Инициативная группа состояла из нескольких девчонок из разных классов. Все друг друга неплохо знали, поэтому и атмосфера царила непринужденная и почти дружеская, что не исключало каверзных вопросов, попыток подколоть или задеть. Впрочем, тренировались в злословии девчонки исключительно ради интереса. Маша долго не могла привыкнуть к такой манере общения, но потом втянулась и либо игнорировала, если была не в настроении и от нее отставали, либо отвечала.
– Скворцова! Ты влюбилась, не иначе? – поинтересовалась Наташа и подмигнула хитрым карим глазом, а Маша неожиданно засмущалась и слишком быстро ответила:
– Нет!
Жар ударил в лицо и сполз по шее.
– Правда, что ли? – довольно улыбнулась Танька, отрываясь от важного занятия – попыток красиво написать на плакате «С Новым годом!». Классная хотела непременно нарисованный от руки плакат, и буквы ни в коем случае не должны быть распечатаны на принтере. А сносный почерк был только у Таньки, вот она и отдувалась за всех.
– Нет же! Отстаньте! – Маша надулась и отвернулась, не желая продолжать тему. Она вообще удивилась, что вопрос задел настолько сильно. Льда она почти не знала, да и влюбиться в неземное создание, которое вообще, возможно, существует лишь у нее в голове, было глупо.
– Ну, расскажи, кто он? – слышалось со всех сторон. Девчонки сгорали от любопытства, а Маше захотелось провалиться сквозь землю.
– А он хорошенький? – Этот вопрос заставил Машу хмыкнуть, можно подумать, что кто-то из влюбленных девчонок способен ответить отрицательно. Ей Лед казался верхом совершенства, потому что обладал красотой, не доступной никому из обычных живых парней. Ни у одного она не встречала таких пронзительно-голубых глаз, ни у кого на ресницах не серебрился иней, и ни один не управлял снегопадом и не дарил настоящие снежинки. Но девчонкам таких подробностей не расскажешь, не поймут, засмеют, и будут правы, так как не существует в природе парней из снега и льда.
Остаток занятия прошел под смешки, шуточки и попытки выяснить, кто именно завоевал сердце неприступной красавицы Маши. Она отнекивалась, краснела и старалась перевести разговор на другую тему, но на работе сосредоточиться все рано не могла. В голове было пусто, гулко и кружились резные снежинки.
В результате девчонки насмеялись, нашутились, но так и не придумали ничего стоящего, решив перенести планерку на следующий день.
Домой Маша шла медленно, не торопясь, пинала свежевыпавший пушистый снег и размышляла о том, как круто изменилась ее жизнь за какие-то пару дней. Ну, хорошо, за неделю.
Даже не верилось, что она уже неделю знает Ледяного, пусть и общалась всего один раз. Да и общением это назвать сложно. Улыбки, снежинки – это ведь ничего не значит? Или, может быть, значит слишком много? Ответа на этот вопрос Маша пока не знала, она знала лишь, что при воспоминании о Льде сердце замирало, а на лице появлялась глупая улыбка.
До дома Маша шла долго, просто не хотела уходить с улицы. От пушистого снега, от летящих кружевных снежинок и мечтательного одиночества. Было хорошо, волнительно, и ни с кем не хотелось общаться. Нужно было побыть наедине со своими чувствами и мечтами, но маму игнорировать было ни в коем случае нельзя. Если заподозрит неладное, не отстанет целый вечер. А Маше хотелось тишины, книжки и, возможно, прогулки с Ледяным по крыше. Хотелось снежинок, вьюги и ледяную розу на оконном стекле. А для этого нужно удовлетворить мамино любопытство и рассказать, как прошел день. И о предстоящих лыжных гонках, и о том, что идей в голове нет, а сценарий делать нужно, и других неважных, но интересных мелочах. Постепенно Маша разболталась и, уминая второй эклер с чашкой ароматного маминого фирменного кофе поняла, что чувствует себя практически счастливой.
Ну и пусть ее парень Ледяной! Ну и пусть о нем никому нельзя рассказать, сути это не меняет. Лед Маше нравился сильно, хотя и немного пугал своей непохожестью на обычных парней. А может быть, именно это и привлекало в нем сильнее всего. Сложно было дать ответ на этот вопрос, да Маша и не пыталась. Не обязательно на все давать ответы, в жизни должны оставаться загадки.
– Маш, а зачем тебе зимняя одежда в комнате? – подозрительно спросила мама, застигнув дочь в обнимку с пуховиком и уггами.
– Угги – посушить, – мысленно краснея, соврала Маша. – А куртку хочу в шкаф повесить, а то в прихожей и так одежды много.
– Моя дубленка, папина куртка и твой пуховик… – задумчиво протянула родительница. – Это много? Много – это как у Прохоровых из двадцать пятой. У них трое детей и бабушка с дедушкой…
– Ну… – Маша задумалась. – У нас гости, бывает, приходят, и мой пуховик завешивают своими шубами. Вон, к тебе тетя Наташа сегодня собиралась. Я слышала, как вы по телефону разговаривали. А у нее шуба о-го-го какая! До пят!
Пока мама думала, что ответить, Маша быстро проскользнула к себе в комнату, закрыла на защелку дверь, оделась и выскользнула на крышу в снегопад и сгущающиеся сумерки.
Ледяной уже ждал ее на коньке.
Ветер, а может, и сам Лед швырнул в лицо пригоршню снега. Маша зажмурилась, отфыркиваясь, и смахнула с носа колючие снежинки. На улице сегодня было ветрено и холоднее, чем вчера. Настоящая зима. Мороз еще не трескучий, но уже щиплет щеки и пробирается под воротник куртки, но это совершенно не мешает наслаждаться встречей с красивым парнем.
Лед рассмеялся и, спрыгнув с конька, приземлился рядом с Машей. Его улыбка заставила улыбнуться в ответ, настолько она была искренней и неземной. Сегодня девушка не так сильно ощущала мороз рядом с ним. Холодно вообще не было, несмотря на погоду. То ли из-за общего настроя, то ли благодаря теплому, непродуваемому пуховику и уггам.
Лед снова только улыбался и молчал. Маша пришла к выводу, что он не говорит вовсе, но это обстоятельство не мешало. Мимика парня оказалась настолько выразительной, что слова были не нужны. Девушка и так понимала, что он хочет сказать.
Парень стоял близко, и девушка могла разглядывать иней на серебряных ресницах. Кожа Льда отливала благородным жемчугом в лунном свете и, казалось, немного светилась, а может, это Маша себе вообразила, как и самого Льда, но думать о плохом не хотелось. Хотелось стоять на крыше и вечно любоваться красотой нового знакомого. Заснеженные скаты, ажурные снежинки и нереальный ледяной парень – все это словно часть новогодней сказки. Маша очень боялась, что очнется от наваждения и все, что ее окружает, пропадет, оказавшись лишь глупой мечтой. Возвращаться в привычную реальность совсем не хотелось. Там не существовало парня с такими выразительными глазами и заиндевевшими ресницами. В настоящей реальности у Маши вообще не было парня, и совсем недавно этот факт девушку совершенно не печалил.
Лед не возражал против разглядывания. Тоже смотрел внимательно, и его заинтересованный взгляд то и дело замирал у Маши на губах. Это радовало, пугало и смущало одновременно. Странно. В голубых глазах был иней, а лукавый взгляд обжигал. По позвоночнику пробегали мурашки, дыхание сбивалось, а губы начинало покалывать. Непонятное волнение заставляло краснеть и опускать глаза. Маша почти хотела, чтобы он ее поцеловал, но неясный страх не отпускал, и Лед, словно его чувствуя, не делал попыток приблизиться. Так и стоял, подобно изваянию, совсем рядом, но не касаясь. Серебристые волосы теребил ветер, гладкая кожа плеч отливала жемчугом, усиливая сходство с мраморной статуей. Лед слишком красив, чтобы быть правдой.