А что было тут говорить?! Вот сержант и молчал. Но зато Чико зло ответил:
– Как что сказать? А то, что и всегда: кто ни при чем, того и бьют. А у нас разве было иначе? Вот где мои товарищи? Где они все? Их нигде нет, Мадам. А скоро и меня не будет! Поэтому когда вы, Мадам, через день-другой-третий вернетесь к себе домой, заберетесь на теплую печь и будете сидеть там да попивать чай с баранками, то не забудьте помянуть мои обглоданные косточки, которые к тому вре…
– Ну, это зря! – раздраженно перебила солдата Мадам. – Потому что уж кому-кому, а вам, уважаемый Чико, беспокоиться совершенно не о чем. Ведь эта зима для вас далеко не последняя!
– Ха! Откуда вам знать!
– Я и не знала бы. Да карты показали.
– А если карты лгут?
– Нет, – покачала головой Мадам. – Зачем им лгать? Лгут только люди. Ради своей выгоды. Или еще из страха перед тем, кому гадают. Держу пари, сержант, – вдруг сказала она, поворачиваясь к Дювалю, – что только именно таким образом можно объяснить то, что ваша хорошая знакомая предсказала императору такой шумный успех в этой его, увы, не самой удачной кампании. Ведь правда же?!
– Ну! – через силу улыбнулся сержант. – Не такие уж мы с ней хорошие знакомые. Ведь это вы про Ленорман?
– Да, про нее.
– Так вот о ней самой я мало что могу вам сказать. А вот касается ее предсказаний нашему императору… – Тут сержант помолчал, внимательно посмотрел на Мадам, потом спросил: – А вы можете себе представить, чтобы наш император с кем-либо советовался? – Мадам молчала. Сержант продолжал: – Или, что вообще невообразимо, к кому-то обращался за помощью? А ведь что такое гаданье, Мадам? Это просьба помочь, подсказать. Наставить на ум! И теперь еще раз представляем: наш император, отправляясь в Россию, по дороге заворачивает на рю де Турнон, номер пять, потому что считает: вот как она мне сейчас скажет, так я и сделаю! Вы представляете себе, Мадам, такое? А вот лично я никак не могу!
– То есть, – сказала, помолчав, Мадам, – вы хотите сказать, что император вообще никогда не встречался с госпожой Ленорман?
– Ну, я не знаю! – рассердился сержант. – Может, и встречался. Но то, что он у нее не гадал, так это точно. По крайней мере, с той поры, как стал императором. Да вы бы видели его глаза, Мадам!
– А вы видели?
– Да, несколько раз. На смотрах. Достаточно близко. Вот как сейчас до вас.
– И что он вам при этом говорил?
– Так я ведь ничего у него не спрашивал! А первым в разговоры он вступать не любит.
– Так! – только и сказала Мадам.
А сержант подумал и сказал:
– Как интересно получается! Перед началом нынешней кампании, я тоже это слышал, распространили слух, будто госпожа Ленорман предсказала императору всяческие блага. А вот теперь, готов держать пари, Мадам, там у них уже говорят примерно вот что: а вы слыхали, а ведь Ленорман говорила ему еще в мае: я вижу вас, сир, идущим пешком, я вижу, как вы поднимаете воротник шинели, потому что вам очень холодно, я вижу… Ну, и так далее! Дальше каждый сам может добавить то, что ему больше по вкусу. Вот как рождаются слухи. Или, если хотите, легенды.
– Возможно, возможно, – сказала Мадам. – Ну, а… Господин сержант! Вот вы тут как-то обмолвились, что легко узнали был госпожу Ленорман в лицо. А теперь еще и ее точный адрес назвали. Это, я так понимаю, всё из-за того, что вы у нее гадали.
Сержант молчал.
– Ну же, смелее! – сказала Мадам.
– А я и не робею, – ответил сержант. – Я скажу честно! Я у нее не гадал. Но у меня было такое желание. Дело в том, что накануне мне был сон, сон очень любопытный. Вот я и решил отправиться на рю де Турнон, проверить. А потом, вы знаете, вдруг взял и передумал! Прямо на пороге ее дома. Император, подумал, не гадает, а тогда я чего буду гадать? И я ушел.
– Любопытно, любопытно, – сказала Мадам. – Ну а что был за сон? Если, конечно, не секрет?
Сержант молчал.
– Значит, это было что-то касательно дам! – воскликнула Мадам.
– Э! – растерялся сержант, не ожидавший такой дерзости. – Вовсе нет! Точнее, почти нет! Ведь дама-то была трефовая! А вы червонная! – и тут же поспешно добавил: – О, извините, ради Бога!
Но Мадам его уже не слышала. Она взялась рукой за щеки. И неизвестно, как сложился бы их разговор дальше…
Если бы не Чико, который в страхе выкрикнул:
– Вот! И опять! Вы видите?!
– Что? – разом спросили сержант и Мадам.
– Огонь! Нет, два огня! Как будто два вот таких глаза! Волчьих!
Мадам остановила лошадь, присмотрелась… А потом совершенно спокойно сказала:
– Так какие же это глаза? Это наш пан Змицер. То есть это его фонари. Фонари на крыльце, понимаете?
Сержант кивнул, что понимает, и опять посмотрел туда, где впереди, в этой кромешной тьме, совершенно отчетливо просматривались два ярких, желтых с краснотою, огонька, и эти огоньки еще мигали. Зрелище, подумал сержант, и в самом деле не из самых приятных.
А тут еще Мадам спросила:
– А ведь, правда, похоже на волчьи глаза?
– Да, что-то в этом есть, – осторожно ответил сержант. – Но все же понимают, что это не так!
– Это для нас с вами не так! – обиделась Мадам. – А вот кое на кого другого это обычно производит очень даже сильное впечатление!
– На кого, например?
– Да хотя бы на Белую Пани! – насмешливо и в тоже время почему-то еще и с гордостью ответила Мадам. – Потому что это только по-вашему Белая Дама, а по-местному, по-настоящему, Белая Пани. И вот она, эта Белая Пани, боится таких волчьих фонарей и даже близко к ним не подходит. И для того, чтобы она не подходила, такие фонари и зажигают. Особенно в метель. Иначе говоря, Белую Даму – или Пани – здесь не ждут. Зато меня ждут, не дождутся! Н-но, Буцефал, не спи!
И Буцефал прибавил ходу. Однако Чико уже больше не отставал. Мало того – он даже опять заговорил:
– А я не понял! Мадам, вот вы тут упомянули про Белую Пани. Но если против нее развешивают волчьи фонари, то получается, что не только мы, но и местные жители тоже… ну, скажем, не очень-то ее жалуют. Так, что ли, да?
– Да, в общем, так, – согласилась Мадам.
– Ага… – и Чико еще больше успокоился. – Тогда еще: но если она, эта Белая Пани, боится волчьих фонарей, то тогда она должна бояться и просто волков! А их, мне кажется, в здешних лесах немало. Так как это понять?
– А так! – насмешливо ответила Мадам. – Просто волков Белая Пани, конечно, ничуть не боится. Мало того, просто волки ей служат, когда, например, нужно загнать кого-нибудь, чтобы потом… Ну, понимаете! А вот зато людей, которые на ночь превращаются в волков, то есть так называемых волколаков, Белая Пани весьма опасается. Но, повторяю, опасается, а не боится, потому что и с этими ужасными для нас отродьями она легко бы справилась. Со всеми… Кроме одного! Ведь тот один – это ее отец!