И вообще – где же она, мужская солидарность? Умение поставить себя на место другого? Сочувствие, наконец? Куда все это девалось? А мы и не заметили… Так и телепаемся от одного счастья к другому. Нам счастья все мало и мало… Нам больше подавай… А кто там плачет за спиной, пока мы счастливы, так это нас не касается… Неужели все так?
Иван Охпобыстин замечательно сказал: «Почему люди считают, что имеют право разрушить чужие жизни? Уходя, обижая, не звоня, бросая на ветер слова… Вы что, боги, чтоб решать, кому мучиться, а кому жить счастливо? Если уж сказал: «Люблю», то будь добр любить до последнего вздоха. Если сказал: «Обещаю», то разбейся в лепешку, но сдержи обещание. Если произнес: «Не отпущу», то сделай все, чтобы остаться. В противном случае, какой смысл жить, если каждое ваше слово равноценно нулю и не имеет значения?»
Хорошо бы каждому из нас накрепко запомнить эти слова!
Я твердо знаю (уже очень давно собираю факты на эту тему), что зло обязательно возвращается к тому, кто его совершил. Это происходит не тогда, когда нам хочется, а тогда, когда злу положено вернуться к его создателю.
Я об этом писала и в «Новом доме с сиреневыми ставнями», и в романе «И в сотый раз я поднимусь», да и в других тоже. Потому что каждый случай уникален, а закон возвращения зла (я так этот закон назвала) действует безотказно.
Вот почему даже мстить не надо. Все равно возмездие свершится. Но просто в качестве примера приведу один общеизвестный, но потрясающий меня факт.
У одного из руководителей Третьего рейха, Геббельса, было шестеро детей – невероятной красоты, надо сказать (жена его была красавицей). И в 1944 году в Германии вовсю показывали фильм об арийской расе (только они, по идеологии нацистов, имели право на существование, только они были полноценными людьми) – и недочеловеках (так прямо по-немецки и говорилось – Унтерменш). Я видела большие фрагменты этого фильма, сохраненные в архивах. Чудовищно!
Так вот. Показывали там людей измученных, истерзанных страхом, долго страдающих в концлагерях – это были Унтерменши, недочеловеки. А им, этим страдальцам, противопоставлялись «настоящие люди», настоящие немцы.
И Геббельс ради наглядного примера приказал для демонстрации «чистой породы» снять своих детей, невероятно красивых и ухоженных. Всего год оставался до того, как семье Геббельсов предстояло чудовищное возвращение к ним сотворенного нацистами зла. Наши войска подступали к Берлину Геббельс приказал отравить детей. А потом они с женой застрелились.
Мы можем сказать – это когда было! И это уж с такими злодеями произошло! Нет, это не в прошлом. Это навсегда. Ты делаешь добро – оно обязательно возвращается. Тогда, когда ты и думать забыл об этом. Делаешь зло – и получаешь «тем же концом по тому же месту». Не устаю этому удивляться. И постоянно ищу примеры.
Недавно прочитала – делюсь: «Бог сказал: Бойся слез обиженного тобой человека. Ведь он попросит Меня о помощи. И Я помогу».
Хочу сейчас на примере одной замечательной жизни поговорить о великом даре благодарности. Ведь часто именно отсутствие благодарности ломает и корежит наши жизни, вредит нам самим прежде всего. Помните, конечно, «Сказку о золотой рыбке» Пушкина. Попала в невод старика золотая рыбка и в обмен на свободу обещала выполнять его желания. Старик отпустил рыбку совершенно бескорыстно, но старуха его огорчилась: «Что ж ты, дурень, новое корыто у нее не попросил? Наше-то совсем прохудилось…» С этого все и началось…
Рыбка исполняла желания старухи, которая никак не могла успокоиться, почувствовать благодарность к тому, что ей уже дано, и требовала все больших и больших благ для себя. То она не хотела быть простою крестьянкой, требовала сделать себя столбовою дворянкой, то положение столбовой дворянки ее перестало устраивать…
Мы все прекрасно знаем, чем кончилась эта поучительная история. Надоела золотой рыбке неблагодарная старуха. И что же? И осталась старуха с тем, с чего начинались ее безграничные желания, с разбитым корытом.
Сказке этой уже много лет, но почему-то, распаляясь в своих аппетитах, мы напрочь забываем, к чему приводят капризы, завышенные требования и неблагодарность к тому, что дарит нам жизнь. А приводит нас неблагодарность всегда (подчеркиваю – всегда) к одному и тому же: к крушению жизни. К разбитому корыту.
Хочется привести пример другого, мудрого, осмысленного поведения прекрасной женщины. Ее пример достоин того, чтобы поучиться. Человеком она была известным, из прекрасной семьи – дочь выдающегося художника Кончаловского и внучка великого Сурикова. Многие из вас, конечно, поняли, о ком я собираюсь написать. Эта замечательная женщина – Наталья Петровна Кончаловская.
Сказке этой уже много лет, но почему-то, распаляясь в своих аппетитах, мы напрочь забываем, к чему приводят капризы, завышенные требования и неблагодарность к тому, что дарит нам жизнь. А приводит нас неблагодарность всегда (подчеркиваю – всегда) к одному и тому же: к крушению жизни. К разбитому корыту.
Мать троих замечательных детей: Екатерины, Андрея и Никиты. Андрей Кончаловский и Никита Михалков – выдающиеся наши режиссеры, известные всем, ее сыновья. Старшая дочь Екатерина была женой знаменитого писателя Юлиана Семенова.
Дочка Екатерины и Юлиана Ольга Семенова написала прекрасные воспоминания о своей бабушке под названием «Тата» (так называли Наталью Петровну близкие). Когда я читала их, меня поразил один фрагмент. Я приведу его здесь. Он – о благодарности.
Наталья Петровна была замужем за знаменитым поэтом, автором «Дяди Степы» и текста государственного гимна Сергеем Владимировичем Михалковым. Жили они вместе долго. Дети выросли. Наталья Петровна в какой-то период поселилась на даче, а Сергей Владимирович остался в городе. У него была своя жизнь. Итак…
«Начиная с середины семидесятых годов Тата почти безвылазно жила на Николиной горе. Сергей Владимирович приезжал лишь на выходные, всю неделю, как ярый урбанист, проводя в Москве.(…) Чувствовала ли Тата одиночество? Конечно. Однажды даже написала мужу горькое письмо. К адресату оно не попало. В последний момент Тата оставила его в своих бумагах. Она отчетливо поняла, что никакое письмо ничего поменять не сможет. Они, столь тесно связанные, понимающие друг друга с полуслова, любящие друг друга десятки лет, обречены проводить врозь больше времени, чем вместе. Замечательно объяснила это она в письме моему отцу:
«Я – человек счастливый… Однажды ты был с Катей на моем дне рождения, когда Сергея не было, а были Ливановы, Ефимовы, Гончаров с женой, Павел Марков. Помнишь, как Женя Ливанова сказала мне: «Как ты могла упустить Сережу? Ведь он как писатель пропадает, идет к администрированию (…) Как ты это допустила?» И тогда я разразилась речью о том, что не имею права ни в чем упрекнуть моего Сергея, потому что он мне создал такие условия, когда я могу писать, что хочу, жить, как хочу, ездить, куда хочу, и за его широкой спиной я выросла в писателя той категории, которому не приходится вымарывать из своих сочинений ни одного слова! Это же счастье, и поэтому я пью за здоровье человека, за чьей спиной выросли и я, и наши сыновья! И тогда Андрей Гончаров разразился тирадой такого восхищения моим отношением к Сергею и говорил такие страстные слова, что его жена просто плакала от волнения и радости. Я и сейчас все время не перестаю внутренне благодарить Сережу за его доброту и самоотверженность в отношении нас троих. Хожу по Николиной и целую каждую сосну, приговаривая: «Спасибо тебе, Сереженька, ангел мой! Тебя хоть со мной никогда нет, да только каждую минуту я чувствую твое присутствие во всем. В комфорте, в заботе, в холодильнике, в теплой воде моей ванны, в розах, цветущих перед окнами. А тебя нет со мной, не можешь ты быть рядом, потому что в крови у тебя иной резус, чем у меня! И ничего с этим не поделаешь…» [5]