Принадлежность американца к миру журналистики ни у кого не вызывала сомнений, потому что он всегда был в курсе самых последних сенсаций и скандалов, касались ли они великосветских тусовок или правительственных кругов Германии. Кроме того, Чарльз весьма профессионально управлялся со всякой кинофотоаппаратурой, носил экстравагантные пиджаки, владел несколькими европейскими языками, был вхож в самые закрытые клубы по интересам, панибратски мог похлопать по плечу многих членов кабинета министров, не говоря уж о парламентариях, над которыми любил откровенно поиздеваться. Да и вообще был неизменным участником коктейлей, фуршетов, презентаций и застолий, где собиралась самая разношерстная публика, в том числе и «пишущий легион» — журналисты со всех стран.
В журналистских кругах его звали «душкой Чарли» и многие иностранные репортеры, аккредитованные в Бонне, сочли бы за честь провести с ним часок-другой за кружкой пива, пытаясь выведать мнение всезнайки об очередном скандале…
Вареник буквально с первой встречи с Левеном стал к нему присматриваться, прикидывая, с какого бока к нему подкатиться и нельзя ли его завербовать. Ведь такой «вездеход», каким был американец, мог бы украсить профессиональную коллекцию любого агента!
Через своих секретных помощников Вареник выяснил, что Левен всего полгода находится в Бонне. Это обрадовало: вряд ли кто-то из конкурирующего ведомства ГРУ смог бы за шесть месяцев завербовать такого бойкого парня. Огорчало другое. Все источники, которые были на связи у советского разведчика, в один голос утверждали, что Левен — кот, «который гуляет сам по себе» и в руки не дается.
«Ну что ж, — решил Вареник, — почему бы не попробовать мне? Кто сказал, что «право первой ночи» должно принадлежать кому-то, а не мне?! Для начала надо бы подсуетиться и сделать так, чтобы мы как-нибудь случайно оказались с Левеном наедине, ну, скажем, на пару часов… Слово за слово, смотришь — начало вербовочной разработке положено. А что? Недаром говорится: «Сначала было слово».
Увлеченному идеей «обратить американца в свою веру» — сделать из него секретного агента, — Варенику и в голову не приходило, что Левен мог состоять в какой-нибудь противоборствующей спецслужбе в качестве агента или кадрового сотрудника.
Он напрочь пренебрег предупреждением резидента, что Бонн — это европейская Мекка, благодатное «охотничье угодье» для вербовщиков, да и вообще, для охот-ников-волонтеров, рыщущих в поисках источников конфиденциальной информации, чтобы, заполучив ее, затем подороже продать любому, кто может хорошо заплатить.
Где-то через месяц после знакомства Вареник и Левен встретились в баре пресс-центра бундестага. Разведчик, не найдя другого предлога для начала беседы, спросил первое, что пришло в голову: сколько времени потребуется, чтобы добраться на автомобиле из Бонна в Мюнхен? Туда ему надо было съездить, чтобы навестить «законсервированного» агента-немца и попытаться реанимировать его добрые, в прошлом чувства к КГБ и секретному сотрудничеству. Время визита было выбрано не случайно: секретному помощнику исполнилось пятьдесят лет, и по случаю круглой даты решено было поощрить его не менее круглой суммой…
— Сущая ерунда, Геннадий, — ответил Левен, — самое большое, что ты затратишь на дорогу — четыре часа… Автобаны Германии — это даже не ваша знаменитая трасса Москва — Ленинград, а много лучше…
— Как? Пятьсот километров за четыре часа?!
— Не удивляйся, Геннадий, автобаны — это непересекающиеся шоссейные дороги, скорость движения по ним не ограничена, за исключением отрезков, где установлены специальные знаки… Идеальное покрытие обеспечивает настолько плавное перемещение по поверхности шоссе, что если ты не будешь следить за стрелкой спидометра, то о скорости забудешь напрочь, так как у тебя возникнет иллюзия, что ты стоишь на месте… До тех пор пока не врежешься во впереди идущую машину, понял? А если, не дай Бог, тебе не повезет и ты угодишь в так называемый «карамбуляж», это когда друг на друга наезжают сразу несколько десятков машин, то пиши пропало, ибо дорожная полиция будет растаскивать вас и составлять протоколы часов пять. Дольше, чем занимает весь путь от Бонна до Мюнхена… И хорошо, если ты выберешься из этой свалки без повреждений и увечий, иначе, попав в больницу, ты рискуешь уже там скончаться от инфаркта — счета за медицинское обслуживание в немецких больницах так велики, что не всякий карман и не всякое сердце пострадавшего в аварии выдерживает их…
Да, кстати! Я тоже собирался в те края, но не совсем уверен в своем «форде» — старику уж третий год… Может, ты меня с собой захватишь?
— Почему бы и нет?! — вскричал от радости Вареник, ошеломленный свалившейся на него удачей — птичка сама запросилась в клетку! С трудом уняв внутреннюю дрожь, как можно спокойнее пояснил:
— Ты знаешь дорогу, да и ехать вдвоем веселее… Поехали! Я выезжаю завтра утром, подходит?
— Нет проблем!
Левен нисколько не преувеличивал, говоря о высочайшем качестве дорожного покрытия и удобстве езды по автобанам. Вареник имел возможность убедиться на собственном опыте, что автострада Бонн — Мюнхен выглядела как продувная труба, по которой невидимые ветры гонят с дьявольской скоростью в противоположных направлениях нескончаемые потоки автомашин.
Черт возьми, впечатление такое, что ты участвуешь в переселении народов!
Через час езды Левен, заметив, как неуверенно чувствует себя за рулем водитель-попутчик, предложил поменяться местами.
И действительно, «мерседес», отданный резидентом Варенику на время командировки, побежал резвее — «душка Чарли» оказался классным водителем. Минут через двадцать бешеной гонки добрались до местечка Шпайер, что в окрестностях города Людвигсхафена.
— Слушай, Геннадий, надо заправиться, да и перекусить не мешало бы… Кроме того, здесь есть такая достопримечательность, которую ты не встретишь даже в Штатах, не говоря уж о Европе… Тебе во сколько надо быть в Мюнхене?
— Я не лимитирован временем…
— Ну, старина, тогда тем более надо сюда заехать! Считай, что я нелегально вывез тебя в Израиль, ведь в Шпайере находится кусок Мертвого моря, ты разве не знаешь об этом?
— Нет, впервые слышу…
— Ну, дружище, ты меня удивляешь! Столько времени пробыть в Бонне и не знать, что ты живешь почти на побережье Мертвого моря, — это непростительное невежество… Неужели шеф-редактор вашего корпункта не устраивал вам сюда экскурсий?
— Нет, даже разговора об этом не было…
— Он — жулик, ваш шеф… Лишить вас незабываемых ощущений — все равно что обокрасть, поверь! Первое, что делают наши с тобой коллеги, западные и восточные журналисты, попав в Бонн, выезжают в Шпайер, где построен отель-оазис, в котором всех прибывших ожидает восьмое чудо мира. Отель так и называется «Оазис Грез». Да-да, мой друг, тебе не придется лететь на Ближний Восток, где ты рискуешь стать заложником террористов! Не покидая территории Германии и даже не выходя из стен отеля, ты сможешь совершить омовение в целебных водах Мертвого моря. А здешний бассейн — его филиал, потому что выпаренную морскую соль сюда ежемесячно доставляют из Израиля на военно-транс-портных самолетах…