Шатаясь, как пьяный, он стоял на границе Города. На противоположном краю поселка, в реале, на самом деле. Только что Реверс пережил если не самое странное, то одно из самых странных ощущений, которые довелось испытать за все его многочисленные ходки.
Риторическим вопросом «Что это было?!» он даже не пытался озадачиваться. Как и тем, что придется же еще здесь возвращаться, если что!
Он прошел через морок, и он вернулся в свой разум. Все остальное не важно. В первую очередь то, что с ним происходило на самом деле там, в проходе, и от чего в сознании остался лишь поток странных воспоминаний. Пусть там и хоронится, в подсознании, «полная запись» маршрута.
* * *
Реверс сдвинул свое тело еще на несколько сантиметров. Он приник к земле, боясь лишний раз пошевелиться. Там, наверху, сновала «коса».
Сталкер распластался на крайне неуютном холодном бетоне, каждый участок тела вжав в пыльную серую поверхность. Двигаться приходилось с интервалами, по чуть-чуть. Сейчас он решил поменять положение головы. Прежде лежал лицом вниз, но теперь очень медленно повернул голову набок, левой щекой коснувшись земли. Глаза следили за обстановкой с правой стороны и вверху.
И снова – свист, волна воздуха, лезвие убийственной измененки проносится, едва не чиркая по спине человека. Рюкзаки лежат рядом, поэтому не задеты.
В детстве Реверс был в парке аттракционов. Там была такая штуковина – корабль, почти в натуральную величину, на палубе сиденья. Мачта крепилась верхним концом к горизонтальной перекладине, и корабль вращался, описывая «мертвую петлю», раз по двадцать за один «прокат».
Еще была куча визжащих пассажиров, которым захотелось адреналина.
Здесь было практически то же самое: адреналин – в наличии, убийственная «коса», режущая воздух, крутится вокруг невидимой точки в пространстве, только пассажир всего один, и он не крутится, а ползет под этой режущей смертью, и стоит ему вдохнуть не так, как надо, его разделает пополам. Ручки «косы» не видать – лишь острие, блестящее, метр длиной, края его столь тонки, что смазываются в воздухе. Оно вращалось – доходило до высшей точки и обрушивалось вниз.
Когда ИФП находилась в спокойном состоянии, вращение могло происходить сколько угодно и было цикличным и однообразным. Но если вдруг в секторе поражения «косы» случалось шевеление, движение с достаточным импульсом, она отпускала свой «меч разящий», и тот за доли секунды достигал места, где случилось шевеление. И, достигнув цели, так же быстро возвращался – бумерангом.
Ловушка эксклюзивная. Ранее Реверс сталкивался с такой всего лишь однажды, сейчас этот опыт позволил ему действовать верным образом. «Коса» занимала площадь метров пять квадратных, и иного пути к вожделенной впадине не было. Реверс многократно все проверил – кроме как через «косу», живым к берегам хранилища ему не пробраться. «Косу» можно было преодолеть даже напрямик, но только двигаясь совсем медленно, ползком, с промежутками-остановками. Точка, вокруг которой обращалась «коса», находилась метрах в трех над землей. И кроме собственной сохранности, еще одна цель – только бы рюкзаки не пострадали…
«Коса» угнездилась прямо посреди невероятного скопления других ИФП. Ими был затянут по окружности весь берег впадины, зачем-то прозванной Чугунной. Водоем окаймляла практически голая бетонная площадка, помимо череды измененок и двух построек у самой кромки воды на ней ничего не было – лишь пыль и трещины.
Такого нарочито нагроможденного кольца фактически впритык соседствующих ИФП Реверс не видывал и даже не слышал, что такое возможно. Хотя да, в этой Зоне, куда он вернулся, могло появиться то, чего не существовало раньше.
Опять хищно рассекло воздух лезвие, мелькнувшее над макушкой. Реверс досчитал до полусотни и совершил очередной толчок. Пока все шло по плану. Вообще день уже клонился к вечеру. Распластанный сталкер, подтягивающий за собой рюкзаки, привязанные веревками к ногам, продвигающиеся соразмерно телу, преодолел уже метра три от края территории аномалии. Ну, ничего, и оставшиеся так же проползет. Тыхэсэнько, сказал бы Круглый, из которого даже зонное влияние не до конца вышибло самоощущение того, кем он в Зону когда-то явился и на каком языке думал.
Хотя нельзя думать об этом как о свершившемся… Не терять концентрацию. Выверять дистанцию, скрупулезно рассчитывать силу толчка. Малейшая ошибка: поторопился, тело рефлекторно дернулось, нервы сдали – прощай, сталкер Реверс, ты был годным бродягой, но помер неудачником.
День потрачен на путь до впадины. Прямо за Запретным Городом начинался довольно густой кустарник, Реверс прошел через него и уперся в бетонный забор, на удивление неповрежденный. Перебрался и очутился в лесу. Через лес пришлось пробираться с большим трудом. Видимо, лес там был еще до Посещения, а может, и нет – но если был, то теперь он одичал, разросся, древесные ветви сплелись, листва забила все щели… Ни ИФП, ни монстров Реверс там не встретил, но этот прорыв его зверски вымотал. Сквозь баррикады из веток приходилось прорубаться, словно в настоящих джунглях, к тому же внутри стояли несусветные жара и духота.
Казалось, с ножа Реверса теперь никогда не сойдут остатки древесного сока. Хотя утешало, что в деревьях присутствовал сок, это был живой лес. Несмотря на то что сталкер неоднократно останавливался в отчаянии, бросал проклятья, адресованные дебрям, в кои его занесло, пустил семьдесят семь потов – все это случилось в живой среде.
А сейчас он лежал посреди мертвой площадки, и «коса» была мертвая. Но чувствительная, с-сука, поэтому, чтобы ее, мертвый механизм смерти, не потревожить, Реверсу нужно было оставаться тенью. Напряжение мышц и нервов довели до того, что промелькнула мысль о том, чтобы остаться ночевать прямо тут и выспаться, все равно ведь лежит, но Реверс ее отверг, конечно, – во сне мог ненароком дернуться сильней, чем необходимо для того, чтобы уцелеть.
Там, в лесу, он неустанно работал, прокладывая себе путь. Здесь же, напротив, требовалось минимум физической активности. И неимоверный контроль над собой. Это выматывало страшней, чем адский труд.
По мере того как вечерело, становилось прохладней, а Реверс еще и лежал на бетоне, так что продрог до костей. Хотя ветра не ощущалось. Но это еще цветочки – конечности ужасно затекали, кости изнывали от внутренних нагрузок.
Реверс в итоге был изможден. Все события последних дней и ночей просто выжали его до капли. Непонятно, на каких вообще ресурсах еще держался организм. Охота, мутаволки, мертвый Горыныч, ходка, удар по голове, допрос с пристрастием, ходка, прелести пребывания в логове чмошников, вынужденная миссия и та квинтэссенция бреда, которая приключилась с ним в Городе, сплошняковый лес, «коса» эта, будь она неладна… Но надо ползти. Ничего больше не оставалось, как открывать в себе второе или двадцать второе дыхание, сжать кулаки и подвигать свое тело вперед. Не пуская в сознание ощущение, что он уже на грани, а следующее движение выбросит за грань…
Так прошел час. И еще час. И еще. Издевательски засияла яркими звездами ночь. Ничего лишнего, а ярко: точки звезд в космической черноте, белый свет Луны. Реверс изнывал – от жажды, бессилия, желания спать. Куда ни взглянешь, ничего не меняется, впереди маячит одна и та же одинаковая картинка, одинаково свистит «коса»… и эта одинаковость бесит больше всего. Постоянство давит на психику, испытывает ее. Кажется, время остановилось; кажется, ты ползешь, но ты не ползешь – как будто целый день пробыл в море на судне, а потом на суше ложишься в кровать, и твое тело ощущает, что волны качают его. На самом деле ты замер и уже реально сомневаешься, а продвигаешься ли вообще, и гложет опасение, что спасительной границы никогда не достичь…