Его голос звучал так равнодушно, что Уильям не вполне поверил этому заявлению. Его глаза, по-прежнему покрытые кровавыми прожилками, уставились на Рольфа. Несмотря на его возражения, утром его одели как положено и насильно усадили за стол, заставленный разнообразными блюдами. Он не обратил на них внимания, а злобно воззрился на того, кто был виновен в его жалком состоянии.
— Вы действительно этого хотите, сэр Рольф? — едко спросил Уильям скрипучим голосом. — Тогда прошу сообщить мне причину вашего намерения.
— Нет, Уильям! — Джудит в испуге бросилась к нему. — Не бросайте ему вызов!
— Это вы бросаете мне вызов, мадам, — в ожесточении объявил Рольф, встав с места и направляясь к ней. — Все ступайте вон! — приказал он и кивком дал понять сэру Пьерсу, что требуется помощь, чтобы Джудит удалилась.
— Вы слишком много на себя берете! — вспыхнул Уильям, но даже не встал с места.
Рольф дождался, когда дверь закроется, и его взгляд пронзил Уильяма.
— Теперь вы меня узнаете?
— Разумеется, я вас узнаю. Я только что выдал за вас мою дочь. Да простит меня Бог — Только что?
— Что вы хотите сказать, сэр? — спросил Уильям.
— Прошло целых три месяца, как я женился на вашей дочери. Вы это понимаете?
— Три? — Уильям стушевался. — Как, прошло столько времени?
— Вы помните свадьбу? — Теперь в голосе Рольфа звучала неприкрытая угроза.
— Ну, скажем, частично.
— А что было до нее?
— Вы подписали брачный договор.
— Что было еще раньше? — спросил Рольф сквозь зубы, склоняясь над столом. — До того, как вы приехали в Круел?
— Дайте подумать. — Сердясь, Уильям вздохнул. — Если вы хотите что-то сказать, говорите. Не подсказывайте мне. Я ужасно устал.
— Я хочу знать точно, что вы помните о том, как поступили с вашей дочерью!
Растерявшись, Уильям рукой потер голову, пытаясь собраться с мыслями. Что же он мог совершить такого, что рассердило его зятя?
— Ах, да, припоминаю: она была очень огорчена из-за меня, и на то была причина, — честно признался Уильям.
— Огорчена? — проворчал Рольф. — Совершенное вами всего лишь огорчило ее?
— Я не оправдываю себя, — покаянно отозвался Уильям, — Я не предупредил ее о предстоящей свадьбе, потому что и сам забыл о ней. По правде говоря, я до сих пор не помню, получил ли приказ короля с требованием выдать ее за вас замуж.
— Проклятье! — в бешенстве воскликнул Рольф. — Вы говорите о каких-то мелочах, будто не подвергли ее жестоким побоям!
Уильям медленно поднялся, кипя от ярости.
— Что это за наглая ложь? Как вы смеете такое утверждать…
Ее действительно подвергли побоям, вынуждая выйти за меня замуж — в конце концов она призналась мне. Я сам не знал этого, но Господь свидетель — всем остальным это было известно.
Побагровевшее лицо Уильяма покрылось бледностью.
— Это невозможно.
— Невозможно, что вы этого не помните, или невозможно, чтобы вы совершили столь постыдный поступок?
Уильям покачал головой.
— Я повторяю вам: независимо от того, помню я или нет, я бы никогда не обидел свое дитя Она — единственное, что мне осталось от моей Элизабет. Я не мог обидеть ее. Я слишком глубоко люблю ее.
— Любите ее? — Рольф неподдельно удивился — Вы так любите ее, что прогнали отсюда и на многие годы забыли о ней?
— Что за ложь? — вопросил Уильям. — Я отправил ее подальше отсюда на время, терзаясь горем; да, я это помню. Отправил, но ненадолго Я никогда не мог надолго разлучиться с моим единственным ребенком. Она была… — Он сжал виски ладонями, пытаясь вспомнить, — Джудит клялась… Леони была занята…
Я…
Джудит клялась, что я… Господи Боже! — Он застонал. — В тот день в Першвике я не узнал ее. Я не помню, как моя Леони росла! — Испытывая потрясение, он посмотрел на Рольфа, как бы ожидая от него объяснения.
Рольф нахмурился. Что-то тут было не так Страдание этого человека было подлинным — О чем вы говорите, сэр Уильям? — осторожно спросил Рольф. — Выходит, пребывая в состоянии опьянения, вы считали, будто Леони по-прежнему живет здесь, с вами?
— Она жила здесь. — Голос Уильяма понизился до шепота.
Рольф вздохнул, испытывая отвращение — Если бы вы были трезвы, когда я пришел сюда, я убил бы вас за то горе, которое вы причинили дочери. Но теперь я могу испытывать к вам только жалость.
Он медленно повернулся и направился к двери.
— Подождите! Не знаю, кто наговорил вам эти нелепости о Леони, но ведь Джудит может вам сказать…
Рольф быстро обернулся; в его глазах вспыхнул огонь.
— Глупец! Это мне рассказала Леони.
— Нет! Ради всего святого, нет! Пусть мне отрубят руку, если я хоть раз обидел ее. Клянусь, что…
— Не мешайте мне думать! — рявкнул Рольф, и Уильям замолчал.
— Кто еще был с вами, когда вы сказали Леони, что она должна выйти за меня замуж? — спросил Рольф.
— Я едва припоминаю, что вообще был там, а вы хотите…
— Мой господин, думайте!
— Были слуги… Гиберт, человек Леони… моя жена.
Что-то здесь не вязалось. Служившие Леони люди не причинили бы ей вреда, а Джудит была недостаточно сильна, чтобы нанести ей побои. Сэр Гиберт не причинил бы ей вреда.
— Что сказала Леони, когда вы сообщили ей эту весть? Не попыталась ли она покинуть Першвик?
— Я уже сказал вам, что она была огорчена. Она не сказала мне ни слова, а бросилась в свою комнату. Не знаю, выходила ли она из нее до наступления следующего дня.
— Вы даже не пытались поговорить с ней? спросил Рольф, гадая, что происходит с этим человеком.
Уильям покорно опустил голову.
— Джудит сказала, что это не кончится добром, после того, как из-за моей непростительной забывчивости Леони была напугана. Она настояла, чтобы я позволил решать это дело… ей. — Голос Уильяма опять стал стихать. — Она сказала, что я буду мешать подготовке. По ее поручению Гиберт развлекал меня охотой. Видите? Я начинаю припоминать кое-что.
Рольф подошел к двери и позвал сэра Пьерса:
— Куда вы отвели леди Джудит?
— Вниз.
— Приведите ее сюда, и побыстрее. — Обратившись к Уильяму, он произнес:
— Она — женщина. Кто из здешних мужчин может беспрекословно выполнить ее поручения?
— Каждый из них, — признался Уильям. — Мне стыдно сказать, но я не могу вспомнить, когда последний раз напрямую имел дело с моими людьми.
— Вы хотите сказать, что ваша жена уже не сколько лет управляет всеми делами Монтвина? — недоверчиво спросил Рольф.