Это была серьезная проблема. Армия такого масштаба и такой технической оснащенности создавалась впервые, без готовых образцов для подражания. Царская армия не могла выступать таким образцом, а опыт зарубежных армий был доступен лишь в ничтожной степени, в силу вполне понятных причин секретности. К тому же тактика и стратегия ведения войн быстро менялись, это также нужно было учитывать, что особенно ярко проявилось в организации и оснащении танковых войск.
Танк – техническое средство поддержки пехоты
Если говорить дальше о танковых войсках, то надо отметить, что в ходе реорганизации изменялась не только штатная структура соединений, но и тактика применения танков в бою и в операциях. Однако в многочисленной дискуссионной литературе это обстоятельство далеко не всегда принимается в расчет. Например, в своих книгах Марк Солонин, во всех местах, где он берется рассуждать о танках, демонстрирует свою безграмотность в вопросе применения танков в войне. Под безграмотностью в данном случае понимается даже не то, что он не является глубоким знатоком танковых войск и их тактики, а то, что он не навел даже элементарных справок по поводу того, как в предвоенные годы планировалось применять танки на войне. Он постоянно говорит о том, что новейшие советские танки Т-34 и КВ были способны пробивать броню немецких танков на таких-то дистанциях, из чего вполне вытекает то, что он представляет себе действия танков в виде дуэли с танками противника. Вот, мол, советские мехкорпуса должны были выехать навстречу немецким танковым группам в чисто поле, да и перебить их, коли толщина брони и калибр пушек позволяют, – так себе представляет начало войны Марк Солонин.
Между тем советским военачальникам перед войной применение танков мыслилось совершенно иначе. Маршал Советского Союза М.В. Захаров, который в 1938–1940 годах был помощником начальника Генерального штаба, пишет, что перед советскими военными теоретиками встала задача, поставленная еще Первой мировой войной, как быстро прорвать сплошной оборонительный фронт, уничтожить оперативные группировки и достичь стратегического успеха. Вот какое было предложено решение: «Советская военная мысль считала, что для решения этих задач необходимо наносить удары огромной пробивной силы по всей глубине оперативного построения обороны противника. Осуществлять такие удары можно только глубоко эшелонированными массами взаимодействующих стрелковых войск, танков и артиллерии при поддержке авиации. Этот способ боевых действий получил название глубокой операции» [130] .
Во Временной инструкции по боевому применению танков, выпущенной в 1928 году, танки предполагалось использовать во взаимодействии с пехотой, как в качестве танков непосредственной поддержки пехоты, так и в качестве передового маневрирующего эшелона, действующего вне огневой связи с пехотой [131] . На передовой эшелон возлагалась задача подавления артиллерии, резервов противника и нарушения его связи и управления. Непосредственная поддержка пехоты предусматривала взаимодействие с пехотой, уничтожение огневых точек, мешающих ее продвижению. Дальняя поддержка пехоты предусматривала подавление минометного и пулеметного огня на глубину 1–2 км впереди пехоты. Дальнее действие предусматривало подавление артиллерии и резервов противника [132] .
В.К. Триандафиллов, разрабатывавший теорию глубокой операции, предложил использовать несколько эшелонов танков, подразделенных по функциям на поле боя: ДД – дальнего действия, ДПП – дальней поддержки пехоты и НПП – непосредственной поддержки пехоты. Идеи Триандафиллова были уже в феврале 1933 года направлены в войска в виде Временных указаний по организации глубокого боя.
Некоторое время было увлечение танками и попытки возложить на них основные задачи прорыва, однако уже в декабре 1934 года, после проверки новых идей на ряде учений, было выяснено, что основную роль играет пехота, и технические средства нужны для поддержки ее действий. А.И. Егоров предложил использовать два эшелона танков: ДД и НПП. В итоге сложилось следующее построение: «Для успешного наступления оперативное построение ударной группы должно всегда включать: эшелон прорыва (усиленные стрелковые корпуса); эшелон развития прорыва – подвижные войска (танки, мотопехота, механизированная конница), обладающие большой маневренностью и ударной силой; авиационную группу и группу воздушно-десантных войск» [133] .
Эта тактика могла применяться, когда танковые войска были организованы в бригады, которые можно было придавать стрелковым соединениям или собирать в группы для развития прорыва.
В 1940 году, под влиянием опыта Финской войны, взгляды на применение танков серьезно изменились, и было решено отказаться от дальнего действия и дальней поддержки и создавать единую группу для поддержки пехоты, выстроенную в три эшелона: тяжелые танки (подавление ПТО и артиллерии), средние танки (подавление ПТО, минометов и пулеметов) и легкие танки (сопровождение пехоты, уничтожение живой силы и огневых средств противника) [134] . Военный опыт показал, что прорыв танков в глубь обороны противника для дальнего действия и дальней поддержки пехоты далеко не всегда возможен, а танки без взаимодействия с пехотой оказываются очень уязвимыми перед самым примитивным оружием, вроде зажигательных бутылок, не говоря уже о противотанковой артиллерии. На совещании 23–31 декабря 1940 года командующий ЗапОВО генерал-полковник Д.Г. Павлов указывал, что при наступлении на подготовленную долговременную оборону, на местности с естественными препятствиями и инженерными заграждениями, проход танкам сначала пробивают ударные стрелковые корпуса на фронте в 20–30 км и в глубину на 6–8 км. Если же противник не укрепился и на местности нет препятствий, то танки участвуют в прорыве фронта [135] . То есть в 1940 году, буквально накануне войны, произошло серьезное изменение танковой тактики, которое требовало переподготовки как командиров танковых частей и соединений, так и штабов армий, в состав которых были включены механизированные корпуса. Теперь нужно было больше внимания уделять взаимодействию с пехотой, а не прорывам и рейдам в глубине обороны противника.
Казалось бы, что такого? Но разница была существенной. В предыдущем подходе основную работу по подавлению артиллерии противника, прорыву обороны выполняла артиллерия и пехота. Танки должны были или выбрать слабое место и рвануть по тылам противника (для этого БТ нужна была и скорость и возможность становиться на колеса – это нужно не для езды по автострадам, как считает Виктор Суворов, а для малошумного хода, чтобы подкрасться к противнику и ударить внезапно; такой же особенностью обладал М4А2 «Шерман»), или же поддерживать пехоту в атаке, подавляя оставшиеся после артподготовки огневые точки пушечно-пулеметным огнем или огнеметами, что возлагалось на ХТ-26.