История повторится. Но местные маги сделали выводы и не желают быть скормленными артефакту за-ради пробивания портала для князя с княгиней и их гвардии. «Глупцы… – бормотал Ульса, когда его тащили под белы ручки двое сильных слуг. – Все они – дурачье… Как бы ни пыжились, все равно… А, что там! Пейте вино! Пейте и веселитесь, недолго уже…» Да, учитель. Вы не ослеплены стремлением выжить во что бы то ни стало. В отличие от большинства ваших коллег вы понимаете, что ни одному магу не пережить тот «апокалиптец», который приближается с неумолимостью тропического урагана. Я уже молчу о ведьмаках, мы пойдем в расход первыми. Но вы, понимая близость и неизбежность конца, продолжаете жить как ни в чем не бывало: наставлять учеников, колдовать над снадобьями травника, собирать подати и так далее. Не всякому мерзавцу такое по плечу.
Протрезвев, почтенный маг немедленно спровадил папаш с мамашами из города и продолжил читать курс прикладной магии. Дальше по программе был раздел, посвященный защитным заклинаниям. Все верно, если учесть характер среднестатистического ведьмака. Мы дней десять изучали и практиковали заклинание щита – довольно сложная штука, надо сказать. Чтобы прикрыться от летящего предмета, как правило, острого или тяжелого, нужно было успеть либо выпалить длинную абракадабру и не ошибиться, либо заранее активировать «упакованное» в амулете заклинание. Желательно, в золотом или серебряном. Что ж, золото у меня есть. Обручальное кольцо. Мой муж, наверное, был бы рад узнать, что оно теперь способно защитить меня от какой-нибудь неприятной неожиданности. Ирочкино серебряное колечко я, конечно же, сразу обработала, теперь сможет смелее выходить во двор. Днем мы делились на две команды, одна швыряет камни, другая ставит щиты. Ульса не ставил отметки, попросту фиксировал количество точных попаданий. Ученик, отхвативший больше всего синяков и ссадин, получал почетное прозвище «сегодняшнего дурня» и был обязан до вечера безропотно сносить издевки остальных. Мне тоже после урока приходилось бегать к травнику за настойкой, сводящей синяки, но «дурой дня», слава богу, пока быть не довелось. В издевательствах участия не принимала: противно это. Но вчерашний «дурень», как правило, на следующий день был зол и отменно старателен. А какую изобретательность проявлял, когда шпынял нового «дурака»! Такая вот педагогика, мать-перемать…
Ирочка радовала, на глазах превращаясь из инфантильного недоросля в нормальную девушку. Увы, с техникой она как не дружила, так и до сих пор не дружит; при любом сбое своего телефона, превращенного в читалку, с горестным воплем бросается ко мне: «Стана, чего это он? Я же ничего такого не сделала!» Но в том, что касается житейской мудрости, она уже давно обогнала своих сверстников. Что из нашего мира, что местных. По поводу ее ручных таракашек… Первым сдох самый слабенький – Понтяра. Она и раньше не особенно «гнула пальцы веером», а теперь не то чтобы записная скромница, но научилась слышать не только себя любимую. За ним последовал Обидка. Ира перестала винить окружающих во всех своих проблемах. Совсем по-другому посмотрела на разрыв с парнем, имевший место еще там, дома. Пришла к выводу, что слегка перестаралась, корча из себя дуру, – мама же говорила, что на дурочках охотно женятся, вот дочка и послушалась. Что переиграла, это уже не мамина вина, меру надо было знать… Остальные таракашки вели себя тихо, без повода не высовывались и проблем не создавали. А я нарушила местный закон, обучая Иру тутошнему языку. Об этом, разумеется, никто не в курсе. Если иноплеменник не маг, то он раб, а рабу, мол, достаточно знать основные команды, чтобы выполнять свою работу. Зато при Ирочке могут выбалтывать интересные подробности, думая, что она – всего лишь тупая рабыня-иномирянка.
Один из вечеров я посвятила разбору заклинания щита. Долго не могла понять, что означают до сих пор не встречавшиеся мне команды, с которых начиналось заклинание и из которых на три четверти состояло. Пошла в библиотеку, спалила целую свечку, пока листала здоровенный фолиант. Потом с больной головой и слипающимися глазами вернулась к себе. Легла – было уже за полночь – и буквально провалилась в сон без сновидений. Но незадолго до рассвета меня как пружиной подбросило.
Комментарии! Как я могла забыть, что ни один уважающий себя программист, работающий в команде, не оставит написанный им контроллер или более-менее значащий цикл без комментария!
Язык, на котором составлены заклинания, здесь никому не известен. Разве что князю и княгине, ведь это наверняка язык их родного мира. Для аборигенов слова заклинаний лишены смысла, они видят результат и думают, что все дело в особых звуковых вибрациях. Заклинания даже полагается декламировать с определенными интонациями. Потому отделить «мусор» и комментарии от работающего кода они не могут. А я могу? Может быть. Если очень этого захочу.
Из всех звукосочетаний, которые меня интересовали, в книге по магии я вычитала только два слова. Они встречались кое в каких заклинаниях вроде волшбы на прочность. Вычеркнув один за другим «мусорные» слоги, я сосредоточилась и вполголоса произнесла серьезно урезанное заклинание…
Табурет, отброшенный щитом, с жалобным скрипом проскрежетал по полу и врезался в стену.
Есть!
Та-ак. Давай, голова, думай, что это за два слова. Какие действия они производят в данном заклинании.
Ведьмаки – маги слабенькие. Значит, для создания щита пользуются заемной силой, той самой, которую артефакт источает непосредственно в пространство. Если Дар ведьмака увеличивается или уменьшается по мере того, развивают его или забили болт, то сила артефакта, что вполне логично, прибывает с приближением к оному. Заурядный ведьмачонок в столице поставит непробиваемый щит, как чихнет, а на окраинах княжества даже крутой волостной маг будет пыхтеть, сочиняя то же самое плетение. Получается вот что: ведьмак дает команду, вкладывая «переработанную» своим Даром силу, а созданное им разовое плетение наполняется силой извне… А что, если поступить как с тем «подхватом»? Заключить команду внешней подпитки в цикл с прерыванием по паролю?
Боюсь, фигня получится. Или придется прервать цикл как можно быстрее. Нельзя мне засвечивать свои опыты настолько явно.
Но ведь гложет изнутри. Прямо-таки грызет то самое любопытство, которое кошку сгубило…
…Щит пришлось убирать на пятой секунде. В самом деле, незачем светиться. Если до сих пор здесь не известны маги-программисты, это не значит, что до меня таких догадливых тут не было. Тянут людей из нашего мира – значит, и программеров наверняка вытянули. Либо люди прятали свое открытие от мировой общественности, либо попались и были принесены в жертву. Ибо не фиг всяким зайдам [4] умничать.
А затем… Затем я легла и заснула так крепко, что чуть не проспала завтрак. Ломоть хлеба, половина круга жесткой, как подметка, колбасы и луковица – на двоих. Плюс кружка горячего травяного настоя, заменявшего здесь чай.
– Завтрак в постель, – ехидничала Ира, нарезая хлеб и колбасу кухонным ножом эпических размеров. – На такой диете желудок посадить – легко и просто. Тут что, не додумались какой-нибудь магический холодильник забабахать?