– Он вышел, – перебила его Лада. – За хорошее поведение!
– Вот, значит, как… Что ж, понимаю вашу тревогу. Только письмо точно было адресовано не вам, а мне.
– Уверены?
– Стопроцентно. Дело в том, что у меня был друг. Его Сашей зовут. Он… Как бы поточнее сказать… Странный. Когда говорят про человека, у него не все дома, и крутят пальцем у виска, это про Сашу.
– Как же вы с ним дружили?
– Он чудесный. Вы фильм «Ловец снов» смотрели?
– По Кингу? Да, вроде бы.
– Там ребята, совершенно обычные шалопаи, сдружились с ненормальным мальчиком. Его звали Даддитс. Потом, ясное дело, оказалось, что он спаситель мира. Но речь не об этом. Мы, как те кинговские герои, были буквально загипнотизированы Сашкой. Нашим Даддитсом! Аура у него, что ли, такая? Просто рядом находишься с ним, и так хорошо. Кстати, если он окажется спасителем мира, я не удивлюсь.
– И почему же вы перестали дружить?
– У него брат был младший. Славик. Он умер в результате несчастного случая – сорвался с утеса. Саша считает меня виновным в его гибели. Думает, это я столкнул его брата…
– Но вы не?..
– Я – нет! Я обожал этого парня. Он чем-то походил на Сашку, но был…
– Нормальным? – подсказала Лада.
Амон кивнул.
– Я поняла, письмо вам написал Саша?
– Он. Я больше чем уверен. Дело в том, что Сашка когда-то мне грозил. В первый год после смерти Славика он регулярно названивал мне и, меняя голос, говорил о том, что кара меня настигнет. – Он сделал глоток чая и поморщился. Тот остыл, а он любил горячий. – Потом я переехал, и звонки прекратились.
– Но откуда он узнал, где вы сейчас обитаете? Прошло, как я понимаю, много лет.
– Почти шестнадцать. А где я живу, знает Сашина мать Ольга Алексеевна. Мы поддерживаем с ней связь. Созваниваемся и иногда встречаемся. Все контакты Ольга Алексеевна в записную книжку вносит, Сашке посмотреть в нее – раз плюнуть, она лежит на видном месте.
– А с чего он решил, что Славу вы столкнули?
– Якобы он видел это собственными глазами. Но я-то знаю, что этого не делал. Да, я выходил из палатки, но всего лишь до кустиков добежать. Хорошо, что мой друг Костя, с которым я делил пространство, обеспечил мне алиби, так сказать.
– В смысле?
– Всем сказал, что я находился рядом с ним и никуда не отлучался. Хотя на самом деле, повторяю, я покидал палатку, чтобы сходить в туалет.
– Расследования, как я понимаю, не было?
– Нет.
– Почему?
– Что значит… почему? Я же говорил: это был несчастный случай…
– Возможно, это было убийство.
– Лада, перестаньте!
– Почему вы так наплевательски отнеслись к словам Саши? Проигнорировали их, потому что у него не все дома? Но он же ваш друг! – Амон хотел прервать ее, но Лада не дала: – Или все же эдакая диковинка, разбавляющая компанию? Скажи тот же Костя, что видел, как Славу столкнули, вы бы к нему прислушались, так ведь?
– Я не сталкивал Славу! – вскричал Амон, вскочив.
– Значит, это сделал кто-то другой, – пожала плечами Лада. – А Саша либо не разобрал в темноте, кто именно, либо додумал…
– Я отругал Славу за час до того, как он упал. За то, что он алкоголь стянул у нас и, пьяненький, ходит по откосу… Это же опасно!
– Вот это мог видеть Саша. А потом еще что-то…
– На берегу были только мы. И никто, поверьте, никто из моих друзей не желал смерти Славы… – Тут лицо Амона напряглось. Ему в голову пришла какая-то мысль, заставившая его задуматься.
– Вы что-то вспомнили?
Он пожал плечами. Не хотел говорить ей, что именно?
– Вроде деревенские ребята ночью приезжали на реку. На мотоцикле. Я сквозь сон слышал рычание мотора. Но я не уверен…
А Лада была не уверена в том, что именно это воспоминание заставило его лицо окаменеть.
– Представляете, с чем Саша живет почти шестнадцать лет? – тихо сказала она. – Даже тот, у кого все дома, чокнется.
– Подождите! Нет, не может Сашка быть прав. Слава в сознании был какое-то время. И он не сказал, что его толкнули.
– А что он говорил?
– Ничего, только кричал от боли.
– Вот видите! Он просто не мог сказать – болевой шок мешал. К тому же он мог и не понять, что ему помогли слететь с обрыва. Он же хмельной был.
Амон встал и начал ходить по кухне. О Ладе он как будто позабыл.
– Пойду, спасибо за чай, – сказала она, поднявшись.
– Не за что, – рассеянно ответил Амон.
– До свидания…
Он кивнул на прощание и поспешил ее выпроводить.
Он следил за Наташей издали. Смотрел, как она движется, говорит, жестикулирует, и мысленно улыбался. Ему нравилось все, что она делает.
Как говорил Остап про Зосю Синицкую? Нежная и удивительная?
Вот и Наташа такая!
– Харэ пялиться, – услышал он над своим ухом.
– Да я не…
– Именно это ты и делаешь! – фыркнул Валера. – Если бы взглядом можно было дыру просверлить, Наташка сейчас была бы как дуршлаг!
Амон склонил голову над тарелкой, но его так и тянуло посмотреть на Наташу.
– Я же говорил, она офигенная, – вновь подал реплику Валера. – А вы мне не верили.
– Что-то в ней определенно есть, – выдавил из себя Амон.
– Если ты собираешься подкатить к ней, встань в очередь.
– Не понял?
– Я крайний.
Амон недоуменно уставился на друга.
– Вот вроде умный ты мужик, Амон, а тупишь порой! – в сердцах воскликнул Валера. – Мне Наташа тоже нравится. И давно. Так что я буду ее добиваться.
– Не верю своим ушам! – фыркнул Боря, сидящий по другую руку от Амона. – Два моих друга бодаются из-за самки, которая, прямо скажем, ничем не примечательна. Ну что вы в ней нашли, объясните?
– Мы не бодаемся, – проворчал Амон.
– И она примечательная! – возмутился Валера.
– Чем же? Глазами разве что…
– А что у нее с глазами?
– Здрасьте, приехали!
– Нет, правда?
– Они разного цвета.
– Серьезно?
– Валер, ты чего? Не замечал, что ли?
– Не-а. Я вообще редко женщинам в глаза смотрю.
– То, на что ты обычно смотришь, у твоей распрекрасной Наташи вообще отсутствует. Это я про грудь!