– Нету, – ответил Леший. – Глушь и сушь.
Снег сказал:
– Плохо, если туча. У Учителя слабый броневик. Если хлынет ливень, муты разобьют его. Что он сказал – когда будет? Я не расслышал, в кабине был.
– Ничего. – Беркут помрачнел, помолчал с минуту и продолжил: – Велеть ждать его здесь; если он не приедет, действовать по плану. Зачем он поехал, я без понятия. Ему видней. Что там, Радим?
Парень наполовину высунулся из кабины, Яр наклонился над водительским сиденьем, вглядываясь в горизонт. Вроде он был темнее всего неба. Во всяком случае, туч Яр не замечал.
– Непонятно, – сказал Радим.
– Смотри лучше. – Леший спрыгнул с кресла и потянул его за штанину. – Пусти наверх, я лучше всех дождь чую.
Радим вылез на броню, Леший последовал за ним. Яр тоже высунулся в люк: северный ветер был теплым, ласковым и будто бы плотным, а над вершинами сосен небо отливало белизной. Если дождь и собирался, то пойдет он нескоро.
– Только бы Учитель успел, – проговорил Снег из кабины.
– Так что, ждем здесь? – спросил Яр, спускаясь обратно.
– Нет. – Беркут завел мотор. – Нужное место недалеко. Парни, полезайте в кабину!
По сосняку ехали минут пятнадцать. Яр, застывший позади Беркута, смотрел в лобовое стекло. Наконец остановились возле кирпичного строения непонятного назначения. Было оно квадратным, где-то шесть на шесть метров, одна стена округлая. Окна отсутствовали, зато были стальная дверь и труба. Что самое удивительное, других строений вокруг не наблюдалось, сирень, борющаяся за жизнь с молодыми соснами, свидетельствовала о том, что когда-то тут были клумбы.
– Приехали, – сказал Беркут и заглушил двигатель.
Яр вылез первым, замер на броне, ожидая распоряжений. Запрокинул голову: на севере уже отчетливо темнел горизонт – собирался дождь.
– Ночуем здесь? – спросил Снег, усевшийся рядом с Яром.
– Просто ждем. – Беркут высунулся из люка, скривился при виде сгущающихся туч. – Если Учитель приедет с минуты на минуту, двигаемся дальше. В десяти километрах отсюда есть более надежное убежище с гаражом.
– У вас на протяжении всего пути такие перевалочные базы? – спросил Яр.
– Только до Твери, – со вздохом ответил Беркут, опять покосился на серо-белый горизонт, оттененный черной щетинистой линией сосновых верхушек.
Леший спрыгнул на землю и отправился в кусты – справить нужду. Остальные, кроме раненого, которому не становилось лучше, уселись на броне. Воцарилось молчание. Шелестел ветер сухой травой, казалось, что было слышно, как падающие листья касаются земли. Непривычные звуки заставляли Яра держать ухо востро.
Молчание нарушил Леший, вернувшийся с травинкой в зубах:
– Скажи, как там тебя…
– Яр.
– Да. Вот скажи, почему чистые так всех ненавидят?
Яр дернул плечом:
– Они боятся. Вы не представляете, в каком страхе мы… то есть они живут. Если оступится один, погибнут все.
– А где они еду берут? – поинтересовался Снег, зажавший автомат между колен.
При упоминании еды живот Яра заурчал, но аппетит пропал, едва он вспомнил о разделочном цехе за пределами двора с теплицами.
– Выращивают в теплицах, покупают у заров… Едят мутантов.
Леший поперхнулся травинкой, закашлялся:
– Как это?
– А так это. После дождя специальная команда выносит убитых мутов в здание, что недалеко от бункера. Трупы там разделывают, мясо обрабатывают при высокой температуре, чтоб вирус сдох, и делают питательную белковую пасту. Не надо глаза таращить, люди об этом не знают, я случайно увидел, когда сбегал.
– А сам ты почему нам помогаешь? – не унимался Леший.
– Не задавай глупых вопросов, – оборвал его Беркут. – И так все понятно: Яр хочет жить, так же как я. Он помог нам и рассчитывает, что мы поделимся с ним антивирусом.
– И это тоже, – вздохнул Яр, потирая ноющее колено – точно, дождь будет. – Я очень виноват перед одним человеком… Перед моей женой. И теперь хочу ей помочь, поделиться тем, что увидел и почувствовал сам – свободой.
Радим прищурился, отчего его и без того узкие глаза превратились в щелки, крякнул:
– Как запел!
Яр окинул его равнодушным взглядом и продолжил, наконец он может без страха делиться тем, что копилось долгие годы и давило на разум:
– Понимаете в чем дело, вы по сути одиночки, чистые – существа общественные, нас так воспитали. Слышал, что в других анклавах иначе, но в Спарте каждый – элемент большего. Мы привыкли жить ради чего-то или кого-то, иначе просто не умеем. Я тоже не умею, потому не надо меня опасаться, я, конечно, своим для вас не стану, но могу быть полезным.
Радим по-прежнему смотрел с неприязнью, Снег и Леший – заинтересованно, Беркут – равнодушно, его больше волновал надвигающийся грозовой фронт. Березка страдал от боли, никого не замечая.
Через полчаса ветер усилился, он гнал с севера чернильную тучу, распластавшую над головами серые крылья облаков, подсвеченные алым закатным солнцем.
– Он предупреждал, что может задержаться? – поинтересовался Радим.
– Нет. Я не знаю, за чем он поехал, – ответил Беркут, спрыгнул на землю и с автоматом наизготовку направился к кирпичному строению, потянул на себя стальную ржавую дверь, петли заскрипели, Беркут прицелился в темноту, постоял на пороге и проговорил: – Давайте перенесем внутрь все необходимое, ночевать будем здесь, это уже точно.
– Все – это что именно? – уточнил подошедший к нему Леший, заглянул внутрь.
Яр тоже ступил на землю, подавляя странное ощущение, что он беспомощен и гол перед природой, которая ищет способ, чтобы отторгнуть чужеродный элемент.
В помещении без перегородок вдоль стен стояли нары наподобие двухъярусных кроватей, сколоченные из досок. Призрак молодец, обезопасил маршрут на север. Если дождь застиг врасплох, всегда можно отсидеться в укрытии.
– Казан с едой, спальные мешки, все для розжига костра, включая дрова.
– Мне кажется, последнее лишнее, – сказал Радим, спешиваясь.
– А вдруг ливень на пару дней зарядит? Не забывай, что сейчас – сентябрь, время затяжных дождей. Значит, так: Яр и Леший, собирайте дрова. Чем больше, тем лучше. Остальные будут перетаскивать в здание предметы первой необходимости. Приступаем!
Леший потер ручищи, хозяйским взором окинул поляну и бросил Яру:
– Подожди, сейчас топорик возьму, и разомнемся.
Помня о мутах, которые могут напасть в любую минуту, работали по очереди: один валил сухостой и складывал у стены в сыром, темном строении, второй прикрывал напарника. Спустя полчаса выросла приличная куча дров.