Эф представил себе картинку — Владыка во время смотра своей армии в Центральном парке стоит на стене замка Бельведер вместе с Келли и Заком. Зеленоватое видео преследовало, поедало его, пока он шел, почти не отдавая себе отчета в направлении.
Я знала, что ты вернешься.
Голос Келли и эти слова были как укол адреналина прямо в сердце. Эф свернул в знакомый коридор и нашел незапертую дверь — тяжелое дерево с металлической обшивкой, на железных петлях.
В камере сумасшедшего дома в центре расположенной в углу клетки стояла вампирша, которая когда-то была матерью Гуса. Побитый мотоциклетный шлем чуть наклонился, подтверждая, что приход Эфа не остался незамеченным. Руки ее были связаны за спиной.
Он подошел к двери клетки. Расстояние между прутьями составляло по пятнадцать сантиметров. Снизу и сверху дверь запиралась велосипедными замками со стальным плетеным тросом в виниловом рукаве, а посредине висел обычный навесной замок.
Эф ждал голоса Келли. Вампирша стояла неподвижно, ее шлем застыл на месте — возможно, она надеялась на ежедневную порцию крови. Он ждал, что раздастся голос. Потом разочарованно отступил и оглядел камеру.
На задней стене с ржавого гвоздя свисало колечко с единственным серебряным ключом.
Он взял ключ и вернулся к камере. Существо стояло неподвижно. Эф попробовал отпереть верхний замок — и у него получилось. Точно так же отпер он средний и нижние замки. Вампирша никак не реагировала. Эф снял тросики с решеток и медленно потянул на себя.
Дверь со скрежетом вышла из металлического косяка, правда, петли были смазаны. Эф широко распахнул дверь и встал в проеме.
Вампирша застыла на своем месте посреди камеры.
«Ты никогда не попадешь, никогда не попадешь…»
Эф вытащил меч и вошел внутрь. Подойдя поближе и держа опущенный клинок вдоль туловища, он увидел свое нечеткое отражение в затененном щитке.
Молчание существа привлекло его еще ближе к собственному отражению.
Он ждал, ощущая вампирский гул в голове. Но гул слабый.
Тварь читала его мысли.
Ты потерял еще одну. Теперь у тебя нет никого. Никого, кроме меня.
Эф смотрел на свое неясное отражение в щитке.
— Я знаю, кто ты, — произнес он.
И кто я?
— У тебя голос Келли, слова принадлежат Владыке.
Ты пришел ко мне. Пришел слушать.
— Я знаю, зачем я пришел.
Ты пришел снова услышать голос жены. Это такой же наркотик, как и твои таблетки. Тебе это и вправду необходимо. Ты и вправду тоскуешь. Тоскуешь?
Эф не стал спрашивать, откуда это известно Владыке. Он знал только, что должен быть начеку постоянно… даже ментально.
Ты хочешь домой. Вернуться домой.
— Домой? Имеешь в виду, к тебе? К голосу моей бывшей жены, отделенному от ее тела? Никогда.
Настало время слушать. А время упрямиться прошло. Теперь пора распахнуть разум.
Эф не ответил.
Я могу вернуть твоего мальчика. И жену тоже. Ты отпустишь ее на покой. Начнешь все заново вместе с Заком.
Эф задержал дыхание, потом выдохнул, надеясь, что ему удалось замедлить сердцебиение. Владыка знал, как отчаянно тосковал Эф по Заку, как жаждал его освобождения и возвращения, но Эфу было важно ничем не выдать своего отчаяния.
Он не обращен и таким и останется — несовершенным существом, если тебе угодно.
Эф никогда не думал, что сможет произнести эти слова, но он спросил:
— И что же ты хочешь взамен?
Книгу. «Люмен». И твоих друзей. Включая Рожденного.
— Рожденного? Это кто?
Мистер Квинлан — так, кажется, вы его называете.
Эф нахмурился, глядя на свое отражение в шлеме:
— Я не могу этого сделать.
Еще как можешь.
— Я этого не сделаю.
Наверняка сделаешь.
Эф закрыл глаза, попытался сосредоточиться и секунду спустя снова их открыл.
— А если я откажусь?
Я буду действовать по плану. А твоего мальчика немедленно трансформирую.
— Трансформируешь?
Эф задрожал, почувствовал подступающую к горлу тошноту, но попытался подавить эмоции.
— И что же это значит?
Подчинись, пока у тебя есть чем торговать. Отдайся мне взамен сына. Возьми книгу и принеси мне. Я сниму информацию с манускрипта и с твоего мозга. Я узнаю все. Ты даже сможешь вернуть книгу. Никто и не заподозрит.
— И ты отдашь мне Зака?
Я дам ему свободу. Свободу остаться слабым человечишкой. Как его отец.
Эф собрался отступить. Он прекрасно понимал, что нельзя продолжать разговор, открывая возможность чудовищу убедить себя, уговорить пойти на сделку. А Владыка все искал слабое место в его мозгу.
— Твои слова ничего не значат.
Ты прав, ведь у меня нет нравственного кодекса. Ничто не заставит меня выполнить условия сделки. Но ты мог бы хотя бы вспомнить о том, что я чаще держу слово, чем не исполняю его.
Эф смотрел на свое отражение. Он противился словам Владыки, опираясь на собственный нравственный кодекс. И тем не менее… Эф чувствовал искушение. Он бы, не задумываясь, совершил честную сделку — поменял бы свою душу на душу Зака. Мысль о том, что сын стал жертвой чудовища (превратился в вампира или его прислужника), была ему совершенно невыносима. Эф согласился бы на что угодно.
Но цена была куда выше его собственной замаранной души. Она включала и души всех остальных. И в той или иной степени душу всего рода человеческого, поскольку капитуляция Эфа дала бы Владыке полную и вечную власть над планетой.
Мог ли он обменять Зака на целый мир? Мог ли принять правильное решение? Такое, на которое бы не оглядывался с неизбывным раскаянием?
— Даже если бы я и согласился, — сказал Эф своему отражению в шлеме, — есть одна проблема. Я не знаю, где книга.
Ну ты же сам видишь — они прячут ее от тебя. Они тебе не доверяют.
Эф понимал, что Владыка прав.
— Я знаю, что не доверяют. Больше не доверяют.
Потому что, узнай ты, где она, у тебя появились бы гарантии.
— Из нее кое-что переписывали, довольно много. Я мог бы сделать копию.
Да. Очень хорошо. А я тебе предоставлю копию твоего мальчика. Тебя это устроит? Нет, мне требуется оригинал. И никаких подмен. Ты должен узнать у крысолова, где книга.
Эф подавил тревогу, возникшую при мысли о том, что Владыка знает про Фета. Откуда он черпал сведения — из мыслей Эфа? Может быть, он сканирует мозги собеседника?