Но с тех пор, как, слившись с другим, «Я»-мое, вылилось в неудобное «Мы», мне пришлось пожертвовать воскресенье мужу. Я плачу о потерянном трудодне до сих пор. Но что я могу поделать? Ведь достаточно умножить четыре на пять, чтобы понять: даже с учетом моей жуткой жертвы, мы — муж и жена! — проводим вместе двое суток в неделю. И это не считая регулярных форс-мажоров, когда я (нужно завтра сдать статью!) засиживаюсь за компьютером до полуночи или он задерживается на работе. Всего двое суток! Сократить этот срок — перечеркнуть само понятие «Мы».
Одна из моих подруг вознамерилась сделать карьеру. Ее муж поддерживал ее как мог. Сидел с ребенком, питался в ресторане и крайне толерантно относился к хроническому беспорядку в доме. Он понимал, почему, работая на горящем проекте, она месяцами убегала в семь утра и возвращалась в два-три ночи. Не упрекал, не устраивал скандалы, не вопрошал: «Какой смысл жениться, если жены все равно нет дома?» Но два года спустя обнаружилась иная проблема — они стали чужими людьми. Свято место не бывает пусто… Он не изменил ей с другой, просто привык к ее отсутствию, привык заполнять образовавшуюся пустоту своими любимыми фильмами, друзьями, делами. Их «Мы» распалось на два автономных «Я», прекрасно существующих отдельно и плохо представляющих, что им делать вдвоем. «У нас нет ничего общего», — с ужасом объявила подруга постфактум. — «И я понимаю, чтоб как-то это исправить, мне нужно… бросить работу!»
Вторая подруга развелась через год после свадьбы. Ее глобальное «Я» не вписывалось в тесные рамки «Мы». В итоге их «Мы» ежечасно трещало по швам… «Мы» означало: надо отказаться от долгожданного отпуска, поскольку по числам он пришелся на юбилей свекрови. «Мы» вынуждало забыть про новую шубу, чтобы купить мужу машину взамен разбитой. «Мы» ущемляло ее интересы каждый день…И хотя ее «Я развожусь!» прозвучало, как гром среди ясного неба, как чудесно я ее сейчас понимаю. Будучи самодостаточным «Я», она вправе сказать любому: «Разбил машину — твои проблемы. Ходи пешком! При чем здесь моя новая шуба?» Но в случае «Мы» жена в дорогой обнове в комплекте с супругом, пытающимся судорожно поймать такси, непременно выльется в семейный конфликт. Или, что еще вероятней, он просто пересядет в ее машину, а пешком в своей шубе будет ходить она…
Так как «Мы» — это общие проблемы, общий бюджет, общий дом и общее время!
Что, в пересчете на трагедию моего «Я» означает… Мне постоянно не хватает часа-двух, чтобы окончить намеченную на день работу. Я общаюсь с матерью мужа чаще, чем со своими друзьями. Убегаю на день рожденья супруга с церемонии собственного награждения. Вынуждена таскать за шкирки свою нежно любимую кошку за то, что она ест мужнину пальму (это при том, что я в принципе ненавижу цветы в горшках!).
Я не читаю книг! (Только после 23.00, когда он заснет). Не смотрю мелодрам! (Он не любит). Не могу пересмотреть обожаемый фильм «Догма»! (Он не любит смотреть кино два раза подряд). И если во время совместного просмотра картины он засыпает (что случается достаточно часто), я не могу досмотреть ее до конца сама. (Или он так и не увидит конец, или мне придется смотреть это завтра снова).
Да, наверное, понятие «Мы» стоит урезанных от работы часов. День рожденья — святое, мама — тем паче, а права своей кошки мне все-таки удалось отстоять. Вот только одним ужасным утром мое бедное «Я» вдруг разрыдалось навзрыд и спросило: «А что от меня осталось?» Дело моей жизни то стопорится, то стоит. Проблемы накапливаются: вместо творческих — я решаю бытовые, вместо личных — наши общие. И не могу даже снять стресс и три вечера кряду почитать детективы Агаты Кристи…
Если понятие «Мы» предполагает полное самоубийство «Я», стоит ли оно вообще таких жертв?
Но кто заставляет меня жертвовать собой? Муж же не ставит вопрос ребром: «Я или работа?». И если я объявляю: «Сегодня вечером мы не общаемся, я читаю книжку» — легко примет мой ультиматум. Нет, дело не в нем, а в моем неудобном «Мы»! Если сфера интересов «Я» была четко очерчена вокруг меня самой, теперь этот круг стал намного шире…
«Я» было плевать на творческий беспорядок. «Мы» в отчаянии заламывает руки при виде горы грязной посуды, ибо для «Мы» дом — наш идеальный мир, где все должно быть прекрасно и гармонично. Муж ни разу не отказался смотреть со мной мелодраму! Но «Мы» знает: ему будет неинтересно, он будет томиться, и, ощущая это, я тоже не получу удовольствия от фильма. А разве не «Мы» в свой единственный выходной силком повело супруга к зубному врачу вместо того, чтобы поискать себе босоножки? Муж предпочел бы искать мне туфли, он боится зубного! И вовсе не муж, а мое собственное неугомонное «Мы» оттаскивает меня от компьютера на два часа раньше, едва заслышав, как он открывает входную дверь…
Ибо «Мы» — это не я и он. «Мы» — это мое личное самоощущение. «Мы» — это расширенный вариант «Я». Я, принявшая в свою жизнь другого, вместе с его проблемами, пальмой и мамой. Я, не отделяющая себя от него. Я, у которой мгновенно портится настроение оттого, что ему — плохо. Поскольку «Мы» — это общее плохо и хорошо, общая зубная боль, общая мировая гармония. И главная беда моего эгоистичного «Я» в том, что я слишком люблю это неудобное «Мы»!
И хотя свободолюбивое «Я» и новорожденное компромиссное «Мы» по-прежнему грызутся, пытаясь разделить меж собой время, территорию и сферы влияния — это исключительно мой внутренний конфликт…
Но иногда мое несчастное «Я» задает мне кошмарный вопрос: «Послушай, а что со мной будет, когда у «Мы» появятся дети?»
Мне всегда нравилось слово «компромисс». И его значение — «соглашение, достигнутое путем взаимных уступок». В голове сразу возникают весы с симметричными чашами… Образ, почти идеальный. Золотая середина!
Но только дело доходит до неидеальных реалий, умозрительные весы, на которых следует тщательно взвесить все «против» и «за», обычно оказываются неисправными. То недовешивают, то перевешивают, подчиняясь эмоциям. И я начинаю врать себе и другим с энтузиазмом продавщицы гастронома советской эпохи: «Нет-нет, все честно! Все правильно!».
Моя коллега, обладательница маленькой дочери и успешной карьеры, безуспешно пыталась наладить свои внутренние весы лет пять подряд. Начальник требовал, чтобы она отправилась в командировку на месяц. Малая требовала (с криком и истерическим плачем) прямо противоположного — чтобы мама не бросала ее на четыре недели. Поди разберись, какая чаша весомей? Особенно если такая дилемма встает регулярно. Шеф дуется, ребенок ревет… В случае с моей коллегой победил материнский инстинкт.
Какие бы умопомрачительные права мы не отвоевали у социума, природа все равно будет стоять на своем. Она создала нас для компромисса (как минимум, между своими потребностями и потребностями наших детей), и остается в этом вопросе бескомпромиссной ретроградкой. Знакомая устала двоиться, и сменила работу на более спокойную и менее перспективную. А я пытаюсь понять до сих пор, было ли ее роковое решение — золотым компромиссом? Или все-таки жертвой?
Полгода назад моя подруга рассталась с мужчиной. Вначале, поверив, что он — это именно ОН, она помчалась на компромисс со стремительностью реактивной ракеты… И не заметила, как проскочила границы! Четыре месяца ее интересовали только его карьерный и внутренний рост, его убеждения, его окружение. Она забросила свои дела и друзей, переехала с вещами к нему, и задумалась «Не бросить ли мне работу?» Как вдруг спохватилась: «А где же я?!» И столь же стремительно попыталась вернуть все обратно. Тем паче первый романтический флер растаял, как дым, и у избранника обнаружился ряд недостатков. А вместе с ними обрисовался и насущный вопрос: «А стоит ли он того, чтобы жертвовать всем ради него?». И дело не в том, что мужчина оказался не так уж хорош. А в том, что она сходу отдала ему слишком много — всю свою жизнь! И слишком уж переплатила…