– Года два назад, когда я последний раз тут проходил, этого рва не было, – задумчиво сообщил Граф. – Потом слышал, что появился. Песчаные облака из него вылетают иногда и становятся неверными измененками.
Движущиеся абнормали, не имеющие постоянной точки дислокации, по-прежнему звались в Зоне «неверными».
Реверс не стал сообщать напарникам, что, когда он здесь ходил, тут и леса-то не было.
– Вниз соваться не следует, – высказался он вслух.
– Мужики говорили, что пройти можно, если овраг спокойный, без песка.
– Жутью от него веет запредельной, – поддержала Реверса девушка. – Пойдемте искать обход.
Так и поступили. Разделились. Старший мужчина стал обходить овраг справа, а брат с сестрой – слева, в поисках подходящей тропы. Несолоно хлебавши, вернулись назад; на флангах территория была безнадежно заполнена измененными участками пространства, и пытаться там протиснуться – себе дороже. Реверс прислушался к ощущениям, прикинул шансы и решил, что менее опасно идти вперед.
Пришлось спускаться. Не идти же назад. Реверс первым потихоньку сходил по довольно крутому склону. Требовалось пересечь Карьер, то есть спуститься и подняться. Достигнув дна углубления, они измазались в грязи с головы до пят. Кэс один раз поскользнулась и чуть не покатилась кубарем, но Граф вовремя подхватил ее.
Когда они оказались внизу, то почуяли, насколько точно выразилась девушка. Внизу действительно стало не по себе. Жуть норовила заползти в души липкими щупальцами страха. Дно заросло искривленным фиолетово-зеленым кустарником, царил гнилостный смрад. Метрах в пяти левее от них красовался человеческий череп. Скелета видно не было. А слева между двумя кустами наметанный взгляд Реверса отсканировал едва заметную паучью сеть.
И в этот миг он понял, что они не пройдут. Ни в этом месте, ни правее, ни левее. Причем вовсе не потому, что пауки облюбовали донные заросли. Склон, по которому они спустились, опасности не представлял. А вот склон, по которому вел путь наверх…
С виду абсолютно ничего опасного. И будь Реверс менее опытным, а главное, лишенным настоящей чуйки, они поперлись бы на этот склон, как бараны на заклание… разве что Касатка не дала бы, она ведь тоже что-то уловила. У Графа тоже есть чуйка, но сейчас он явно с «заложенным носом».
При всей непреложности зонного правила «Не ходи назад!» рано или поздно любой бродяга может попасть в патовую ситуевину. Выбор невелик – стоять на месте, пока не превратишься в изглоданные Зоной кости, или поворачивать. Интересно, тот, который череп оставил в назидание, стоял, пока не подох с голоду? Тоже ведь спускался, уверенный, что, пока нет песчаной взвеси, пройдет без проблем. А взойти наверх уже не довелось.
Кэс и Реверс переглянулись и почти синхронно кивнули друг другу.
– За мной, – велел Реверс и, подтверждая имя, полез обратно по склону. Когда Зона не оставляет иного выбора… Хоть помереть в движении, а не застряв на дне, с которого нет безопасного пути вперед.
Но и сегодня зонная удача не отвернулась от них. На бывшем спуске, а теперь подъеме не появились новые абнормали. Взобравшись, отправились обратно по тропе, которая привела сюда. Чтобы обогнуть Карьер по лесу, надо пойти назад, оставить эту непроходимую «траншею» далеко в стороне и пойти иным маршрутом.
На весь этот поход в тупик было затрачено довольно много времени. Но лучше потратить немалое количество часов на поиск пути, выводящего из засады, чем в одну-единственную секунду потерять жизнь.
По поводу того, что именно таил в себе подъем, на который они не решились ступить, ни Кэс, ни Реверс внятно не объяснились бы. Ни Графу, ни кому-то другому, ни себе самим.
Но оно там пряталось. Точно-точно.
* * *
Обстановка изменилась внезапно, как и положено в Зоне, и в этот раз Касатка среагировала быстрее всех.
Наперерез трем бродягам выскочил парень без рюкзака, без «первички», с одним пистолетом в руке. Ствол бабахнул, еще раз, еще, пуля вонзилась в землю под ногами идущих, вторая, взвизгнув, чиркнула по винтовке Реверса и срикошетила, а еще одна угодила точнехонько в левое предплечье Кэс! Девушка сжала зубы, сражаясь с болью. С правой выстрелила во взбесившегося парня, тот споткнулся и рухнул. Граф и Реверс выпустили очереди уже в лежащее тело.
Трое сразу же сомкнулись спина к спине, ощерившись стволами во всех направлениях, готовые дать отпор любому врагу. Но больше никто не показался. Тогда они осторожно рассредоточились, заняли позиции и еще несколько минут подождали.
Похоже, что нападавший либо один был, либо его компаньоны по какой-то причине свалили. Реверс скомандовал напарнику и напарнице оставаться на месте, скользнул к свежему трупу и перевернул его мордой кверху.
Тело было без настоящей бронезащиты и густо изрешечено пулями. На что этот безумец надеялся, когда нападал на троих вооруженных и защищенных прохожих с одним пистолетиком?!
Да еще так безбашенно. Мог ведь исподтишка стрельнуть, в засаде хоронясь. Или он под кайфом был, или некий монстр, обладающий возможностью ментального воздействия, потрудился, принудив к самоубийственному выпаду. На объяснение больше смахивал второй вариант, поэтому трем идущим на этом отрезке пути предстояло быть очень-очень осторожными. Твари, способные взять под контроль, – одни из самых опасных.
На физиономии трупа застыла полуулыбка. Кожа его побелела, один глаз был чуть приоткрыт. Реверс проверил пульс – хотя это было уже излишним, но на всякий случай надо, и разумеется, биения не нащупал. Хотя тело холодным не было, какое-то тепло ощущалось.
Реверс вернулся и помог своей девушке разобраться с раной. Граф в это время их прикрывал. Если по Зоне идет не одиночка, базовая тактика – пока один чем-то занят, второй или другие отсекают внешние угрозы.
Он мог вколоть ей обезболивающее, но Кэс запретила. Даже нашла силы пошутить, что разрешит, только если ампутация наметится. Хренов урод в капюшоне повредил Касатке руку основательно. Пуля разорвала мышцу, породила обильное кровотечение и осталась глубоко в руке. Утешало, что в кость не попала. Реверсу пришлось лезть в рану скальпелем и пинцетом из аптечки и вытаскивать металлический комочек в полевых условиях. Несмотря на всю свою выдержку, Кэс, закусив зубами ветку, шипела от боли так, что ей позавидовали бы, наверно, все змеи на свете, и не могла сдержать слезы. Все-таки она девушка, в виде исключения ей простительно дать слабину. Хорошо хоть, не билась в конвульсиях и не орала истерически.
Реверс оперировал бесстрастно – это единственное, что позволяло ему удерживать контроль над ситуацией. А вот Граф равнодушно, просто так, смотреть на манипуляции не смог – и только здравый смысл заставлял матерого бродягу пересиливать себя и сосредоточиться на охране напарников. Когда Реверс не смог вытащить пулю сразу и принялся снова шарить в мясе остриями хирургических инструментов, сестра выгнулась дугой и впилась в собственное бедро скрюченными пальцами неповрежденной руки.