Но я пока что не давал такой команды, я стоял и ждал. Тогда ярл Владивлад вдруг усмехнулся, ступил вперед, прямо ко мне…
И широко развел руки! И мы обнялись, как братья! Он так мне и сказал:
– Брат! Рад тебя видеть.
– И я, брат, рад, – ответил я.
И я не лгал. И он, я чувствовал, тоже не лгал. И мы еще раз обнялись. А после он, продолжая удерживать меня за плечи, сказал:
– Я слышал, ты ходил в Окрайю. И нас там не осрамил!
– Да, это так, – ответил я. – Хрт за меня заступался.
– Хрт, – сказал он, – теперь за многих заступается.
– Ему видней.
– Видней. Будь славен Хрт!
– Будь славен!
И мы обнялись в третий раз – а после сразу отступили один от другого, и осмотрели с головы до ног, а после наши руки как бы сами по себе потянулись к рукоятям наших мечей, и замерли на них. И я не знаю, что могло бы тогда случиться дальше…
Но тут Владивлад еще раз улыбнулся, повернулся к Сьюгред и спросил:
– А тебя, красавица, звать Сьюгред, так?
– Да, это так, – ответила она с большим достоинством. – И я его жена, а он мой муж. Ты это тоже знаешь?
– Знаю, – ответил Владивлад, при этом продолжая улыбаться. И сказал еще вот что: – Брат Айгаслав не мог не полюбить тебя, ибо такая красота, как у тебя, ему всего милей. Так, Айгаслав?
Я кивнул. Честно сказать, я тогда не придал должного значения этим его странным словам, я просто согласился с тем, что Сьюгред мне очень мила. А то, что Владивлад так легко угадал ее имя, это меня и вовсе нисколько не удивило, так как в Нашей Земле все давно уже привыкли к тому, что он порой может подслушивать некоторые наши мысли. Но если мысль загородить – а Хальдер научил меня, как это делать, – то Владивлад тогда сразу начнет краснеть и гневаться, и даже задыхаться.
Однако в тот раз ему никто не мешал, и Владивлад решил продолжить свою потеху дальше – это он повернулся к Лайму и сказал уже вот что:
– Я и тебя узнал. Ты – Лайм по прозвищу Деревянная Борода. И ты вполне достойный человек, хоть некоторым и кажется, будто ты запятнал свою честь на Крысином Ручье.
– Хей! – с гневом начал было Лайм…
Но Владивлад поспешно перебил его:
– Но я же говорю: ты человек достойный. И так же твой меч, который зовется Косторубом, ничем недостойным себя не запятнал. И кое-что еще о тебе мне тоже известно! Но и в этом сложном и крайне запутанном деле я тоже не стал бы тебя обвинять. Особенно в море. Я прав?
Лайм усмехнулся и кивнул. А Владивлад уже опять повернулся ко мне, но говорить начал так, как будто он обращается ко всем нам сразу. А говорил он тогда вот такие слова:
– Но что же это мы так стоим, безо всякого дела? Если мои дорогие гости желают помериться со мной силой в честном поединке, то я немедленно прикажу очистить берег и разметить место для будущей битвы. Хотя мне больше по душе сперва проводить вас к Жилищу наших Благих Прародителей и воздать им щедрые дары в честь нашей с вами встречи. Но последнее слово всегда за гостями. Как они скажут, так оно и будет.
Вот что он тогда нам сказал. А смотрел при этом только на меня. Но я не спешил с ответом. Я понимал, что Владивлад явно не желает противоборства со мной, хоть сила, как будто бы, на его стороне. Но отчего это вдруг он стал таким гостеприимным? Быть может, его что-то напугало, думал я. А, может, на это есть еще какая-то причина, которой я просто не могу знать, так как мало ли что здесь произошло почти за целый год моего отсутствия! А если так, то сперва нужно послушать Владивлада, а уже после принимать решение. И я сказал:
– Прежде чем думать о себе, мы должны подумать о Прародителях, даровавших нам жизнь. Поэтому я бы хотел, чтобы мы сперва отправились в Хижину и возблагодарили их за все то хорошее, что с нами случилось, и повинились во всем том плохом, что было нами свершено против их чаяний.
– Будет по-твоему! – воскликнул Владивлад. – Хей!
– Хей! – ответил я.
И мы пошли. Вначале перед нами расступилась его дружина. Потом перед нами открылись городские ворота. Потом нас вели по их самой богатой улице, с обеих сторон которой стояли толпы народу. А потом, когда нас привели на капище, то и там тоже было немало всяких людей, которые с очень большим любопытством смотрели на нас. А я повернулся к Владивладу и сказал:
– Я не привел рабов. Но зато я дарую нашим Благим Прародителям всю мою добычу за весь прошедший год. Всю, до последнего диргема!
На это Владивлад ответил вот что:
– И это их очень порадует! Ибо все малое намного больше половины необъятного, – и дал знак начинать.
Мои люди вынесли ларь с моей долей добычи и бросили его в огонь. Хрт даже заурчал от удовольствия и очень быстро сожрал весь мой дар. А потом я очистил себя от ненужных хлопот, то есть это я трижды совал свои руки в огонь, потом от лишних дум – это, сняв шлем, я низко опускал голову в огонь – так, чтобы горели волосы, усы и борода, потом я сжигал пыль чужих дорог – и сапоги мои дымились. А потом мои и уллинские воины отправились к пиршественным столам. Столы были накрыты здесь же, рядом с капищем. А мы – два ярла, я и Владивлад – прошли между огнями к Хижине.
Об этой Хижине я должен сказать особо. Хижина, которая стоит в Ярлграде – это та, в которую Хрт и Макья переселились уже после Зловещих Знамений, а свою первую Хижину Великий Прародитель срубил именно здесь, на месте нынешнего Уллина, и именно здесь, на Рубоне, он и поймал свою первую рыбу. Тогда, если вы помните, Макья в первый раз отяжелела и попросила мужа…
Ну да я надеюсь, что вы и так все это очень хорошо промните. А если нет, то прочитайте в Главной Книге, которую всегда можно найти на каждом капище. А это, уллинское капище, особое. И Хижина здесь особая, потому что это именно здесь, в этой Хижине, и родились все дети Хрт и Макьи, сюда же принесли и Подкидыша. А колыбели здесь нет, потому что колыбель они забрали с собой, отправляясь туда, где сейчас Ярлград. А стол они оставили, оставили они и скамьи. Здесь и очаг горит еще с той поры. И тени по углам, это еще тоже их тени – и тени самих Прародителей, и тени их сыновей и дочерей. Нет здесь только тени Подкидыша. Он, уходя, забрал ее с собой – так говорят одни. Другие говорят иначе – будто Подкидыш тени не имел.
Но это ложь! Да и к тому же я сильно отвлекся. Итак, мы с Владивладом прошли между огнями и вошли в Хижину.
Совсем забыл! Здесь и Хвакира нет и тени его тоже нет, а то я по старой привычке уже достал было припасенный для него диргем…
И положил обратно, и вздохнул. Потому что я сразу вспомнил, как он уводил меня, а после выл по мне как по покойнику, а только я пришел, он сразу захотел меня убить! Так, может быть, это и хорошо, что его здесь нет?! И я опять вздохнул, и вслед за Владивладом вошел в Хижину и сел там за стол.
Стол в Уллине такой же, как в Ярлграде, только во главе этого стола нет Хрт и Макьи. И это правильно – они ведь отсюда ушли. Но зато их тени остались здесь, и здесь их дух и сила, и поэтому всякий, допущенный к этому столу, может смело рассчитывать на то, что Благие Прародители пренепременно вдохнут в него новые силы, умерят его скорбь, а также наставят его на успешные деяния. И так было всегда, я точно это помню. А вот на этот раз было совсем не так! А ведь я делал всё то же самое: плотно закрыв глаза, не шевелясь и почти не дыша, и ни о чем постороннем не думая, я ждал и ждал и ждал, и снова ждал и ждал и ждал… но ровным счетом ничего не чувствовал. Моя душа оставалась пуста! Как будто я не в Хижине, а непонятно где! Я открыл глаза и осмотрелся, я замер и прислушался, потом я опять застыл, плотно закрыл глаза…