Приехали саперы. Обследовали дома, бараки и обнаружили в подвалах, под стенами заложенную взрывчатку. Так что немцы не изменили своей привычке, заминировали строения, по какой-то причине взорвать все это не успели. Причину вскоре нашли: случайно взорвавшийся снаряд перебил провода от электровзрывателей, которые фашисты вывели далеко в поле.
Вообще-то немцы были большие мастера на подобные «сюрпризы». На всем пути от Москвы до Берлина лейтенант Мажоров встречал их. Дважды едва не погиб. Как-то осматривал немецкую оборонительную линию, по сути, передний край. Неделю назад здесь еще были фашисты, а теперь наши саперы извлекали из земли мины, складировали их здесь же, вдоль дороги.
Радиоразведчики прошлись по траншеям, блиндажам, землянкам. Судя по всему, немцы рассчитывали задержаться здесь надолго. Все было обустроено добротно, основательно. Стенки траншей обложены фашинами из веток, а в некоторых местах и досками. В землянках — обшиты фанерой. Полы настланы из досок. Мажоров давно заметил: немцы любят нашу русскую березу. Начиная с крестов на могилах до обивки стен блиндажей — всюду использовали березу.
Так вот, выйдя из землянки, на одном из брустверов окопа Юрий увидел большую противотанковую мину. От ее взрывателя тянулся бикфордов шнур. Лежит на краешке доски, словно приглашает — подожги и взорви, ведь все готово!
Что ж, раз приглашает, надо взорвать. Лейтенант приказал своим подчиненным залечь, а сам пошел поджигать запал. И вдруг его осенило: бикфордов шнур бывает разный. Порою сгорает так быстро, не успеешь отбежать. Вовремя вспомнил. Откусил кусачками кусочек шнура и поджег. Не успел глазом моргнуть, как тот сгорел. Что ж, показательный урок.
Кто-то из его подчиненных предложил уйти подальше от греха, пока живы. Мол, есть на то саперы. Однако Мажоров решил по-иному. Ведь если его потянуло поджечь шнур, то захочется и другому. И, возможно, он окажется менее везучим. Стали думать, как все-таки уничтожить снаряд. Придумали. Настрогали стружек, березовой коры и подложили к запалу. Зажгли костерок с другого конца и врассыпную. Секунд через тридцать прогремел мощный взрыв.
Другой раз «сюрпризом» послужил немецкий офицерский плащ. Мажоров возвращался с радиопункта, где ремонтировал вышедший из строя передатчик. По дороге увидел деревянный сарай. Заглянул внутрь. На полу раскинут новенький плащ. А ведь у наших офицеров кроме обычной плащ-палатки ничего не было. Как тут не позариться на такое богатство.
Лейтенант уже сделал шаг, встал в проем сарая и вдруг увидел под порожком толовую шашку. Стало нестерпимо душно. Сердце било в барабанные перепонки, как в бубен. От плаща к взрывателю тянулся тоненький провод.
Придя в себя, Мажоров нашел в округе кусок телефонного провода, осторожно продел его в отверстие для пуговицы, протянул за бруствер окопа и залег. Дернул провод, раздался взрыв, и на его голову и плечи упали обломки сарайчика и клочья новенького немецкого плаща. Так ему и не удалось разбогатеть. Зато остался жив.
…После разминирования построек в Некрасовке дивизион переехал в сохранившиеся здания. Вокруг концлагеря узники разбили огород: грядки с огурцами, луком, горохом. Нашли участки, засаженные картофелем. Теперь они остались бесхозными и не воспользоваться этими продуктами было бы неразумно. Тем более что питание в дивизионе оставалось весьма скудным.
Накопав картошки, радиоразведчики варили ее, жарили. Право же, жареная картошка с американской тушенкой была неописуемо вкусна. Солдаты-пеленгаторщики приносили Татьяне Костровой откуда-то с опушки леса землянику и малину. Юрия радовала такая забота, ведь военная жизнь не баловала ни овощами, ни тем более ягодами.
Вскоре невдалеке от расположения дивизиона были обнаружены огромные рвы, куда фашисты сбрасывали убитых пленных. Удалось найти и дьявольские машины-душегубки, в которых выхлопными газами травили наших соотечественников. Юрий сам видел эти душегубки. Немцы, отступая, пытались их уничтожить, но до конца это сделать не удалось. И теперь можно было рассмотреть отверстия в полу машин, куда выводились выхлопы.
В Некрасовку приехала специальная комиссия по расследованию злодеяний фашистов. Возглавлял ее Генеральный прокурор СССР.
Когда было вскрыто несколько рвов, открылась страшная картина. Рвы до краев оказались заполнены трупами стариков, женщин, детей. Все, кто присутствовали при этом, не могли сдержать слез.
В начале сентября радиодивизион двинулся дальше вместе с наступающими частями. Город Карачев, Брянск… В октябре советские войска вышли к Днепру. Радиоразведчики остановились в селе Заспа, что невдалеке от Гомеля. Здесь им пришлось встречать Новый, 1944 год.
Накануне новогоднего праздника один из офицеров дивизиона лейтенант Дмитрий Леоненко обязался наловить рыбы. В части он слыл, как бы теперь сказали, «крутым» парнем, страстным охотником и рыболовом. На правой руке у него не было большого пальца. И Леоненко не раз с гордостью рассказывал, как на охоте, пробираясь сквозь дальневосточную глухую тайгу, случайно отрубил себе топором палец.
Теперь он пообещал завалить праздничный стол рыбой. И действительно, для этого были все предпосылки: Днепр под боком, толовых шашек достаточно, лодки у берега. Правда, они немножко вмерзли в лед, но его быстро разбили, и Леоненко с помощником, прихватив шашки и детонаторы, выплыли на чистую воду.
Жаждавшие свежей рыбы радиоразведчики смотрели на рыболовов с берега. Вот Дмитрий поджигает шнур и бросает шашку в воду. Бросок неудачный, метров за двадцать. Взрыв! Столб воды вздымается вверх, но рыбы нет.
Отплыв подальше, Леоненко снова поджигает шашку и отправляет ее в воду. Теперь, наоборот, тол шлепается рядом с лодкой. Течением посудину несет на толовую шашку. Опять взрыв, лодка поднимается над водой, переворачивается, и незадачливые рыбаки летят в ледяную воду.
Радиоразведчики быстро откалывают ото льда две лодки и спешат на помощь к барахтающимся в воде сослуживцам. Втащив их в лодки, приплывают к берегу и бегом к ближнему дому. Там, сбросив одежду, незадачливые рыбаки забираются на печку. Военфельдшер Тращевич срочно растирает их спиртом и дает принять граммов по сто внутрь.
Теперь жизнь «крутого» охотника и рыболова и его помощника вне опасности. Они становятся объектами для постоянных шуток и едких насмешек. Так, переводчик старший лейтенант Пустовойт написал сатирические куплеты, которые стали распевать на мотив песни «Я вам не скажу за всю Одессу».
Первым эту песню спел бывший ротный запевала лейтенант Юрий Мажоров, чем привел в жуткое негодование главного героя произведения — лейтенанта Дмитрия Леоненко.
Справедливости ради надо сказать, что Пустовойт написал замечательные стихи. Начиналась песня с четверостишия:
Описав ногами дуги,
На север, юг и на восток,
Как топоры нырнули други
В Днепра могучего поток.
А заканчивалась так:
На жаркой печке отдыхая,
Считая стук своих зубов,