Максимилиан подумал и согласился:

– Вполне возможно! Это называется АЛЛЕРГИЯ! К тому же он ведь вообще пупырчатый… и болел… плюс глубокая заморозка… всё это, конечно, ослабляет ИММУНИТЕТ! Но, мне кажется, главная причина всё-таки – быстрый рост! Ведь у него и раньше были пятнышки, когда он был маленький, а теперь их просто стало больше!

Глаша и Гриша переглянулись. Похоже, дедушка был прав! Недаром же он профессор! Ну, и как тут быть?

В общем, когда Федя уже доедал пальму, Глаша и Гриша стали мерить ему рост прыгалкой. Для этого Гриша вставал на табуретку и поднимал скакалку высоко над головой, а Глаша подводила к ней Федю и завязывала бантик около его головы. Теперь ей тоже приходилось вставать на табуретку, потому что бантик поднимался всё выше и выше, и было ясно, что если так пойдёт, то скоро уже и прыгалки не хватит – Федя её просто перерастёт. А потом будет расти дальше и в один ужасный день перестанет влезать в их квартиру.

– Что же делать? – спросила Глаша.

– Придётся изобретать лекарство. Чтоб он не рос, – ответил Гриша. – Я, пожалуй, этим займусь!

– Займись! Побыстрее! – сказала Глаша и с надеждой посмотрела на своего умного брата.

– Хорошо! – сказал Гриша. – Только ты СОЗДАВАЙ МНЕ УСЛОВИЯ!

– Самые лучшие! – пообещала Глаша.

И Гриша стал думать. Для этого он уходил в кабинет Максимилиана, когда дедушка был в университете на лекциях, садился за его стол и сосредоточивался, стараясь, чтобы на лбу у него образовалась хоть одна морщина.

А Глаша сидела в детской тихо, как мышка, и занимала Федю спокойными играми, следя за тем, чтобы он не фырчал, не скакал, не цокал и вообще не мешал Грише думать.

Элеонора у себя в комнате рисовала какую-то новую картину и так увлеклась работой, что почти не выходила.

Папа с мамой целыми днями пропадали на работе.

Так что Грише никто не мешал, и он НАПРЯЖЁННО ДУМАЛ по многу часов в день. Но придумать лекарство против роста – задача сложная! Глаша это понимала и ни о чём не спрашивала. Только вопросительно смотрела на брата и, не получив ответа на свой невысказанный вопрос, тяжело вздыхала.

Иногда заходил Иван Иванович. Он мыл руки, осматривал Федю, слушал его лёгкие, хлопал его по жёлтому плечу и, одобрительно кивнув головой, продлевал медицинскую справку.

Впрочем, из Комитета по городским беспорядкам больше не звонили. Казалось, опасность миновала.

Глава двенадцатая
Лекарство против роста

Однажды папа с мамой пришли с работы очень весёлые и сказали, что их проект победил на конкурсе. Они выиграли ТЕНДЕР! Глаша и Гриша слова «тендер» не поняли, но почему-то оно им не понравилось. А Максимилиан страшно обрадовался, стал поздравлять папу и маму и расспрашивать их о проекте. Элеонора помрачнела, насупилась и сказала:

– Значит, опять уедете?

Мама промолчала, а папа торопливо произнёс:

– Ну, это ещё не скоро.

Глаша расстроилась и чуть не заплакала.

Гриша решил её подбодрить.

– Зато в этот раз они привезут нам пингвина! Не отвертятся! – воскликнул он.

Папа с мамой переглянулись, и папа сказал:

– Ну, посмотрим! Поживём – увидим! Пока что мы принесли вам конфеты! Большущие!

И достал из рюкзака пакет с конфетами «Гулливер».

– Ого! – сказал Гриша. – Ничего себе конфетки!

Папа подмигнул.

Вечером пили чай.

Папа и дедушка обсуждали какие-то совершенно неинтересные новости мировой политики, Федя ел пюре из бананов, а Элеонора на листке бумаги набрасывала фасон удивительной юбки, которую собиралась сшить себе на лето.

– Кристиан Диор! – простонала мама, с восхищением разглядывая эскиз. – Высокая мода! Зря ты всё же из театра ушла! Какие костюмы ты делала!

– У нас дети маленькие, – ответила Элеонора. – Кто-то же должен с ними быть!

– Ну, мама! – сказала мама.

А папа вдруг посмотрел на Гришу и засмеялся:

– Ты весь в шоколаде!

Мама тоже засмеялась:

– Усы как у Чапаева!

Гриша действительно весь перемазался в шоколаде.

Глаша спросила:

– А у меня есть усы? Как у Чапаева?

– Нет, – ответил папа. – Ты у нас Анка-пулемётчица.

– Но вообще, столько сладкого вредно! – сказала мама. – Детям особенно. Растущий организм нуждается в витаминах! Ешьте фрукты!

И протянула Грише румяное яблоко, а Глаше мандарин.

Папа опять посмотрел на Гришу и пошутил:

– Ещё один шоколадный «Гулливер» – и ты превратишься в лилипута!

– Ну, вот и повоспитывали, – буркнула Элеонора.

Мама осеклась, а папа поморщился.

Но тут как раз позвонили в дверь, и он пошёл открывать.

– Кто бы это мог быть? – удивилась Элеонора. – На ночь глядя. Вы никого не звали?

Максимилиан замотал головой, глотая печенье. Мама вышла посмотреть, кто пришёл. Элеонора опять принялась за юбку.

А Гриша быстро взял из вазочки ещё две конфеты и сунул их в карман.

– Берём «Гулливеров»! – шепнул он Глаше, почти не разжимая губ.

Глаша с удивлением посмотрела на брата, но послушно взяла конфету.

– Я сказал: «Запасаться!», – прошипел Гриша и показал глазами на вазочку.

Из коридора раздались возбуждённые голоса.

Элеонора и Максимилиан обернулись в сторону двери.

Гриша развернул один «Гулливер» и попытался накормить конфетой Федю. Федя упирался и есть шоколад не хотел.

Глаша пододвинула к себе вазочку, вынула из неё все оставшиеся конфеты, аккуратно завернула их в салфетку, спрятала под шкаф и вслед за взрослыми побежала в коридор.

На пороге стояла техник-смотритель Капитонова. За её спиной маячили два дворника в оранжевых куртках. Один держал в руках палку, а другой – верёвку и намордник.

Папа и мама выглядели растерянно и пытались что-то объяснить пришедшим.

Техник-смотритель держалась торжественно и сурово.

– В чём дело? – спросила подоспевшая Элеонора.

– Что за визит в столь поздний час? – поддержал её Максимилиан.