После того, как основные приготовления были закончены, я отправил к ярлградским воротам толмача-переговорщика, который объявил им, что я, Нечиппа Бэрд Великолепный, приглашаю ярлградского ярла сразиться со мной один на один в честном поединке – и тем, без лишнего кровопролития, сразу решить судьбу всей войны, а буде он откажется, то я тогда беспощадно сожгу и его город, и его, ярла, самого, и всех его воинов. В подтверждение этих своих последних слов я велел выдвинуть на боевую позицию все наши огнеметные орудия. На Гурволода я не очень-то надеялся. И как впоследствии окажется…
Но к делу! Итак, толмач вернулся и сказал, что Верослав не отвечает. Тогда я приказал стрелять. Если бы моей ближайшей целью был штурм Ярлграда, то первым делом мы бы подожгли надвратную башню и непосредственно прилегающие к ней участки крепостной стены, а затем устремились бы в образовавшийся проход, а там уже рассекали бы город на отдельные участки и овладевали бы ими по очереди. Но я предпочел выкурить дикарей из их логова и дать им бой на открытом пространстве – там, где еще вчера стоял их пригород, а нынче было одно черное, дымящееся пепелище. Итак, я отдал соответствующие приказания, техниты принялись за дело – и огненосные снаряды один за другим с устрашающим воем полетели на вражеский город. Признаюсь – музыка чудесная! Я обернулся и сказал:
– Ну что, любезный аб…
И замолчал – потому что Гликериуса я не увидел! А ведь он только что стоял рядом со мной, в руках у него были четки и он улыбался. И вдруг он исчез!
– Ярл, – спросил я, – где колдун?
Но Любослав только пожал плечами. И при этом выражение лица у него было какое-то странное. Зато его правая рука лежала, как всегда, на рукояти меча. Вж-ж! Вж-ж! – плевались огнеметные орудия. Вж-ж! Вж-ж! Но теперь их чарующий вой меня уже нисколько не радовал. Потому что я чувствовал, что исчезновение абвы может обойтись мне очень дорого. Но зато жив заложник, тут же попытался я успокоить себя. И легионы в полном порядке, они только ждут моего приказа. А там, у пристани, притих Гурволод со своими дикарями. Гурволод – лжец и негодяй. И поэтому если я сейчас, после Гликериуса, упущу еще и Любослава, уже подумал было я…
Но дальше я запретил себе думать! А повернулся к Любославу и сказал:
– Вот так, достойный ярл, я обычно провожу подготовку к сражению. Если бы я захотел запереть Верослава в городе, то стал бы обстреливать ворота. Но куда выгоднее будет встретить его в поле. Во-первых, когда он выведет свое войско на открытое место, я увижу, какими силами он располагает. А во-вторых, в городе ему было бы легче защищаться. А в-третьих… Я и так тебе много сказал!
Юный ярл ничего не ответил. Я посмотрел на легионы, на Гурволода. Гурволод выжидал, войско его стояло смирно, молча.
А мы продолжали обстреливать город. Город начал гореть. Пожар довольно быстро разрастался. Я сказал:
– Бьюсь об заклад, их ненадолго хватит!
Ярл нахмурился. Он, это было сразу видно, очень волновался. Я подозвал посыльного и отправил его в первый легион, ибо каждое свое сражение я всегда начинаю с левого фланга.
Ярлград горел. Но из его ворот никто не выходил. Да что они там, заснули, что ли, уже теряя всякое терпение, подумал я.
И как раз в этот миг распахнулись ворота – и вражеское войско начало выходить из города и выстраиваться в боевую линию. Они все шли и шли и шли и растекались по холму, и растекались! И я в сердцах сказал:
– А дед твой лгал! Их много больше, ярл!
Ярл не ответил. Он меня не слышал! Он тяжело дышал, лицо его стало мокрым от пота. То есть его тогдашнее поведение меня весьма обеспокоило. Жаль, еще успел подумать я, жаль, что исчез Гликериус, Гликериус бы присмотрел за ярлом, а так ярл меня только отвлекает. А момент тогда был весьма серьезный – я же тогда наблюдал за выходящим из Ярлграда войском. И они все выходили и выходили и выходили!
Но вот, наконец, последняя варварская манипула вышла из города и заняла свое место в общем строю. Однако ворота по-прежнему оставались открытыми. Если ворота закрываются, то это означает, что вышедшие на битву варвары будут сражаться насмерть, до последнего. А так это одно из двух: либо они не очень уверены в себе, либо ждут новых подкреплений.
Но может быть и третье объяснение: они просто хотят сбить меня с толку, чтобы я не знал, что и подумать!
Да вот только думать тут было нечего, а нужно было сражаться! Однако пока что у них была очень сильная позиция, они стояли на вершине довольно-таки крутого холма, атаковать который было бы сущим безумием. И тогда я сделал то, что обычно делаю в подобных случаях – обратил свой взор к небу и мысленно начал произносить следующее: Всевышний! Я Твой раб, я трижды раб, и я грязный червь, и прах, и гной, и моя судьба всецело в Твоей руце, и я ко всему готов, ибо кто я такой, я же опять же червь и тлен, но если бы, молю Тебя…
А вот далее я произнести уже не успел, потому что у них там, на вершине холма, загудели рога и загремели бубны! И они пошли вниз, к нам! Они сдавали свою неприступную позицию и при этом пели победный гимн! Разве не варвары?! И я, с трудом сдерживая радостный смех, дал отмашку! И прогремело оглушительное «Барра!» И первый легион пошел на них! Пошел и Гурволод. И это меня сразу успокоило. Во-первых, я до последнего мгновения ждал от него какой-нибудь каверзы, а во-вторых, ярлградцы, продолжая спускаться с холма, должны были вот-вот оказаться зажатыми с обоих флангов: слева моим первым легионом, а справа варварами Ровска. И вот когда они войдут в непосредственное соприкосновение с противником и тот будет вынужден поспешно перестраивать свои боевые порядки, я введу в дело второй легион. И тогда все решится именно таким образом, каким и должно было решиться! Подумав так, я обернулся и посмотрел на Любослава. Юный варвар был уже вполне спокоен и с большим любопытством наблюдал за движением войск.
И вот уже на моем левом фланге столкнулись толпы ровцев и ярлградцев. А вот и мои передовые когорты медленно, но неумолимо начали теснить неприятеля. А вот из городских ворот спешит на помощь подкрепление. Однако оно было слишком малочисленным, чтобы на что-то повлиять! Но я все равно отдал приказ – и наши огнеметные орудия дали по ним прицельный залп. Потом еще один. Потом еще. И каждый раз они их накрывали. Это была отменная стрельба! Я не удержался и зааплодировал.
Но тут Гурволод вдруг дрогнул и начал сдавать. Он правда, пока еще только отходил, он еще держал некое подобие строя. Но варвары, они же таковы: чуть что – и сразу в панику, и побегут, как бараны. Я посмотрел на Любослава и сказал:
– Вот, полюбуйся, ярл! Твой дед умеет только бахвалиться. А я молчал. Ну а сейчас я скажу!
И приказал, чтобы второй легат немедленно вводил своих воинов в дело!
И они спешно двинулись вверх по холму. А чтобы их удар был ощутимее, интервалы между когортами были сведены до минимума, ну а сами когорты перестроились в глубокие колонны и первые пятьдесят шагов прошли церемониальным маршем, а следующие пятьдесят – двойным печатным, потом – в «раз-раз», а потом и вовсе перешли на бег. И они их растерзали бы! Они бы, я вам говорю…