутриполитическая обстановка в самой Франции сказывалась на пограничном режиме. Досмотр на границе был весьма серьезный.
Мюрат сам однажды находился на грани провала. Накануне его въезда во Францию в Париже произошло покушение на президента де Голля. На границе трясли буквально каждого. А у него с собой несколько отснятых кассет. Пришлось устроить шумный спектакль. Мюрат кричал, что он старший офицер штаба НАТО и оскорблен наглым вмешательством в его личную жизнь. Он будет жаловаться Главнокомандующему! В общем, едва удалось отбиться.
Так что, имея собственный горький опыт, Мюрат не разрешал Луизе перевозить через границу более 2–3 отснятых пленок. Она размещала кассеты на дне сумочки, а сверху — «дамские фенечки» — помаду, пудру, платочки, баночки и многое другое, что так необходимо каждой женщине. Сумочку оставляла открытой прямо на столике в купе. Этот нехитрый прием, тем не менее, срабатывал безотказно: ни один пограничник, таможенник не решался копаться в женских принадлежностях.
Сама же Луиза вела себя непринужденно, но в то же время была внимательна и учтива с пограничными чиновниками. Чего это ей стоило, знала только она сама.
Так началась «челночная дипломатия» Луизы. Теперь Центр уже не упрекал резидентуру в том, что агент не умеет писать, а тем паче — фотографировать. Документы, с которыми работала Луиза, на фотопленке имели хорошее качество. Срывов практически не было. Даже когда продавец магазина по ошибке вручил ей цветные пленки вместо черно-белых, она не забыла предупредить резидентуру: мол, это цвет, товарищи, его обрабатывать надо иначе. Интересно, что, не имея опыта работы с цветной фотопленкой, она нашла нужные параметры при съемке и отсняла материал с высоким качеством.
В оперативных поездках, встречах бывало разное, но неизменным оставалось одно— высочайшее напряжение. Казалось бы, сделана огромная работа — отснят целый том документов, но Мюрат добывает еще один том, и все начинается заново. Но чтобы отснять сотни документов, нужно время. А времени нет. Мюрат напряжен, как струна.
Зато каков результат! 1093 цели на территории СССР и стран Варшавского Договора, подлежащие уничтожению ядерным оружием. На каждую цель подробная характеристика. Страна, координаты, маршруты движения к цели, расчетная мощность ядерного боеприпаса. Все это было закодировано. Однако Мюрату удается сделать в реальном масштабе фотографию специальной линейки, которая явилась ключом к прочтению документа.
Мюрат полностью осознавал степень напряженности международных отношений и ее возможные последствия. Он просил верить, если от него поступит сигнал начала боевых действий, и просил наносить удар первыми. Это была не бравада, а убежденный подход к пресечению агрессивных намерений США в Европе. Зная, что лучшим стимулом для Мюрата является признание его заслуг, Любимов по своей инициативе передал ему через Луизу благодарность командования военной разведки и признательность от себя лично за мужественные и результативные действия.
В ноябре— декабре 1962 года Мюрат продолжал свои усилия по добыванию совершенно секретных программных документов вооруженных сил НАТО и США.
В середине ноября он приезжает в Париж, встречается с Луизой и передает ей одну фотопленку с дополнениями к «Перечню целей для атомных ударов», а также рукописную информацию. Из-за важности и срочности этой информации Мюрат пошел на нарушение договоренности не передавать через Луизу рукописных текстов. В пленке находились данные на 26 дополнительных целей на территории СССР для 17-й воздушной армии США. В рукописном донесении на 11 листах текста приводились точные сведения о распределении ядерных сил и средств по планам авиационных командований НАТО. В частности, в плане «Кенгуру» указывались 32 цели, в плане «Вомбат» — 95 целей, «Пикок» — 91 цель, «Динго» — 191 цель.
Невозможно представить, что произошло бы в Европе в случае реализации этих планов. Разрушения, массовая гибель людей, радиоактивная зараженность территории. Это была бы катастрофа планетарного масштаба.
В декабре Мюрат добыл новый «План Верховного Главнокомандующего ВС НАТО в Европе № 200/61 по нанесению ядерных ударов» и «Наставление ВС НАТО по применению ядерного оружия» с конкретными данными о новейших ядерных боеприпасах. Оба документа были отнесены к разряду особо важных.